Крест командора (Мальтийская головоломка)

Любое использование материала данной книги, полностью или частично, без разрешения правообладателя запрещается.

– Осторожнее! – услышала она рядом встревоженный шепот. – Обопритесь на меня!

Твердая рука придержала ее за локоть, потому что Полина едва не упала, поскользнувшись на тропинке. На дворе теплый май, а на кладбище сыро и пахнет плесенью. Могильщики с трудом несли тяжелый гроб, один даже чертыхнулся тихонько. Полина поняла это по губам, поскольку вот уже три дня все происходящее виделось и слышалось ей как сквозь толщу воды. Иногда

Полине казалось, что стоит оттолкнуться ногами и вырваться на поверхность, и тогда исчезнут мрачное кладбище, и все люди со скорбными лицами, и могильщики, суетящиеся вокруг гроба. И сам гроб исчезнет, зато появится ее муж Илья – живой и здоровый. Но тут же набегали тяжелые мысли, и Полина говорила себе, что ничего уже не изменится, что Илья погиб в автокатастрофе и что она сама выжила буквально чудом. Выжила и почти не пострадала, если не считать ушиба головы, от которого она плохо слышит и плохо соображает. И еще из памяти выпал момент аварии. Она вообще не помнила, куда и зачем они с Ильей ехали, помнила только, как садились в машину и муж проверил, пристегнулась ли она ремнем безопасности.

Полину снова повело, и та же твердая рука придержала ее.

– Мужайтесь, Полина Сергеевна, – опять раздался шепот, – надо все преодолеть.

Она скосила глаза, чтобы посмотреть, кто с ней рядом. Ах да, замдиректора фирмы… как его… Волованов… имени не вспомнить, хотя они встречались несколько раз на вечеринках по случаю Нового года или дня рождения фирмы.

– Уже близко, – поймал ее взгляд мужчина, – вон она, могила.

Полина вытянула шею и увидела ряд свежих холмиков, присыпанных грязно-желтой землей, на которых лежали подувядшие цветы. С краю зияла пустая яма.

Скорей бы все кончилось…

Волованов так и стоял возле нее, так что, когда окружающие предметы начали расплываться перед глазами, он не дал ей упасть. Тут же подскочила вертлявая женщина с жидкими короткими волосами и губами, по-старомодному накрашенными бантиком, и сунула Полине под нос ядовито пахнущую ватку. Как ни странно, помогло – голова перестала кружиться, даже слух слегка прорезался. И в глазах стало яснее. Настолько, что Полина заметила взгляд сильно накрашенной брюнетки, стоявшей напротив. Взгляд был откровенно ненавидящим, Полина едва сдержалась, чтобы не передернуть плечами.

Волованов деликатно высвободил свою руку и вышел вперед, чтобы хорошо поставленным печальным голосом сказать, каким замечательным человеком был Илья Андреевич Моргунов и как все сотрудники фирмы сожалеют о его безвременной кончине. Брюнетка оторвала взгляд от Полины и уставилась на Волованова. Просто ела его глазами! Остальные слушали невнимательно. Народу присутствовало человек тридцать – сотрудники и люди, знавшие Моргунова по работе. Родственников не было. Полина понятия не имела о мужниной родне, он никогда ни о ком не рассказывал, только сказал однажды, что родители давно умерли.

После Волованова говорила та самая вертлявая тетка с бордовыми губами бантиком. Она представилась сотрудницей бухгалтерии и долго рассказывала, как все любили Илью Андреевича и какой он был замечательный директор – строгий, но справедливый. Еще двое промямлили пару слов, и все выжидающе уставились на Полину.

– Зарывать, что ли? – рявкнул потерявший терпение могильщик, и Полина махнула рукой.

Ей хватило сил нагнуться и бросить горсть земли на крышку гроба, после чего

она с благодарностью оперлась на руку Волованова.

Могильщики споро закончили свою работу.

– Хозяйка, надо бы на помин души! – сказал бригадир, снимая запачканные землей варежки.

Полина сунулась в кошелек и достала последнюю тысячу. «Надо завтра же снять деньги с карточки», – мелькнула мысль.

Поминки в кафе были долгими и унылыми. Волованов не отходил от Полины и все подливал и подливал ей водки.

– Надо помянуть… – бормотал он. – Ну как же не помянуть-то…

Мымру из бухгалтерии развезло, она плакала и все порывалась расцеловать Полину размазанными бордовыми губами. Накрашенная брюнетка оказалась всего-навсего секретаршей. С чего ее так разбирало, Полина не поняла.

Наконец ужасный день закончился. Полина хотела взять такси, но Волованов вызвался подвезти ее до дома. У подъезда она поблагодарила его и собралась уходить, но он задержал ее руку в своей и сказал, что поднимется выпить чашку кофе, а то, дескать, тоже принял на поминках и боится ехать дальше. От усталости и выпитого у Полины разболелась голова, она слишком поздно вспомнила, что врач советовал ей некоторое время воздержаться от спиртного. У нее не нашлось слов, чтобы отказаться от нежелательного визита. Да ладно, в конце концов, Волованов выпьет кофе и уйдет. Только заваривать его будет сам.

В квартире стояла унылая тишина и был жуткий беспорядок – Полина эти три дня не могла заставить себя разложить вещи по местам. И на кухню она даже не заходила, после недолгого пребывания в больнице думать о еде не хотелось. Все время было заполнено какими-то хлопотами, звонили и приходили разные люди, и каждый что-то от нее хотел.

Волованов закрыл входную дверь и совершенно преобразился. По-хозяйски ступая, вошел в прихожую, помог Полине снять пальто и повесил его в шкаф.

– Можете не переобуваться, – сказала Полина, пытаясь намекнуть, что принимать гостя собирается недолго.

– Спасибо, – улыбнулся он. – Что может быть смешнее человека в темном костюме, при галстуке и в домашних шлепанцах?

Она не ответила, скидывая в это время туфли, поскольку усталые ноги требовали незамедлительного отдыха. Тапочки ее были голубые, с пушистыми помпонами, и Полина сочла их слишком легкомысленными. Но искать другие было лень, и она пошла на кухню босиком.

– Хорошая квартира, – сказал Волованов, топая за ней, – и кухня такая приятная.

На кухне в раковине кисла стопка грязных тарелок, плита была в жирных разводах, а на шторах отчего-то собралась пыль. Полина понятия не имела, кто все это устроил. Квартира потеряла хозяина, а хозяйке было не до уборки, так что приятной кухню никак нельзя было назвать.

Волованов по-хозяйски распахнул дверцы кухонного шкафчика и выудил оттуда чашки и баночку кофе.

– Простите, я забыла ваше имя… – слабым голосом сказала Полина.

– Александр Николаевич, – любезно улыбнулся гость, – но вы можете называть меня просто Саша.

Она отвернулась, слегка поморщившись от неуместности его игривого тона. Волованов сделал вид, что ничего не заметил.

– Понимаете, Полина, – говорил он, наливая кофе, – сдается мне, что нам с вами сейчас нужно держаться вместе. Я готов утешать вас и поддерживать морально столько, сколько потребуется. Не скрою, фирма переживает сейчас не слишком хороший период…