Крестный путь
Шрифт:
За стеной мрачно чернели деревья, и казалось, что дорога становится еще более каменистой. Будь здесь милый Пастырь, она могла бы опереться на его руку. О, конечно, леди Алтея так любезна, но ведь это совсем не то.
— Я пойду дальше, а вы оставайтесь здесь, — заявил Боб.
Он зашагал по тропе. Если остальные члены группы держатся вместе, то они должны быть где-то поблизости. Пасет их, конечно, полковник, а раз так — он присмотрит за Джил. Впереди между деревьями был просвет, в котором виднелся каменистый склон, лишь кое-где поросший невысокими оливковыми деревцами, — ничего похожего на сад. Что ни говори — идиотская вылазка, и только ради того, чтобы завтра снова проделать весь этот путь.
И тут Боб увидел какую-то фигуру. Правда, только одну; человек стоял, прислонившись к валуну. Это был Бэбкок. Сперва Бобу показалось, что пастор молится, но вскоре он разглядел, что тот склонился над записной книжкой и при свете карманного фонарика делает в ней какие-то записи. Услышав шаги, Бэбкок поднял голову и помахал фонариком.
— А где остальные? — крикнул Боб.
— Полковник — на той дороге, откуда вы пришли, а мальчик спустился ниже, получше рассмотреть Гефсиманский сад. Сад сейчас закрыт, но это, в сущности, неважно — настроение можно почувствовать и здесь.
Когда Боб подошел к пастору, тот смущенно улыбнулся.
— Если я не запишу все увиденное, то ничего не запомню. Робин одолжил мне свой фонарик. Я хочу прочитать лекцию о Иерусалиме, когда мы вернемся домой. Не то чтобы настоящую лекцию — просто поделюсь впечатлениями от поездки со своими ребятами.
— Вы не видели Джил? — спросил Боб.
Пастор растерянно смотрел на него. Джил… Ах да, его молодая жена.
— Нет, — ответил он, — а разве она не с вами?
— Вы же видите, что нет! — Боб почти кричал от переполнявших его чувств. — А наверху только миссис Фостер, леди Алтея и мисс Дин.
— Боюсь, я ничем не смогу вам помочь. Полковник где-то недалеко, а сюда мы пришли вдвоем с Робином.
Боб задыхался от гнева:
— Послушайте, я вовсе не хочу грубить, но кто все-таки устроил эту идиотскую вылазку?
Преподобный Бэбкок вспыхнул. Он не давал Бобу ни малейшего повода разговаривать в таком тоне.
— Устроил? Что значит «устроил»? Мы с полковником вышли из отеля вдвоем и взяли с собой Робина, а если вы все решили идти за нами и потеряли друг друга, то это уж ваше дело!
Бэбкок привык к грубоватой речи своих ребят, но сейчас… Можно подумать — он платный гид.
— Извините, — сказал Боб, — но дело в том… (А дело было в том, что никогда еще он не чувствовал себя таким одиноким, таким беспомощным. Разве священники существуют не для того, чтобы помогать попавшим в беду?) …дело в том, что я ужасно беспокоюсь. Перед обедом мы здорово поругались с Джил, и я еще не пришел в себя.
Бэбкок положил записную книжку в карман и выключил фонарик — с впечатлениями о Гефсиманском саде на сегодня покончено. Что ж, ничего не поделаешь.
— Мне очень жаль, — сказал он, — но так бывает сплошь и рядом: молодые поссорятся, и им уже кажется, что все кончено. Утром вы все увидите в другом свете.
— Нет, — возразил Боб, — все кончено. Именно так. Вряд ли завтра что-нибудь изменится. Я все думаю, может быть, поженившись, мы совершили роковую ошибку?
Собеседник Боба молчал… Вероятно, бедняга Смит переутомился. Он слишком много взвалил на себя. Не зная как следует ни его, ни его жену, трудно что-либо посоветовать. Если их отношения и раньше не ладились, викарий должен был обратить на это внимание и поговорить с обоими. Вероятно, будь он сейчас здесь, а не на теплоходе в Хайфе, он бы так и сделал.
— Видите ли, — сказал пастор, — в семейной жизни надо уметь уступать друг другу. Супружество… Как бы лучше сказать? Это не только физическая близость.
— Но как раз физическая сторона у нас и не ладится.
— Понимаю.
Может быть, посоветовать юноше обратиться к врачу, когда они вернутся домой, размышлял Бэбкок. Сейчас ему вряд ли чем-нибудь поможешь.
— Послушайте, — сказал он, — не стоит так огорчаться. Не унывайте, постарайтесь быть поласковей с женой, и, возможно…
Он не закончил, так как в эту минуту от деревьев отделилась маленькая фигурка и метнулась к ним. Это был Робин.
— А ведь настоящий Гефсиманский сад совсем небольшой. Я уверен, что Иисус и ученики там вовсе и не сидели. Скорее всего, они поднялись через оливковую рощу, которая росла здесь в то время, прямо сюда. Одного я никак не могу понять, мистер Бэбкок, — если в тот вечер было так же холодно, как сейчас, то почему ученики все время засыпали? Вы допускаете, что за две тысячи лет климат мог измениться? Или, может быть, во время вечери ученики выпили слишком много вина?
Бэбкок вернул Робину фонарик и слегка подтолкнул его в сторону отеля.
— Мы не знаем, Робин, но не следует забывать, что они провели долгий и очень утомительный день.
«Не так надо было ответить, — подумал пастор. — Но ничего лучшего не приходит на ум. И Бобу Смиту я не сумел помочь, и к полковнику не проявил должного сочувствия. Я слишком мало всех их знаю — вот в чем беда. Викарий нашел бы к ним нужный подход. Что бы он ни говорил, пусть даже чистейший вздор, они все равно остались бы довольны».
— Смотрите, вон они, — сказал Робин, — сбились в кучу и притопывают ногами. Самый надежный способ не заснуть.
Леди Алтея действительно переминалась с ноги на ногу. Перед выходом из отеля она предусмотрительно переобулась. Кэт Фостер вышла в довольно легких туфлях, однако норковый жакет, в который она укуталась, давал ей известное преимущество перед леди Алтеей.
Мисс Дин держалась несколько поодаль. Она нашла пролом в стене и сидела на груде осыпавшихся камней. Ей наскучило слушать разговоры своих спутниц — ведь единственное, что их волнует, это возможное местонахождение соответствующих мужей… «Я рада, что не замужем», — размышляла она. Пожалуй, невозможно найти семью, где бы обходилось без вечных споров и выяснений отношений между супругами. Возможно, и бывают идеальные браки, но так редко. Ведь, как ни тяжело было милому Пастырю потерять жену, он так и не женился снова. Мисс Дин ласково улыбнулась, вспомнив истинно мужской запах в кабинете викария — он курил трубку. Всякий раз, когда она заходила его навестить — как правило, два раза в неделю, принести цветы, чтобы украсить его холостяцкое жилище, специально испеченный кекс или баночку домашнего варенья, — она обязательно бросала взгляд в открытую дверь кабинета, проверить, насколько добросовестно его экономка убирает и приводит в порядок обычно разбросанные по всей комнате книги и бумаги. Ведь мужчины — такие дети. За ними нужен глаз да глаз. Именно поэтому Марфа и Мария так часто приглашали Спасителя в Вифанию. Вероятно, они сытно кормили его после долгого пути, чинили его одежду… она чуть было не добавила — штопали носки, но, конечно же, в те времена мужчины носков не носили, только сандалии. Что за неслыханная честь — опускать в лохань с водой одежды Христа, покрытые грязью и пылью странствий…