Крестовый марьяж
Шрифт:
– Как нога, Владислав?
– в голосе Насти прозвучала профессиональная озабоченность.
– Сносно...
– Я на всякий случай тебе мазь неплохую привезла, - у хирурга выпросила... Двигаешься здесь мало - могут опять возникнуть проблемы. Первый раз я тебе её наложу и помассирую сустав, а потом будешь делать это ежедневно сам, - она протянула ему коробочку и добавила: - когда вернешься - обязательно загляни к нам в санчасть. Договорились?
– Договорились...
– пробормотал пилот.
– Ну, давай же, открывай свою болячку. Не через
– Может быть, лучше в камере?..
– Ты кого стесняешься!? Сашу?
– улыбнулась Анастасия.
– И Макса тоже...
– поддержал шутливый тон Влад.
– Хорошо, пошли... Извините, мы удаляемся в процедурный кабинет.
Присев на край кровати, он поставил напротив табуретку для девушки и приподнял правую штанину.
– Да-а... Тут месяцем лечения не отделаешься!
– со знанием дела заявила Настя осмотрев колено.
Она проворно, чтобы не застудить больной, воспаленный сустав, наложила мазь и стала легко и осторожно растирать её теплыми ладонями.
– Скажи Влад, ты по-прежнему любишь Сашу, или твоих чувств поубавилось?
– Почему ты спрашиваешь об этом?
– Я же вижу - с тобой что-то происходит. Ты как-то иначе стал к ней относиться...
Берестов, глядя на снующие по колену руки девушки, задумчиво ответил:
– Вряд ли меньше люблю Сашеньку... Скорее наоборот.
– Так почему же ты до сих пор с ней не встретился наедине, не поговорил? Зачем заставляешь её страдать?
Прикусив губу, летчик долго молчал, потом, решившись, тихо заговорил:
– Настя... Вы достаточно внятно обрисовали Александре ситуацию?
Девушка перестала делать массаж и, не понимая, смотрела на него.
– Как тебе объяснить?..
– Берестову нелегко было затрагивать больную тему, но и умалчивать её он не имел права, - она совсем молода. Быть может, её чувство ко мне и вспыхнуло, но...
Владислав замялся, подбирая нужные слова. Она видела, как тот мучается, но не могла взять в толк, о чем же он хочет сказать...
– У меня просьба к тебе, - продолжил, наконец, пилот, собравшись духом, - когда вернетесь, попытайтесь ей объяснить, в каком я положении. Ну, намекните как-то что ли...
– Ты что ж предлагаешь, - пакости про тебя выдумывать?
– Нет - не выдумывать! Но и скрывать от Саши возможных последствий, я не могу.
– Ты не преувеличиваешь опасения?
– Забыла, в какой стране живем?
– вздохнув, ответил вопросом на вопрос майор.
– Сегодня ветер перемен дует в одну сторону... Гуманизм, реабилитация, человеколюбие... А завтра, не дай Бог, его направление поменяется. И я в числе первых окажусь на улице. Или ещё дальше - с клеймом изменника Родины. Стала бы контрразведка со мной столько возиться, если бы никаких подозрений на сей счет не имела...
Ошеломленная подобной версией, Анастасия растерянно молчала. Так же как и многие в гарнизоне, она надеялась на положительный финал долгого расследования. Конечно же, они с Максом догадывались, что у Владислава могут возникнуть сложности, и не малые... Но такое предположение им в голову не приходило...
– С семнадцати лет я в военной форме, - тихо продолжал Берестов, достав из кармана кителя сигареты, - и ничего, кроме как ворочать штурвал, не умею... Куда податься, если Комитет Госбезопасности вдруг решит, что я мог снюхаться с китайской разведкой, а мой побег - фикция, театрализованное представление? Грузчиком в аэропорт - и туда не возьмут...
Настя, аккуратно расправив его брюки на больной ноге, присела рядом и уже без прежней уверенности в голосе, сказала:
– Ну, зачем ты о таких крайностях? Неужто там круглые идиоты? А Сашеньке... Ни я, ни Максим такое сказать не сможем. Да и вряд ли её это остановит...
Старшая сестра прижалась к мужу, и с немой печалью в глазах смотрела на сидевших напротив Александру и Владислава. Младшая, нерешительно устроившись рядом с молодым человеком, молча резала на кусочки пышный домашний пирог...
– Тебе помочь?
– тихо спросил он.
Саша, взглянув на него, улыбнулась и покачала головой.
Супруги, начали о чем-то приглушенно шептаться и, заговорчески поглядывать на молчаливую парочку. Они подмигивали Владу и незаметно кивали в сторону девушки. Тот, сначала пытался не обращать на их выходки внимания, но скоро, едва сдерживая улыбку, осторожно показал из-под стола кулак. В конце концов, все закончилось дружным, громким хохотом. Лишь Александра, не видевшая многозначительной мимики противоположных сторон и, не понимая в чем дело, недоуменно улыбалась.
– Что за истерика с вами?
– допытывалась она, пожимая плечами, - это тюрьма так действует на психику?
Налив из термоса в пластиковые стаканчики чай, они принялись пробовать привезенный пирог.
– Молодцы кулинары!
– нахваливал сдобу Лихачев, - видите, товарищ майор, какие у меня девчонки - золото!
– Вижу... Только в далеком детстве ел подобное, - отвечал с набитым ртом пилот, - мне бы хоть одну такую мастерицу...
И снова лукавые взгляды устремились в сторону молоденькой девушки, которая, зардевшись легким румянцем, опустила глаза. Скоро дружная компания, словно забыв о предназначении угрюмого заведения, весело общалась, говоря о всякой всячине. Вечер удался на славу, и настроение узников стало отменным. Но сестрам ещё предстоял долгий путь в гарнизон, и мужчины не стали их более задерживать. Собирая посуду в сумки, Настя торжественно объявила:
– Так. Мы с Александрой постановили следующее: забираем через два дня Макса, а после освобождения Владислава, устраиваем у нас грандиозный праздник по случаю полной амнистии. Возражения не принимаются!
– Слушаюсь...
– негромко отвечал Берестов, глядя в сияющее лицо младшей из сестер, - осталось дождаться помилования.
– Ладно, вы тут поболтайте, а я провожу пока жену, - в голосе капитана снова прозвучали, едва уловимые, партизанские нотки.
Майор, чуть задержав приятеля за рукав, шепотом спросил: