Крест в законе
Шрифт:
Читателю уже известно, что, возвратившись, Алекс не застал дома вожделенную Мэри. Вместо нее напоролся на самого Андрея Таганцева.
Они дрались не на жизнь, а на смерть, и каждый видел перед собой серьезного противника.
Все закончилось тем, что Алекс Честер нажал на спусковой крючок первым. И все четыре пули угодили Таганцеву точно в грудь и живот.
Андрея швырнуло к стене и шлепнуло об нее так, что можно было и расплющиться. Затем он медленно сполз на пол.
– Я тоже не промахнусь, - спокойно произнес Алекс, пряча свой пистолет в кобуру и вытирая со лба обильный пот.
Несомненно, грудь и живот Таганцева были насквозь пробиты пулями браунинга. После таких ранений не выживают.
Андрей без движения лежал на полу с закрытыми глазами.
Офицер ФБР Алекс Грэй Честер сурово стоял над ним.
– Ты хорошо дрался, русский, - тихо произнес Честер.
– Жаль, что умер…
Алекс не любил смотреть на трупы людей. Особенно когда дырки в их телах проделывал собственноручно. Убежденный католик, он искренне считал, что лишать человека жизни может только Бог. И поэтому на крайние меры шел только тогда, когда не было другого выхода.
– Прости, русский. Я не хотел тебя убивать…
– Не прощу… - с трудом произнес Таганцев, открывая глаза.
– Чертовщина!
– ошалело выговорил Честер, только теперь обратив внимание на полное отсутствие крови, которая должна была фонтанами бить из свежих пулевых отверстий.
– Это что - шутка такая русская?!
– Алексу показалось, что его собственные мозги сейчас полезут наружу через уши.
– Это шутка, да?!
– Нет… - прохрипел Таганцев.
– Это бронежилет, мать твою…
Шатаясь, Андрей поднялся на ноги и принялся снимать с себя продырявленный пиджак и тонкий бронежилет, сделанный в виде обыкновенной белой сорочки.
– Хорошая работа!
– проговорил Честер, разглядывая бронированное изделие с расплющенными о него свинцовыми пулями.
– Италия? Израиль?
– Какой Израиль?!
– воскликнул Таганцев.
– В России сделано!
Боевой пыл - что у Алекса, что у Андрея - куда-то улетучился. Спроси их сейчас, к чему затеяли кровавую драку, стремительно переходящую в перестрелку, вряд ли они вразумительно ответили бы на этот вопрос.
– Выпить хочешь?
– проговорил Честер, как бы извиняясь, рассматривая точечные синяки, оставленные пулями на животе и груди Таганки.
– Наливай, - снисходительно разрешил тот.
Через минуту они уже мирно и спокойно пили нормальную американскую анисовую водку. Во всяком случае посмотрел бы кто со стороны, ни за что не догадался бы, что эти двое только что намеревались без лишних церемоний прикончить друг друга.
– Как ты меня вычислил?
– спросил Таганка Честера, с аппетитным причмокиванием раскуривая длинную толстую сигару.
– Стукачи помогли?
– Что такое стукачи?
– поинтересовался в свою очередь Алекс, мало знакомый с русской жаргонной лексикой.
– Ну, на меня кто навел? Информатор?
– уточнил Таганка свой вопрос.
– А! Нет! Совсем нет!
– широко заулыбался Честер.
– Друзья помогли! Московские друзья!
– Значит, стукачи, - заключил Таганцев. Но вдруг спохватился: - Постой!
– в голосе его прозвучала неподдельная тревога.
– Московские друзья, говоришь?
– Конечно, московские, - подтвердил Алекс.
– Ты же - русская мафия!
– Да нет, Алекс, - задумчиво проговорил Андрей.
– Настоящая мафия там, в Москве, сидит. А я так, погулять вышел… Слушай, - скривился Таганцев, выпив очередной глоток отвратительно теплого напитка.
– У тебя закуска есть или только пойло одно?
– Есть пицца!
– предложил Алекс и притащил из кухни упаковку той самой европейской пиццы - с шампиньонами, ветчиной и ананасами.
– Будем считать, что это - праздничный американский пирог!
– произнес не к месту торжественно.
– Ну, пирог так пирог. Давай его сюда, - сказал Андрей, улыбнувшись.
– А я расскажу тебе, как в Америке очутился и зачем на самом деле приперся в твой дом…
Часть четвертая
Как день и ночь, разнятся лед и пламень,
Вот так и люди - разные кругом.
Но если вдруг найдет коса на камень,
И меж друзьями может грянуть гром.
– Не волнуйтесь, Иван Афанасьевич, - говорил по телефону полковник Извеков.
– Мой человек в Нью-Йорке - надежный и проверенный. Он не подведет. Спеленает нашего клиента, как грудного ребенка, и преподнесет нам на блюдечке с голубой каемочкой.
– Эх, Коля!
– восклицал в ответ Бармин.
– На Украине говорят: «Не говори „гоп“, пока не перепрыгнешь!» Таганцев - зверь опасный. И в его руках находятся такие документы!…
Заговорив по телефону о бумагах, найденных Таганкой и, скорее всего, успешно вывезенных за границу, Бармин тут же осекся. Стареть он стал. Раньше не позволял себе распускать язык до такой степени. Или, может, просто нервы начали сдавать.
– Можете не сомневаться, - в очередной раз заверил его Николай Извеков.
– И до Таганцева доберемся, и до его бумаг. Я сегодня же свяжусь с Нью-Йорком и выясню, как там идут дела.
– Смотри, Коля, не подведи меня, - не то попросил, не то предупредил Бармин и повесил трубку.