Крест проклятых
Шрифт:
— Расслабься, — вслух приказал себе Джоэль, стараясь перекричать стук стеклоочистителей. — У тебя в запасе несколько часов. Все в порядке.
«Да, — с горечью подумал он. — Ты теперь вампир, и все, черт возьми, в полном порядке».
Дороги по-прежнему были пустыми, но цепочка огоньков вдали указывала, что он приближается к городу. Джоэля вдруг охватил страх перед незнакомой, опасной обстановкой. Там везде будут люди. Как бы то ни было, он подавил желание объехать город стороной и, крепко сжав руль, влился в ночной поток транспорта, становившийся все плотнее. От голода начинала кружиться голова. Ему нужно поесть. Пища.
Проезжая мимо освещенных окон круглосуточного супермаркета на окраине города, Соломон свернул на маленькую автостоянку рядом с магазином и остановился в тени. Машин было мало, и он решил, что часть из них принадлежит персоналу.
Из темного салона пикапа он увидел женщину, которая вышла из супермаркета с корзиной для покупок и направилась к старенькому «Пежо», обходя лужи, в которых отражался неоновый свет из окон.
Джоэль и без света с невероятной четкостью видел цель. Маленькая, полная, черноволосая, лет около пятидесяти. Под плащом форма медсестры. Вероятно, женщина покупает еду по дороге домой после смены в местной больнице.
Он ощущал запах крови, пульсировавшей в ее жилах, — горячей, густой и темной. И испугался остроты собственных чувств.
Но еще больший страх вызвало то, что происходило у него во рту. С зубами. Соломон сомкнул челюсти, прикоснулся кончиками пальцев к клыкам и вскрикнул от удивления — они стали длинными и острыми. Похоже, он уже не принадлежал себе.
Женщина все еще шла по автостоянке. Еще несколько шагов, и она окажется у своего «Пежо».
Дрожащей рукой Джоэль открыл дверцу пикапа и вышел. В ночном воздухе запах крови женщины чувствовался еще сильнее, пьянил.
По телу новообращенного вампира пробежала дрожь.
Сопротивляйся. Сопротивляйся.
К запаху крови примешивалось что-то еще. Острый аромат от пакета сырого мяса в корзине для покупок.
Женщина повернулась и посмотрела на Джоэля, приближавшегося к ней в темноте. Любопытство уступило место тревоге.
— Пожалуйста, — пробормотал он, осознавая, что женщина его не понимает. — Я не хочу причинять вам вреда… Мне просто нужно… — Затем, сам удивившись быстроте и силе своего движения, он протянул руку и вырвал у женщины корзину. Содержимое высыпалось на землю: два полиэтиленовых пакета с молоком, коробка плавленого сыра, упаковка яиц, разбившихся от удара о бетон, и завернутый в пленку продолговатый пакет, который Джоэль мгновенно подобрал с земли.
Потом он повернулся и побежал к пикапу, а женщина что-то кричала ему вслед по-румынски. Мотор взревел, и машина выехала со стоянки.
Через две мили Соломон не выдержал. Остановившись на обочине, он разорвал лежавший на коленях пакет. От резкого запаха ливера его ноздри затрепетали. Сырая печенка. Мужчина вонзил в нее зубы, разрывая мертвую плоть. Холодная свернувшаяся кровь и водянистая жидкость побежали по языку прямо в горло, брызнули на подбородок и брюки. Он рвал и пожирал добычу с жадностью, которую не могло победить даже отвращение.
Джоэль опомниться не успел, как проглотил все содержимое пакета. Потом выронил пустой полистироловый лоток и закашлялся, ощущая во рту мерзкий вкус холодной свернувшейся крови. От отвращения к самому себе хотелось биться головой о ветровое стекло. Он ударил кулаком по рулевому колесу, застонал и разразился потоком проклятий. Потом силы его иссякли, он немного успокоился, завел мотор и поехал дальше.
Прошло несколько часов, и теперь Джоэль волновался из-за приближающегося рассвета. Догнав вереницу грузовиков, направлявшихся в морской порт, он пристроился за ними и проехал на территорию порта. Никто его не остановил.
Пикап он бросил в дальнем углу доков, между двумя стальными контейнерами. Пробираясь в полутьме, Соломон удивлялся собственной ловкости — как у кошки. Он быстро привыкал к новым для себя повадкам. Похоже, сырая печень придала ему сил, но голод не утих: инстинкт подсказывал Джоэлю, что на диете из плоти животных ему долго не протянуть.
Прекрасно. Значит, он умрет от голода. Об альтернативе было страшно даже подумать.
Услышав приближающиеся шаги, Джоэль нырнул за угол полуразрушенного здания и спрятался за погрузчиком. В темноте мерцал огонек сигареты. В двух сотнях ярдов от него показались силуэты двух мужчин, быстрым шагом пересекавших территорию верфи. Они тихо разговаривали, и один из них засмеялся, видимо, услышав анекдот. Когда они приблизились, Соломон своим острым слухом различил английские слова и попытался понять, о чем они говорят. Выяснив, что это моряки из команды торгового судна, которое сегодня отплывает в Саутгемптон, Джоэль покинул свое укрытие и осторожно последовал за ними.
Моряки не почувствовали, что их преследуют. Они шли напрямик, между зданий, мимо куч мусора, штабелей из ящиков, гигантских катушек с цепями и кабелями и наконец вышли к пирсу. Джоэль увидел судно, к которому они направлялись.
Огромная черная масса контейнеровоза покачивалась на волнах прилива, которые бились о его борта и натягивали якорные канаты. Открытый люк отбрасывал полосу света. Два моряка поднялись по сходням и исчезли внутри.
Тревожно озираясь, беглец последовал за ними. Незамеченный, он проскользнул на борт и стал искать укромное место.
Глава 13
Сибирь
Куполообразный потолок вырубленного в тысячелетнем льду помещения был выше, чем у Сикстинской капеллы в Риме. Подобно сверкающим белым колоннам, поднимающимся от гладкого, как зеркало, пола, он был украшен резьбой, изображавшей сцены из мифов древней культуры убервампиров. У одной стены громадного Зала суда собрались члены Совета, представлявшие обвинение. Сидевшие напротив представители защиты значительно уступали им в численности. Высоко над ними — складки церемониальных одежд величественно ниспадают со сверкающего ледяного трона, взгляд бесстрастно скользит по собравшимся внизу — восседал Старший Ксакавеок, Верховный судья. Слева от него на ледяной плите в клетке из острых, как бритва, сосулек лежал обвиняемый Габриэль Стоун.
Выступал Властитель Тарц-кои, излагавший позицию обвинения, и по огромной зале эхом разносился его голос. Звучали обвинения, выдвинутые против вампира-гуманоида, присутствие которого в этих стенах было неприятно многим участникам судебного заседания.
— Изменнические тенденции подсудимого являются установленным фактом и проявились достаточно давно, — настаивал Тарц-кои. — Он всегда проявлял нездоровый интерес к мерзкой культуре людей, изучал их низкую историю, их так называемое искусство, примитивное и ужасное, и музыку. Вправе ли мы позволить, чтобы он и дальше оскорблял нас подобным образом?