Крест в законе

Седов Б. К.

–  Пьянь - она везде пьянь. Даже в Америке, - высказался Таганка, поглядывая на мужичка, шарахающегося из стороны в сторону.
– А нашего, русского, за версту видать.

Между тем из-за угла вырулили человек шесть чернокожих подростков и прямым ходом направились к выпивохе. Без сомнения, это была банда уличных грабителей. Обитатели Гарлема - района Нью-Йорка, где традиционно проживали бедные чернокожие семьи, в последние лет сто промышляющие уличными грабежами, - нередко захаживали в русский квартал, чтобы обобрать таких вот загулявших господ. Кто-то из подростков достал из кармана нож, кто-то наматывал на кулак металлическую цепь, другой надевал на кисть руки кастет. Ничего хорошего пьянице от них ждать было нельзя.

Хулиганы обступили его со всех сторон и, насколько можно было судить со стороны, стали требовать у него денег. Потом один из них - двухметровый широкоплечий верзила, украшенный цветными татуировками, бесцеремонно полез к мужичку в карманы, вытаскивая из них все, что там находилось.

–  Слушай, давай свернем, - предложила Настя.
– Нам сейчас только драки здесь не хватало. Как пить дать, на полицию нарвемся.

От пьяницы их отделяло метров пятнадцать, не больше. Можно было тихо скрыться в прилегающих переулках. К тому же грабители пока не обращали на Андрея и Настю внимания, решив, вероятно, действовать последовательно.

–  Да погоди!
– Андрей увидел, что один из напавших приставил к горлу мужичка огромное лезвие ножа.
– Ребята что-то не на шутку раздухарились.

–  А нам-то какое дело?
– не отступала в своем намерении Настя.
– Пойдем отсюда быстрее. Кто мне говорил, что на криминале крест поставил?

–  Да они же убьют его!
– возмутился Таганка. В это время один из банды нанес мужику удар кулаком в челюсть. Бедолагу снесло к стене дома и сильно ударило об нее головой.

–  Эй! Придурки!
– выкрикнул Андрей и, ускорив шаг, направился к бандитствующей компании.

–  Андрей!
– произнесла ему вслед Настя.
– Ты ненормальный!

Таганка ее уже не слушал. Приблизившись к банде налетчиков, он попытался вежливо объяснить разгулявшимся молодым людям, что они не правы.

–  Ублюдки сраные! Забирайте свои задницы и валите отсюда, пока целы!
– ничего особенного не сказал. Слова были как слова, понятные любому нормальному человеку.
– Я вам сейчас яйца поотрываю, дегенераты свиноголовые!

Впрочем, юноши, вероятно, не знакомы были с хорошими манерами и потому Таганцева не поняли. Тем более что обращался он к ним по-русски. Двое из них принялись активно избивать пьянчужку, а остальные четверо переключили свое внимание на Андрея.

Настя в это время приближалась неспешно, одновременно оценивая ситуацию: продолжать ей оставаться в стороне или вмешаться, если вдруг Таганке будет грозить реальная опасность.

Тот, который был с большим ножом, сразу же кинулся на Андрея. Наивный! То, что у них, в Америке, называется разбоем с применением холодного оружия, в России посчитали бы невинной шалостью! В России ножами на улицах пацаны давно не машут, предпочитая стальному лезвию свинцовую пулю.

Без особого труда перехватив руку напавшего, Таганка молниеносно вывернул ее в обратную сторону. Как локоть у человека сгибается, всем известно? Андрей одним рывком проделал почти то же самое, только в противоположном направлении. И, для большей верности, нанес удар согнутым коленом в лицо «нехорошему» татуированному мальчику. Тот заорал благим американским матом и упал на асфальт, корчась от боли.

Разделаться с тройкой оставшихся было делом нескольких секунд. Правда, одному из них удалось достать Таганку железной цепью по плечу. Но вовремя подоспела Настя. Она уложила этого красавца ударом ноги в голову.

Избитый пьяница кричал во все горло и звал на помощь. А чего звал? Помощь была уже здесь! Таганка сзади схватил за ворот джинсовой куртки и за брючный ремень того, который бил забулдыгу ногами. Оторвал его от земли и в прямом смысле слова бросил в стену дома. Американского братка чуть не расплющило о кирпичную кладку. Сползая вниз, на тротуар, он оставил на шершавой стене широкую кровяную полосу. Последний из бандитов, оставшийся до сих пор невредимым, оглянувшись и увидав, что все его подельники «отдыхают», слегка покалеченные, испуганно бросил на землю бумажник, уже отобранный у мужичка, и бросился бежать со всех ног, только его и видели.

Да, этим ребятишкам сегодня не повезло. У одного рука болталась, как на нитке, готовая вот-вот оторваться. У другого оказалась свернутой на сторону челюсть. Пара других, наверное, к вечеру пожалуется доктору на переломанные ребра. Тот, которому Настя засадила ногой в голову, оклемался раньше своих товарищей. Оторвав лицо от асфальта, он протянул руку и попытался схватить Настю за ту самую, ударную, ногу.

–  Лежать!
– прикрикнула она и еще раз припечатала его в голову.

Тот послушно прилег. Теперь надолго.

–  Эй, балбес!
– позвал Таганка избитого в кровь мужичка и помог ему подняться с земли.
– По-русски спикаешь?

–  А то!
– подал тот голос, отхаркивая из легких кровяные сгустки.

–  Уже легче, - ухмыльнулся Андрей.
– Лопатник - твой?
– он поднял и протянул ему портмоне.

–  Спасибо. Мой. Вы как здесь оказались, люди?
– Он посмотрел на Андрея и Настю, и в глазах его была искренняя благодарность за спасение.

–  Так же, как и ты. Живешь далеко?

–  Рядом, - ответил мужик.
– Бежим отсюда, сейчас полиция приедет.

–  Откуда полиция?
– Таганка огляделся по сторонам.
– Ни одной живой души вокруг!

–  Тут все наши живут. Через окна видели - не сомневайтесь. В момент настучат. Так что давайте шевелите ногами.

* * *

–  Боря Шалевич!
– бодро представился новый знакомый Насте и Андрею, приглашая их в свою квартиру.

–  Оно и видно, что Шалевич!
– хохотнул Таганка, проходя в комнату.
– Да!
– огляделся кругом.
– Не богато.

В одной- единственной комнате стояла одна-единственная кровать. Грязный потрескавшийся стол был завален пластиковыми упаковками от полуфабрикатов и жестяными банками из-под спиртного. Ковролин, покрывающий пол, давно не выметался и не чистился, был усыпан окурками и какой-то мелкой грязью. В углу комнаты на картонной коробке стоял небольшой телевизор. Вот, собственно, и все, чем Боря Шалевич мог перед гостями похвастать.

–  О каком богатстве вы мне тут разговариваете?!
– горько произнес он.
– Богатство было там, - он неопределенно махнул рукой, - в Петербурге!

–  О!
– воскликнул Таганка.
– Так ты, друг, из Питера?!

–  А откуда ж, вы мне подумайте, еще?!
– возмутился хозяин жилой конуры.
– Боря Шалевич в Питере был человеком!
– Он многозначительно поднял вверх кривой указательный палец.
– Боря Шалевич ставил золотые зубы всем, кому ни попадя! А сам остался без зубов…