Крест Марии

Фонд А.

Усилием воли я заставила себя вернуться к анализу.

Второе. Некие луковианцы. Катерина упоминала, что они жадные. То, что эти луковианцы существуют – факт. И странная женщина-предшественница. И не менее странные «уйгурские» письмена, в виде иероглифов, однако не похожие ни на какие ранее виденные. А ведь я обожала ходить по историческим музеям и в своё время посетила их великое множество. Я видела и шумерскую клинопись, и письмена настоящих уйгуров, и китайские иероглифы, и арабскую вязь. Но конкретно эти «иероглифы» были совсем другими. Чужеродными.

Отсюда еще один вывод. Раз луковианцы жадные (по мнению

Катерины), значит она с ними где-то пересекалась и общалась. Иначе откуда она это всё знает?

Что из этого следует? А то, что рано или поздно мне тоже предстоит с ними встретиться. И это не тюремщики. Моя предшественница была, как и я – узницей.

Поэтому нужно подготовиться.

А для этого я должна разобраться, где я и что мне предстоит дальше.

С толстой тетрадью я разобралась, к сожалению, слишком быстро. Хотя небольшие примечания на полях, зачёркивания, вымарывания слов, мне всё это ещё предстоит изучить и исследовать. Какое-нибудь «лишнее» слово может дать мне пищу для новых выводов и новую информацию. А это может оказаться очень важно.

А ещё я теперь боюсь сойти с ума, как Маруся и Раиса Фёдоровна. Поэтому мне нужно чем-то занимать себя. Я проанализировала личности своих предшественниц: Левонтия, Маруся, Раиса Фёдоровна, Нюра, Валя и Катерина. И странная безымянная луковианка. Помешались только двое – Маруся и Раиса Фёдоровна. Отсюда вопрос – почему не сошли с ума остальные?

Я принялась анализировать. Левонтия была вся в любви к Прошке. Об этом свидетельствовали многочисленные залитые слезами записи. То есть она была одержима своей любовью. А значит её мозг, эмоции были заняты более сильным раздражителем. Ей банально было некогда сходить с ума, ведь все её мысли были лишь о Прошке.

Дальше. Нюра. Примитивная девушка, которая не ела досыта и не спала нормально. У которой тяжелый труд – это всё, что было. Для неё эта тюрьма была как санаторий. И она прямо лучилась незамысловатой радостью. То есть её ведущая эмоция – удовольствие и радость.

Затем идёт Валя. Она – идейная комсомолка. Даже находясь в тюрьме, она не перестает обличать врагов, причём отдаётся этому со всем пылом. То есть её мысли все время заняты борьбой с классовым врагом. Ей тоже неинтересно отвлекаться.

Катерина. Это исследователь. Она, судя по записям, приняла факт, что будет находиться в этой тюрьме и надолго. И со всем своим пылом она принялась изучать новую жизнь, исследовать её. Поэтому ей тоже было некогда сходить с ума.

Итак, общий вывод. Из шести женщин четверо (луковианка не в счёт), у которых была идея, цель и смысл в жизни – они не сошли с ума. Поэтому я должна срочно найти себе цель. Желательно потруднее и поинтереснее, чтобы было чем заниматься и не деградировать.

Я хмыкнула. Вот я и сделала первый шаг по приспособлению к новой жизни. Теперь нужно будет составить план. А для этого надо продолжить изучать обстановку.

Я достирала обе партии барахла, развесила всё сушиться и оставшейся мыльной водой тщательно намыла сперва пол в «спальне», затем коридор и туалет. Вылила густую грязную жижу, набрала чистой воды и принялась отмывать всё по новой.

С туалетом была особая проблема. Хотя я тогда, после расчленения трупа, как-то позамывала следы крови, но сейчас, когда я стала перемывать тщательно, везде оказались засохшие пятна крови. Спёкшуюся кровь отмывать было трудно. Приходилось некоторые участки скрести.

За день я не справилась конечно же. И за два не справилась.

Прерывалась я все это время лишь на отдых, еду и сон. Ну и само собой на дёрганье рычагов.

И тут у меня появилась ещё одна проблема. Важная. Дело в том, что я стирала, мыла полы, скребла и в результате за эти дни мои руки стали покрываться мозолями, кожа покраснела и начала шелушиться. Я всегда очень бережно ухаживала за руками.

Я горько усмехнулась и посмотрела на свою руку. Раньше у меня всегда были холёные красивые руки. Возраст женщины всегда выдают две части тела – шея и руки. Лицо можно загримировать, можно натянуть кожу, говорят в Бонне нынче делают такие операции. Помню Мадлен, ещё до того, как окончательно сдвинулась, всё собиралась туда, сколько я её не уговаривала, она не слушала, всё хотела продлить молодость. А сейчас мои руки были шершавыми, в цыпках, лак на ногтях потрескался и стал облазить. Неэстетическое зрелище!

С руками нужно что-то делать. У меня не было ни крема, ничего. Среди находок в спальне – тоже ни крема, ни жира. Это плохо. Буквально через пару месяцев мои руки необратимо превратятся в руки старухи со сморщенной кожей. Передо мной встал вопрос о креме для рук. И я совсем не знала, как его решить.

Эх!

Я потрогала развешенное на верёвках бельё и прочие тряпки. Всё сухое. Прекрасно. Сегодня я буду спать на королевском ложе. Осталось решить вопрос – стоит ли перебираться в «спальню» или лучше остаться на топчане? Он-то был не слишком удобным, но зато я не боялась, что дверь застопорится и меня замурует в узком пространстве.

Как же быть?

Я сбегала к «спальне», поискала открывающий изнутри рычаг (да и снаружи тоже. Я ведь так и не поняла, как дважды её открыла). Но пока ничего не вышло. Поэтому решение пришло само – я буду пока ночевать в коридоре на топчане.

Зато у меня будет перина-матрас, одеяло и подушка. И простыня. Буду как королева.

Я счастливо рассмеялась и принялась набивать подушку выстиранными тряпками.

Хм. Я когда стирала, торопилась, была под впечатлением от записок бывших сокамерниц и не обратила внимание, что кроме лоскутов и обрезков разных тряпок, попадались вполне себе неплохие моточки ниток. Вроде полушерсть или даже шерсть. Найденные в спальне два мотка были слишком тонкими, я их решила пока не трогать, но вот найденная в подушке шерсть была вполне пригодна для вязания.

Всё это время я ходила в калошах на босу ногу. По правде говоря, мотать портянки я категорически не умела. Хорошо, что я ходила не так много, но все равно носить калоши на босую ногу – приятного мало. А тут шерсть! И у меня есть спицы. Значит, я в первую очередь должна связать себе носки. А лучше не одни, а парочку. На смену.

От радости, что я придумала такое прекрасное занятие, я аж рассмеялась.

Громко. По-детски.

Сегодня кормили очень вкусно. Был странный суп-пюре с уже привычными вкраплениями трав и волокон мяса. Но кроме того дали большой пирог с запеченной внутри рыбой. Рыбу я не особо люблю, разве только рыбу фиш по-еврейски, которую когда-то готовила моя бабушка, да ещё селёдку. Но эта рыба была, во-первых, совсем без косточек, во-вторых, очень нежной на вкус. Напоминала скорее тигровую креветку.