Крестовый поход

Благодарю всех, кто способствовал созданию этой книги.

И прежде всего моих родителей, они неизменно вселяли в меня бодрость. Им моя любовь и благодарность. Особо благодарю Сью и Дэйва, предоставивших нам много поводов устроить праздник.

А также моих друзей: Джо, Найла, Марка, Брайди, Клэр, Лиз, Монику, Патрика, Беки и Чарли за щедрую помощь при написании книги. Перед Али так я просто снимаю шляпу. Он настоящая звезда.

Благодарю Дэвида Бойла за полезные советы. Его чудесная книга «Песнь Блонделя» помогла мне побывать в Акре тех времен. Спасибо за помощь сотрудникам отдела иностранных языков Британской библиотеки и отдельно Чарльзу Дэвису. Моя искренняя благодарность за экспертную оценку рукописи доктору Марку Филпотту из Центра изучения Средневековья и эпохи Возрождения, а

Как всегда огромнейшее спасибо моему агенту Руперту Хиту. За все.

Большую поддержку я получила у всех сотрудников издательства «Ходдер и Стоутон». Они проявили поразительную заинтересованность. Особо благодарю моего редактора Ника Сейерза за мудрость, его помощницу Энни Кларк за то, что все шло так ровно, а также Эмму Найт, Келли Эдисон-Райт, Антонию Ланс и Луси Хейл. Благодарю сотрудников отделов художественного оформления, внешних связей, продаж, маркетинга и рекламы, имена которых не уместились бы на одной странице, но все они внесли ценный вклад в создание этой книги.

Огромное спасибо моим чудесным американским издателям из «Даттон», особенно редактору Джули Даути за весьма полезные рекомендации.

И наконец, в последнюю очередь, разумеется, не по значению, я выражаю благодарность и любовь Ли. Без него ничего бы у меня не получилось.

Венецианский квартал, Акра, Иерусалимское королевство 28 сентября 1274 года от Р.Х.

Нещадно пекло солнце. Пыльные красные камни двора чуть не дымились от жара, однако сражающихся это не заботило, они были сосредоточены друг на друге. Мечи снова с шумом скрестились. Зазвенела сталь.

Впрочем, сражались они без доспехов, и поединок был учебный. Наставник, светловолосый, плотный, не очень высокий пизанец, обильно потел. Волосы слиплись, рубашка вся взмокла, прилипла к спине. Он наступал, напряженно скривив губы, делал неожиданные выпады, тщетно пытаясь провести завершающий удар в грудь. Наставник был измотан. По правде говоря, к такому темпу он готовился. Его ученик, Анджело Виттури, рослый, крепкого сложения, напротив, не обнаруживал ни малейших признаков усталости, с невозмутимым хладнокровием легко парировал любой удар и улыбался, вернее, скалил зубы, по-акульи. Беспомощность наставника доставляла Анджело удовольствие.

Однако через некоторое время это занятие ему наскучило. Чего ради бесполезно мотаться по двору на такой жаре? К тому же рукоятка узкого меча, изготовленная из цельного куска горного хрусталя, уже изрядно натерла руку. Когда наставник сделал очередной выпад, Анджело ловко увернулся и, крепко схватив запястье противника, поднес острие меча к горлу наставника. Тот ойкнул.

— Убирайся, — презрительно буркнул Анджело, отпуская его. Затем вытер испарину со лба.

Пизанец стоял, вытаращив глаза, не замечая, как с носа капает пот. Анджело прошагал к слуге, застывшему наподобие статуи, какие украшали двор палаццо, взял с серебряного подноса кубок с вином. Осушил его и повернулся:

— Я сказал тебе — убирайся.

— Разве вы мне не заплатите, сеньор? — пролепетал побежденный.

— За что?

— За мою науку, сеньор, — ответил наставник, избегая черных жестоких глаз ученика.

Анджело рассмеялся:

— Какую науку? Чему особенному ты меня сегодня научил, за что не жалко было бы заплатить хоть один цехин? [1] — Он поставил кубок на поднос. — Ты и развлечь-то меня не смог по-настоящему. Уходи, покуда я не передумал. Потому что если я пожелаю завершить поединок, ты потеряешь гораздо больше, чем плату за урок.

Повернувшись спиной, Анджело снял со стены отороченный собольим мехом черный бархатный плащ и накинул на плечи.

Лицо наставника пошло красными пятнами. Он сдернул со стены свой плащ и направился к воротам.

Анджело принялся соединять на талии серебряные кольца пояса. В тот момент, когда он закончил, одна из дверей великолепного палаццо позади него бесшумно отворилась. Появилась девушка. Как и все домашние невольницы, она была одета в тонкую белую тунику, подпоясанную золотым плетеным шнуром. Ее голову покрывал чепец. Девушка направилась к Анджело, опустив глаза, но с напряженно бесстрастным выражением лица.

— Мой господин повелет сказат вам, что его гост прибыт. — Ее речь была невнятной. Девушка с трудом справлялась со словами чужого языка. — Он повелет вам быт с ним, господин.

Анджело всунул меч в ножны с такой силой, что девушка вздрогнула. Не замечая ее, он направился к палаццо.

Двадцативосьмилетний Анджело был старшим сыном Венерио Виттури и наследником семейного дела, начатого его прапрадедом Витторио накануне Третьего крестового похода. Дело было прибыльное — торговля живым товаром. Анджело постоянно пребывал в Акре, покупал, продавал. Основную массу товара он отправлял кораблями в Венецию. Семья Виттури нажила богатство во времена, когда венецианцы держали в руках все торговые пути по Черному морю. Тогда Виттури безраздельно властвовали на невольничьих рынках на границах Монгольской империи. Красивые девушки шли вельможам в Венецию и в Заморские земли, а крепкие парни — в Египет, в войско мамлюков. Но потом контроль над торговыми путями по Черному морю захватила Генуя, набравшая к тому времени значительную силу. Теперь Виттури принадлежали к числу нескольких избранных венецианских семей, по-прежнему занимающихся торговлей людьми. Но их возможности сузились до бассейна Красного моря.

Девушек для своего дома отец Анджело отбирал всегда самых лучших. Они были не старше шестнадцати, либо миниатюрные монголки с миндалевидными глазами и блестящими черными волосами, либо кавказские красавицы. За последние десять лет братьев и сестер у Анджело существенно прибавилось. Они были все красивые, но темной масти, нисколько не похожие на его дородную мать. Выносив и родив детей Венерио Виттури, девушки оставались невольницами, но сами отпрыски воспитывались как свободные граждане. Их растили, давали образование. Анджело понимал отца, который не находил в себе сил сопротивляться искушению попробовать юную экзотическую плоть. Он и сам их пробовал и находил приятными, но не мог постичь, как это Венерио додумался признавать ровней детей столь низких женщин. Анджело давно решил, что, когда дело перейдет к нему, все изменится. Главное, чтобы осталось дело. Потому что если торговля пойдет, как шла весь последний год, то с нею придется покончить. Он отказывался размышлять над этим, ибо скоро все будет как прежде или даже лучше. Надо лишь претворить в жизнь то, что они недавно задумали.

Анджело прошел по широкому, украшенному сине-белой мозаикой коридору и толкнул массивную дверь из темного дерева. В обширной гостиной за восьмиугольным столом сидели четверо. Их знал весь деловой люд Акры, ибо эти четверо, как и отец Анджело, были самыми процветающими купцами на Святой земле. Хозяин оружейных мастерских Рено де Тур, лысеющий, однако на вид еще не старый, в свое время оснащал оба неудачных Крестовых похода короля Людовика IX. Рядом с ним, плотно сжав ладони, сидел Микель Пизани, худощавый темноволосый пизанец, который поставлял дамасские мечи, самые лучшие в мире, не только рыцарям Заморских земель, но и знати Запада. Он слыл грозой соперников и приобрел известность тем, что силой заставлял их отказываться от сделок, все загребая себе. Третьим был Конрадт фон Бремен, рыжеволосый, с опаленным солнцем лицом, именно опаленным, а не загорелым. Его родной город входил в могучий Ганзейский союз, конфедерацию германских городов, которая господствовала на Балтийском море. Конрадт занимался разведением боевых коней и имел солидный доход. В основном от тевтонских рыцарей. Унылые бледно-голубые германские глаза и ленивая улыбка никак не выдавали в нем злодея. Ходили слухи, будто он прибрал к рукам семейное дело после того, как с помощью наемных убийц расправился с двумя своими братьями, хотя, возможно, это был всего лишь злой навет соперников. Никто в Акре не мог похвастаться достаточно близким знакомством с Конрадтом фон Бременом. И наконец, последний, Гвидо Соранцо, состоятельный генуэзский корабельщик, грузный, потный и тем не менее сейчас кутающийся в тяжелый парчовый плащ. Анджело кивнул гостям и сел. Через секунду дверь соседней комнаты распахнулась, и появился его отец, сопровождаемый тремя девушками-невольницами в белых одеждах. Они несли серебряные подносы, где стояли кубки, кувшины розового вина и оловянные блюда с черным виноградом, пурпурными фигами и присыпанным сахаром миндалем.