Крестный сын
Шрифт:
Ив поежилась, но решила, не откладывая, выяснить все неприятные вопросы.
— Сколько у тебя было женщин?
— Ты так хочешь знать?
— Да.
— Не могу ответить точно. Наверное, несколько сотен… Но…
— Только не говори, что у тебя никогда не было такой, как я, — фыркнула она с презрением.
— Это правда. Зачем спрашиваешь? Знала же, кто я, — сказал он чуть раздраженно.
— Не злись, пожалуйста, — смягчив тон, попросила Ив. — Вижу, тебе неприятно. Мне тоже, но лучше я узнаю все сейчас, от тебя, и не буду забивать голову глупыми гаданиями и подозрениями.
— Хорошо, —
— Каков был самый долгий срок твоих отношений с одной женщиной? Я имею в виду, в это время ты не спал ни с какой другой.
— Пара месяцев, наверное, или около того, не помню. За одну девицу долго не выплачивали выкуп, приходилось общаться только с ней, — ответил он, думая, что все его отношения были, скорее, просто сношениями.
— И тебе никогда не хотелось остаться с какой-нибудь одной?
— Ни одна не могла меня нормально удовлетворить, зачем было мучить ее и мучиться самому?
Филипу стало не по себе от этих вопросов, тем более что он решил не лгать. Но его ответы, судя по всему, вполне устраивали дочь крестного.
— Ты когда-нибудь брал женщину силой?
Этот вопрос развеселил бывшего разбойника.
— Не сочти за наглость и хвастовство, но при моей внешности у меня никогда не возникало такой необходимости. Некоторых приходилось уговаривать, особенно немногочисленных девственниц, но большей частью дамочки сами были очень не прочь.
— Да ты, я смотрю, настоящий грозный… трахальщик!
— Ты сама меня испортила, — на лице Филипа появилась с самого начала очаровавшая девушку улыбка. — Когда такая женщина набрасывается на тебя как изголодавшаяся львица, это здорово повышает самооценку!
— Старик прав: язык у тебя хорошо подвешен, — засмеялась она.
— Старик не знает и никогда не узнает всего, что я могу им делать.
Она уже познакомилась с этим талантом своего любовника и при упоминании о нем тут же ощутила желание, но решила закончить расспросы.
— Неужели ни одна тебе не отказала?
— Случалось, но редко. Только если леди была в кого-то сильно влюблена.
Тут пришла очередь Ив презрительно фыркать.
— Это ты к чему? — удивился Филип.
— Хорошо, что ты упомянул про это, — сказала Ив. — Сразу хочу на всякий случай предупредить тебя, чтобы потом не портить приятные моменты.
— Да о чем ты? — по-прежнему не понимал он.
— Не сочти за наглость и хвастовство, — язвительно улыбаясь, начала Ив, — но при моей внешности и, как выяснилось, уникальной способности удовлетворять самые большие члены, думаю, в наших с тобой отношениях когда-нибудь наступит момент, когда ты начнешь смотреть на меня щенячьими глазами и объясняться в любви. — К ее неудовольствию Филип ничего не сказал и даже, как ей показалось, слегка покраснел. — Сразу прошу: не вздумай никогда оскорблять таким вульгарным образом мои умственные способности. Все эти красивые разговорчики придуманы, дабы задуривать головы и без того не очень умным людям.
— Ты действительно так считаешь?
— О Боже, неужели ты, ты! — веришь в эту чепуху?
— Полагаешь, любви не существует? Я-то никогда не влюблялся, но видел, как мой отец любил мою мать.
— Почему же он тогда тебя не любил?
На лице Филипа отразилась такая растерянность, что у Ив сердце защемило от жалости. Она придвинулась к нему, хотела поцеловать, но он отстранился.
— Не надо, поцелуи — проявление любви.
— Только не между мужчиной и женщиной! Там это — проявление страсти, привязанности или жалости.
— Вот уж жалости мне от тебя точно не нужно!
— Фил, ведешь себя как ребенок, которому сказали, что Новогоднего Деда и фей не существует. Прости, если обидела тебя, я не хотела. Можешь любить меня, если получится, только, пожалуйста, не говори мне об этом и не жди, что я когда-нибудь признаюсь тебе в том же, — она остановилась, ожидая ответа, но Филип молчал. — Я не могу верить в то, чего не вижу и не чувствую. Я верю в материнскую любовь, в любовь к Богу, жизни, сущему миру, к прекрасному, в братскую любовь, наконец. Но отношения между мужчиной и женщиной никак не подпадают под это определение.
— Что же это, по-твоему, удовлетворение скотских инстинктов, как считает твой отец?
— Нет, удовлетворение естественных потребностей организма, таких же, как голод и жажда. Плюс, если повезет, страсть, желание.
— Почему ж ты не могла удовлетворить эту свою потребность с кем угодно, а ждала, пока не появился я? Хотелось страсти?
Ему почему-то очень не нравились ее рассуждения.
— Сам ты, между прочим, не проявлял разборчивости, — усмехнулась она. — Я же ценю себя высоко и считаю, что нет смысла есть отбросы, пока не встанет угроза голодной смерти. — Девушка снова стала серьезной. — Ни один мужчина до тебя не пробуждал во мне подлинного желания. Желание было, но абстрактное. При виде конкретных претендентов оно тут же исчезало. Так что до твоего появления я доставляла себе удовольствие сама. Было очень неплохо, — Ив лукаво улыбнулась.
— Ты ценишь себя высоко и лишаешься девственности с преступником, швалью, как выразился твой отец? — спросил он с иронией.
Его раздражало спокойствие, с которым она говорила о чувствах, хотя ее слова насчет разожженного им желания оказались приятны.
— «Преступник», «шваль»… — повторила она пренебрежительно. — Не прибедняйся! Вы прекрасно знаете себе цену, ваше высочество, герцог Олкрофт… или предводитель… Как тебе больше нравится? — она снова улыбнулась.
Он пожал плечами, подумав: «Ты могла бы называть меня хоть Жеребцом, если б я был уверен, что небезразличен тебе», но вслух произнес, ехидно ухмыльнувшись:
— «Любимый» вполне подойдет.
Она расхохоталась.
— Надеюсь, я поняла тебя правильно, и это была шутка.
— Конечно, шутка, — ответил он. — Ты права: цену себе знаю, но разборчивости не проявлял… — Филип вздохнул. — Я вовсе не стремился прослыть Жеребцом, или иметь самый длинный список любовниц за всю историю Алтона. Просто, видя очередную хорошенькую женщину, каждый раз думал — именно она мне и подойдет, поэтому не мог удержаться и не попробовать. Не стану отпираться, женщин я люблю, но когда невозможность найти подходящую превращает разнообразие в наваждение, тут уже и удовольствие не то. Завидую, что тебе хватало самоудовлетворения, как это называет твой старик. Я-то привык к другому слову…