Крест в Галлии
Шрифт:
Лазарь возразилъ ему:
— Жрецъ Теутатеса, не отъ меня свтъ, которого ты ждалъ. Его льютъ раны Іисуса Христа, умершаго на крест за тебя, за меня, за всхъ людей, чтобы воскреснуть въ третій день по писанію. Онъ, устами моими, научитъ тебя понимать и этотъ міръ, и будущій. Сила Его сойдетъ на меня, вдохновитъ мое слово, просвтитъ твой разумъ, согретъ твое сердце. Истинно говорю теб, старецъ: ты будешь первымъ христіаниномъ въ этомъ краю, и твой примръ станетъ спасеніемъ Галліи!
— Лазарь! въ трепет вскричалъ старикъ — таинственная сила живетъ въ теб! По мр того, какъ ты говоришь со мною, все существо
Память моя ожила: я вспомнилъ свое прошлое, для меня прояснилось настоящее, я провижу будущее… Великое чудо совершилъ надо мною Господь!
— Сядь и выслушай меня! сказалъ Лазарь. Старикъ повиновался. Лазарь отверзъ уста для проповди, но старый друидъ остановилъ его:
— Чужеземецъ! спросилъ онъ, измряя христіанина взоромъ, полнымъ изумленія и страха, — объясни: какъ же случилось, что мы съ тобою понимаемъ другъ друга? Ты — никогда не слыхавшій языка галловъ, я — не знающій языка твоей страны?
Лазарь улыбнулся.
— Шедше въ міръ, научите вся языки! прошепталъ онъ.
Старикъ поникъ головою, въ благоговйномъ просвтленіи.
— Новое чудо! Благодарю Тебя, Боже! Не напрасно были сохранены мн мои старые дни!
И они погрузились въ бесду о великихъ тайнахъ Божіяхъ, и длилась бесда, пока не стихло море, и закатъ солнечный не уложилъ спать недавно шумныя волны. Съ востока дулъ легкій втеръ и доносилъ слабые звуки далекой римской трубы. Три молодые барда показались на ближней скал. Ударяя въ струны арфъ, они запли вечерній гимнъ къ морю, тихо меркнувшему, вслдъ за уходящимъ на покой солнцемъ. Они взывали:
— О, море! мы любимъ твои берега, молчанье твое и твой голосъ, несущійся къ намъ издалече. Твой ропотъ — голосъ древнихъ временъ. Внимая ему, мы бесдуемъ съ вчностью. Суровое и величественное, чередуя волну за волной, колеблешься ты отъ края до края земли. Ты — слава воиновъ, жившихъ до насъ; въ теб гласятъ потомкамъ свою волю ихъ безсмертныя души! Когда ты, въ гнв, вздымаешь ревущія волны, трусы дрожатъ; но сынамъ Теутатеса понятенъ языкъ твой; они радостно спшатъ на берега, чтобы внимать, что ты провщаешь.
О, море мы любимъ твои берега, молчанье твое и твой голосъ, несущійся къ намъ издалече.
Ты бесдуешь съ нами, о, море, даже когда ты молчишь. Молчанье твое — загробный покой, безмолвie нашихъ усопшихъ отцовъ. Ты спишь, ты безмолвно… Тогда дти галловъ приходятъ къ теб — мечтать, съ тобою вмст, при яркой лун, о тхъ, кого нтъ уже въ живыхъ. Ихъ нтъ, но ихъ память свята, ихъ тни могучи, ихъ дла незабвенны.
О, море! мы любимъ твои берега, молчанье твое и твой голосъ, несущійся къ намъ издалече.
Голоса звенли въ воздухъ, струны жалобно рокотали. Имъ отвчалъ неясный шумъ священныхъ дубовъ, таинственный, какъ голосъ самого Теутатеса. Лазарь и друидъ ничего не слыхали: святая бесда вознесла ихъ надъ міромъ.
Ночь пала на землю. Галлы собрались на полян, поросшей верескомъ, свершать свои унылые обряды.
Сотни факеловъ озаряли краснымъ свтомъ суровыя лица дикарей. Мужчины, женщины, дти столпились вокругъ алтаря. Жрецы медлили жертвоприношеніемъ. Застывъ въ величавыхъ позахъ, они ждали старца — того, кто нкогда былъ великимъ друидомъ галловъ: безъ него считали грхомъ приступить къ обряду. Мертвая тишь царила въ собраніи.
И вдругъ — небо вспыхнуло синею молніею, долгій раскатъ грома оглушилъ толпу, — и старый друидъ появился у алтаря Теутатеса.
— Кто онъ? шептались между собою галлы.
— Кто онъ, не знающій смерти, являющійся намъ въ предшествіи молніи и грома?
Старецъ движеніемъ руки показалъ, что онъ хочетъ говорить.
Всеобщій крикъ изумленія былъ ему отвтомъ: столь долгіе годы галлы не слыхали его рчи!
Тишина возстановилась. Онъ сказалъ:
— Дти галловъ! Вы спрашиваете другъ друга: кто этотъ, что ему предшествуетъ громъ? Знайте: не мн онъ предшествовалъ, но Тому, Кого я возвщу вамъ теперь, Чьему имени подвластна вся природа, о Комъ гласятъ вс шумы земли. Дти мой! Я — древніи галлъ; я былъ старшимъ жрецомъ Теутатеса; долго боролся я противъ чужеземнаго нашествія; я былъ великимъ человкомъ и лучезарною звздою своей страны. Теперь же истинно, истинно говорю вамъ: величіе мое было ничтожествомъ, сіяніе мое — мракомъ. Дти! Мы вс — заживо мертвые; вс — съ рожденія въ могил. Я, потерявщій счетъ годамъ, началъ жить только сегодня. Глаза мои открылись для свта истины. А вы слпы. Я, живымъ и зрячимъ, перехожу въ другой міръ. А вы мертвы и слпы. Исполню назначенное мн въ земномъ предл — и отойду. Но покину ли васъ, родныхъ моихъ, въ смерти и слпот? Дти мои! Все, чему мы врили до сихъ поръ. — ложь. И Теутатесъ — ложь, величайшая изъ лжей. Нтъ другого бога, кром Творца неба и земли, пославшаго въ міръ Сына Своего, чтобы спасти насъ любовью. Познать этого Бога научить васъ необыкновенный мужъ, принесшій мн свточъ вчной истины. Глаза мои, давно угасшie, прозрли отъ словъ его, — и вы прозрите! Для того, чтобы видть его и помочь ему, оставилъ меня Всемогущій на земл влачить чудесно долгій вкъ. Часъ мой близокъ. Моя жизнь казалась вамъ чудомъ. Еще большимъ чудомъ будетъ моя смерть. Да явитъ она вамъ могущество праваго Бога и новой вры, которую я возвщаю. И онъ вскричалъ:
— Лазарь! Лазарь!
Лазарь явился среди смущенныхъ жрецовъ. Старикъ продолжалъ:
— Вотъ тотъ — воскресшій изъ мертвыхъ, кого я ожидалъ! Онъ открылъ божественныя тайны, я — возвстилъ вамъ ихъ. Внимайте ему, — онъ просвтитъ васъ. Повинуйтесь ему, — онъ васъ наставитъ. Вы станете велики и славны между народами. Для тебя же, Лазарь, наступило время явить силу Божію. Часъ мой насталъ. Мн открыто, что я не умру подъ этимъ небомъ, но живымъ сойду въ ндра земли, чтобы видли дти галловъ чудо конца моего, свидтельство могущества нашего Бога! Повели-же земл разступиться. Вруйте, дти галловъ! Вруйте правд Лазаря и могуществу Бога, пославшаго его къ вамъ!
Лазарь простеръ руки. Земля тихо разверзлась и, поглотивъ дивнаго старца, снова закрылась. Въ то же время все небо зардлось яркимъ свтомъ; ослпительно блое пламя окружило голову Лазаря и осталось парить надъ нею сверкающимъ внцомъ. Глубокое молчаніе, царившее среди дикарей, смятенныхъ чудными происшествіями, смнилось бурнымъ волненіемъ. Галлы пали на колни и кричали:
— Воистину, это — посланникъ Божій!
— Будь нашимъ первосвященникомъ! сказали Лазарю жрецы.
Лазарь возразилъ:
— Я буду вашимъ епископомъ.
Такъ былъ водруженъ крестъ въ Галліи, такъ началось ея христіанство.
1901