Крестовый поход в Европу
Шрифт:
Начальник штаба, терпеливо выслушав наш долгий доклад, сказал: "Понятно. Я утверждаю". Затем он немедленно связался с адмиралом Кингом и генералом Арнольдом и заручился их поддержкой. Следующим шагом было добиться одобрения этого плана президентом. [6]
Позже придется убеждать наших союзников. Без полного согласия английского правительства в этом вопросе нельзя было превратить их страну в вооруженный лагерь американцев и еще в меньшей мере получить английскую военно-морскую, авиационную, наземную и транспортную поддержку. Президент приказал Маршаллу выехать в Лондон, вместе с ним поехал Гарри Гопкинс, помощник президента, пользовавшийся его исключительным доверием. Они отправились в путь 7 апреля.
6
Президент
В последующие месяцы мне предстояло много раз встречаться с Гопкинсом. Занятый войной, я мало чего слышал из первых рук о его личной политической философии, которая явилась предметом ожесточенных споров на протяжении всей его государственной деятельности в Вашингтоне. Он оставался почти фанатически предан президенту, однако эта преданность не мешала ему откровенно высказываться, когда он находил это необходимым, против того или иного довода. Он обладал почти феноменальной способностью широкого охвата военных проблем и бескорыстно отдавал себя полностью делу достижения победы. Он никогда не щадил себя, даже в те периоды, когда его здоровье настолько ухудшилось, что врачи приказывали ему лечь в постель. Его функции в качестве помощника президента с бесконечным разнообразием получаемых поручений, связанных главным образом с ведением войны, поглощали все его внимание и делали его одной из наиболее важных фигур.
Генерал Маршалл никогда не делился со мной деталями своих переговоров в Лондоне. Однако я знал, что он вернулся домой, имея соглашение между английским и американским правительствами о том, что наступление через Ла-Манш будет главным направлением наступательных операций в Европе. Это решение было принято в апреле 1942 года.
История показывает, что нет ничего более трудного в войне, чем придерживаться единого стратегического плана. Непредвиденные и заманчивые обещания, с одной стороны, и неожиданные трудности и риск — с другой, создают постоянный соблазн отказаться от выбранного курса действий. Этот план не был исключением, и прошло достаточно много времени, прежде чем принятые решения были претворены в жизнь. Предстояло выслушать бесчисленные уговоры и увещевания, целью которых было заставить нас отказаться от предлагаемого плана. Но война в Европе была в конечном счете выиграна. Несмотря на трудности, задержки, давление и выгодность предварительных операций на Средиземном море, которые сами по себе представляли соблазн отбросить первоначальный план, президент, генерал Маршалл и многие другие никогда не отклонялись от своей цели предпринять мощное вторжение в Европу через Ла-Манш в самый ближайший подходящий момент.
Глава 4. Плацдарм для вторжения
Вскоре после возвращения с апрельского совещания в Лондоне генерал Маршалл пригласил меня к себе в кабинет. Генерал сказал, что во время своего визита он не смог ознакомиться с работой американцев в Англии, но его обеспокоил тот факт, что американские офицеры, находящиеся по службе в Лондоне, не знали более широких проблем и целей военного министерства. В частности, им, по-видимому, ничего не было известно о разрабатываемых планах превращения Британских островов в величайшую в истории оперативную военную базу. Маршалл предложил мне выехать в Лондон, чтобы на месте выяснить, что я могу сделать для исправления такого положения, и вернуться с рекомендациями относительно будущей организации и развертывания наших сил в Европе. Я попросил разрешения взять с собой генерала Марка Кларка, являвшегося в то время начальником штаба у генерала Макнейра, командующего сухопутными войсками. Я полагал, что опыт и знания Кларка при решении вопросов по созданию в Англии учебных полигонов и баз сосредоточения окажут нам ценную помощь.
Мы отправились в путь в начале второй половины мая. Летели северным воздушным маршрутом, подготовленным армейской авиацией. Впоследствии он сыграл важную роль и в достижении победы над державами «оси» в Европе. Аэродромы в штате Мэн, на Ньюфаундленде, Лабрадоре, в Гренландии, Исландии и Шотландии в конечном счете сделали возможной переброску своим ходом всех наших самолетов, даже истребителей, в Европу. Без этого маршрута, проложенного несмотря на большие трудности, обескураживающие обстоятельства и даже огромный скептицизм насчет его пригодности, мы едва ли смогли бы поддерживать наши силы в Европе.
По прибытии в Лондон мы встретились с командующим американскими войсками в Англии генерал-майором Джеймсом Чейни, который перед вступлением США в войну был направлен сюда в качестве военного наблюдателя. Ему и его небольшому штабу не представилось случая ознакомиться с коренными изменениями, происшедшими с тех пор в нашей стране, и они испытывали полную растерянность в своих искренних попытках содействовать военным усилиям в Европе. Они явно отстали от событий настолько, что едва ли могли наверстать их, разве только путем возвращения в Соединенные Штаты. До этого времени озабоченность Америки войной на Тихом океане была настолько велика, что в стране забыли даже о существовании этой лондонской группы — прожектор еще не направил свой луч света в сторону Европы.
Наша инспекционная группа провела десять дней в Соединенном Королевстве. Я вернулся домой, чтобы доложить начальнику штаба армии США о том, что, по моему мнению, лицо, которое станет во главе американских войск в Европе, должно быть тщательно ознакомлено с планами нашего правительства по подготовке наземных, воздушных и военно-морских сил, хорошо знать возможности промышленности в материальном обеспечении боевых действий. Маршалл спросил меня, кого бы я порекомендовал на этот пост, и на этот раз у меня уже имелся готовый ответ. Я рекомендовал генерала Макнерни, поскольку он несколько месяцев работал в Лондоне, был основательно знаком с работой английских министерств видов вооруженных сил, а также лично знал многих ведущих офицеров в них. Более того, было очевидно, что первоначальные операции армии Соединенных Штатов с территории Англии будут ограничены воздушными налетами, а в дальнейшем, по мере наращивания огромных сил авиации, предусмотренного в планах вторжения, мы начали бы длительную и мощную бомбардировочную кампанию. И наконец, я знал, что генерал Макнерни твердо верил в способность военно-воздушных сил обеспечить вторжение сухопутных войск во Францию.
Начальник штаба армии США отклонил рекомендованную мною кандидатуру. Он только что назначил генерала Макнерни своим заместителем. Стремясь обеспечить взаимодействие между ВВС и сухопутными войсками, а также создать атмосферу взаимного доверия между ними, генерал Маршалл считал существенным в то время иметь на этой должности представителя армейской авиации.
8 июня я представил начальнику штаба проект директивы для командующего войсками на Европейском театре военных действий, в котором предусматривалось единое командование всеми американскими силами, направленными в Европу. Я заметил генералу Маршаллу, что ему необходимо очень тщательно прочитать этот проект, прежде чем пускать его в ход, так как он, вероятно, станет важным руководящим документом для дальнейшего ведения войны. Ответ Маршалла все еще живо помнится мне: "Конечно, я прочитаю его. Возможно, вы будете тем человеком, который претворит его в жизнь. Если это будет так, то когда вы сможете выехать?" Спустя три дня генерал Маршалл сообщил мне со всей определенностью, что я буду командующим на Европейском театре военных действий.
Естественно, я часто задумывался над тем, что привело к этому конкретному и, очевидно, внезапному решению. Генерал Маршалл никогда ни словом не обмолвился об этом, но я, конечно, понимал, что неожиданным оно было только для меня — он тщательно продумал этот вопрос. Перевод со штабной работы на командную приветствовал бы любой офицер, однако ответственность в данном случае была настолько велика, что исчезла всякая мысль о личной радости и оставалось полностью погрузиться в порученное дело. Во всяком случае, неожиданный приказ поставил меня перед необходимостью начать поспешные приготовления, которые в основном были связаны с передачей дел по военному министерству моему преемнику генералу Хэнди.
Я имел несколько встреч с важными должностными лицами. В ходе короткой беседы с военным министром Стимсоном у меня создалось впечатление, что он рассчитывал на очень скорое начало активных операций. Я заметил, что любому наступлению на Европейский континент должен предшествовать длительный период наращивания сил. Мне стало ясно, что он был твердым сторонником плана вторжения в Европу.
Состоявшийся несколько позднее визит к президенту Рузвельту и премьер-министру Черчиллю, гостю Белого дома, — это была моя первая встреча с ними — не носил официального характера, в ходе беседы военные вопросы не затрагивались. За несколько дней до этого в африканской пустыне под ударами держав «оси» пал Тобрук, и союзники тяжело переживали это событие. Однако эти два лидера не обнаруживали никаких признаков пессимизма. С удовлетворением можно было констатировать, что они думали о наступлении и победе, а не об обороне и о поражении.