Крест и меч
Шрифт:
Комментируя зависимость церковников от плантаторов, Жильберто Фрейри пишет: "В колониальный период в Бразилии церковь никогда не была действительно могущественной силой: не было ни влиятельного духовенства, ни властолюбивых епископов. Каждый сахарный плантатор, хотя и преданный католик, был вроде Филиппа II по отношению к церкви, считая себя более могущественным, чем епископы или аббаты" (Freyre G. Brasil, an Interpretation. New York, 1945, p. 39).
Рабов ввозили в Бразилию из различных частей Африки, они принадлежали ко многим народностям, исповедовали свои культы, немало среди них было и последователей ислама. Бразилия оказывалась для них гигантским горнилом, в котором их верования смешивались
Рабы восставали или спасались от ужасов рабского труда бегством. Беглые рабы обосновывались в девственных лесах, недоступных их мучителям. Так возникали знаменитые "киломбос" – своеобразные военно-хозяйственные поселения беглых рабов, получившие широкое распространение в XVII-XVIII вв. Самое крупное из них – Палмарес – просуществовало около 100 лет (Более подробно о Палмарес см.: Хазанов А. М. К вопросу о негритянском государстве Палмарес в Бразилии. – "Новая и новейшая история", 1958, № 2). Колонизаторы преследовали беглых рабов, расправлялись с ними огнем и мечом. Церковники безоговорочно поддерживали подавление восставших рабов и разгром "киломбос".
Об отношении церкви к негру можно судить по бытовавшим в колониальный период пословицам: "Негр исповедуется, но не причащается", "Негр не входит в церковь, он следит за службой с улицы", "Негр не участвует в церковной процессии, он бежит за нею", "Негр не умирает, он сдыхает" (Bastide R. Op. cit., p. 180).
Введение в католический культ черных святых, как правильно отмечает французский исследователь Роже Бастид, было вызвано стремлением рабовладельцев использовать их в качестве "социального контроля", инструмента еще более сильного закабаления рабов.
Дисциплину на плантациях поддерживали надсмотрщик и священник – первый с помощью плети, второй с помощью креста. Христианизация африканцев носила поверхностный характер, священник добивался своей цели не мирным путем, а насилием, при поддержке рабовладельца и исключительно в его интересах (Ibid., p. 157-158). Разница между католицизмом рабов и плантаторов становилась еще более заметной в городе, где контроль над цветным населением был слабее, чем в сельских местностях.
В городах фактически существовали две церкви – "белая" и "черная". К "белой" принадлежали правящие классы, к "черной" – низы.
Рабовладельцы и церковники сами старались, чтобы вера рабов отличалась от веры хозяев.
"Белый, – пишет Роже Бастид, – интересовался религией своих рабов только в той степени, в какой она могла быть полезной ему, или нарушала его сон хриплыми голосами поющего хора, оглушающим тамтамом барабанов, или потому, что черный жрец возглавлял восстание беглых рабов или становился во главе группы самоубийц. Пока культ негров не затрагивал его непосредственных интересов, рабовладелец не обращал на него внимания" (Ibid., p. 178-179).
Рабовладельцы стремились использовать "черную" церковь в своих интересах. Она должна была выполнять ту же роль, что и надсмотрщики или охотники за рабами, т. е. устрашать их, держать в повиновении. За каторжный труд, за страдания и муки рабы будут сторицей вознаграждены после смерти на том свете, учила их католическая религия. "Для рабовладельцев, – отмечает Роже Бастид, – хотя они и не слишком отваживались признаваться себе в этом, религия была создана, по выражению Маркса, как опиум, способный ослабить земное сопротивление,
Негры же использовали "черную" церковь в своих целях, для защиты своего "земного" существования. "Черная" церковь, ставшая очагом католическо-фетишистского синкретизма, превратилась, если можно так выразиться, в "легальную" организацию негритянского сопротивления.
Мусульманство, которое исповедовали многие завезенные в Бразилию из Африки рабы, не смогло привиться на новой почве. Здесь правящий класс исповедовал католическую веру и раб мог надеяться обрести свободу и завоевать положение в обществе, только переняв или, как пишет Бастид, "имитируя" идеологию правящего класса – католицизм. Отсюда тяготение негров к католической вере, которую они насыщали, "укрепляли" своими собственными магическими таинствами, ритуалами и суевериями.
В XVIII в., когда в Бразилии были открыты золотые россыпи, не цвет кожи, а богатство стало определять положение свободного человека в обществе. Эти изменения отражены в пословице: "Богатый негр является белым, бедный белый – негр".
По мере того как мулат, обогащаясь, продвигался по социальной лестнице и превращался в "белого", расовый антагонизм терял свою остроту, а "черная" церковь – свою агрессивность. Роже Бастид пишет по этому поводу: "Религия не становилась благодаря этому опиумом для народа или точкой отправления для мес-сианистических движений; цветной человек не стремился к бегству от действительности через религию, он не пытался найти в ней компенсацию за свои земные невзгоды, он просто использовал ее как канал для своего продвижения по социальной лестнице, как средство для улучшения своего повседневного быта. Под католицизмом он подразумевал не мистику, не банк небесных инвестиций, а некую социальную деятельность, скорее всего организацию, услугами которой он мог воспользоваться на земле" (Ibid, p. 219).
Негры воспринимали католицизм, как религиозную систему, возглавляемую верховным божеством, обитавшим на небе и столь далеким от человека, что добраться к нему можно было только через сонм посредников Иисуса Христа, девы Марии, святых и блаженных, каждый из которых покровительствовал определенной профессии, выполнял определенную социальную функцию: исцелял от той или иной болезни, предохранял от засухи, от молнии, наводнения, обеспечивал мужа некрасивой женщине, зачатие – бесплодной и т. д. Африканские верования негров мало чем отличались от этой схемы. Как правило, африканцы подчинялись какому-нибудь божеству (Олорун, Замби и т. д.), с которым они могли общаться только через различных посредников (Ориши, Воду, духов, предков и т. п.). Это сходство позволяло без труда найти в пантеоне африканских верований фигуру, соответствующую католическому святому.
Итак, католическая церковь никогда не осуждала рабства негров. Церковники, как указывает Фернандо Ортис, покупали, продавали и эксплуатировали обращенных или необращенных в христианство рабов, как и светские рабовладельцы (Ortiz F. Contrapunteo… p. 421). Свое поведение они пытались подкрепить ссылками на Библию. Проявление "библейского расизма", как называет это явление Фернандо Ортис, наблюдалось на Кубе и после отмены рабства. В 1898 г. гаванский священник Хуан Б. Лас Касас написал трактат, в котором доказывал со ссылками на Библию неполноценность черной расы, трактат полный ненависти к Бартоломе де Лас Касасу. Чтобы его – не дай бог! – не спутали с последним, автор убрал из своей фамилии приставку "Лас" (Ibid., p. 424).