Крестраж # 1
Шрифт:
Дальше у нас с Помфри начался получасовой медицинский диалог, с размахиванием руками, чарами диагностики, примерами из богатой практики медиковедьмы и моими контраргументами. Всё это было обильно замешано с узкоспециализированными выражениями на латыни. Сам от себя такого не ожидал! Нет, я знаю, что так умею, но сомневался, что получится. Выражался как заправский колдомедик. Чего уж тут скрываться? Помфри меня ещё в начале как облупленного срисовала, но и молчала о моих странностях, что вызывает некоторую надежду на сотрудничество. А перед Макгонагалл и Спраут, я тоже уже провалился в конспиративном плане в происшествие с Живоглотом и проклятиями. Да все уже знают, наверное, что Поттер не так прост
Ещё через полчаса нас, наконец-то отпустили. Напоследок, Макгонагалл, предупредила, что баловаться с Магией Крови, всё же не следует. Нет, конечно она нас не сдаст, но и не хочет видеть своих студентов в Азкабане, если оные студенты увлекутся столь спорной и уголовно наказуемой дисциплиной. На что я возразил, что при обряде присутствовал представитель Аврората, и даже слова поперёк не сказал, правда скромно умолчал, что этот представитель был натуральным, зелёным стажёром, вернее даже легкомысленной "стажёркой". Ну да и ладно, нам пора на астрономию топать.
***
В кабинете, который находился рядом с основанием Астрономической башни, тест мы сдавали вместе с рейвенкловцами. Нам всем выдали из колоды похожей на игральную, несколько карточек по выбору, на которых были данные определённого студента. Нужно было, вооружившись своим конспектом и справочником произвести необходимый расчет, соответствуясь с положением планет и звёзд для определённого события этого студента. Запрещалось только делать такие расчеты для себя и при совпадении карточек, они менялись.
Поднялся невообразимый гвалт и веселье, а каждый посчитал нужным сообщить кто-кому достался. Ко мне подошёл Терри Бут и почему-то смущаясь показал свою карточку.
— Ты это, Поттер… Ничего такого, но мне вот, Грейнджер выпала,— боязливо доложил он.
Ну и что? Я то тут при чём? Ну выпала и выпала. Чего это он? Но на всякий случай, состряпав кровожадную морду я предупредил:
— Смотри, Бут! Считай очень хорошо! Иначе, я могу и обидеться.
После того, как он поспешно от меня свалил, ко мне подскочила ещё одна любопытствующая личность. Эта была Патил, только не наша, а та, которая Падма — сеструха-близняшка нашей Парвати.
— А тебе кто достался, Поттер? — излучая интерес спросила она.
— О-о-о… Падма. Мне достался великий маг! Некто Рональд Биллиус Уизли! — торжественно похвастался я.
Девчонки стоящие рядом захихикали, а Уизли, оказавшийся неподалеку и слышавший наш разговор, покраснел.
— Так! А ну-ка все успокоились!!! — рявкнула профессор Синистра. — Приступить к выполнению задания!
Постепенно все угомонились и стали решать тест. По моим расчётам выходило, что Рон Уизли может отправляться в путешествие в любое для него удобное время. То есть может идти куда ему вздумается, и когда его левой пятке пожелается приключений. Звёзды ненавязчиво дают понять, что дуракам везде у нас дорога. И это не потому, что так можно, а потому, что дураки могут зайти в те места, куда вход не положен.
После того, как тест был сдан, все студенты столпились на выходе и стали делиться друг с другом информацией, кому лучше и когда начать путешествовать исходя из их расчётов. Ко мне подошёл Уизли и ядовито поинтересовался:
— А мне что ты насчитал, Поттер?
— Даже не знаю, Рон. Мне, наверное, впору тебе завидовать,— серьёзно и задумчиво потирая свой шрам, смотря в пол сказал я, и замолчал.
Вокруг, как-то внезапно наступила тишина, все с ожиданием на меня уставились, а Рон, аж подпрыгнул от нетерпения и воскликнул:
— Ну что там?! Что ты знаешь?
Я всё так же демонстрировал задумчивость и загадочность. Наконец, будто очнувшись и с непониманием оглядевшись, начал торжественно
— Тридцатого февраля, тебе, Рон, нужно встать с кровати ровно в четыре тридцать шесть утра, повернуться, и пойти строго на юг. Это важно, Рон! Запомни! Строго на юг! Тогда, на пути туда, тебя ждёт великое богатство и ещё большая слава. Так сказали мне звёзды, Рон!
Строго на юге находится окно нашей мальчишеской спальни… Не, ну а вдруг? Жаль, что в английском нельзя применить исковерканное русское "на йух", и завуалированно послать Уизли именно туда.
Фишку про тридцатое февраля сначала вкурили рейвенкловцы и начали ржать. Потом подхватили наши, а рыжий Уизли обиженно отвернулся. Достал меня этот неприятный парнишка. Как я только мог считать этого завистливого, подловатого и эгоистичного засранца своим другом?
***
Следующий день промелькнул незаметно, хоть с оставшимися предметами мы и намучились.
Чары у Флитвика, с описанием и схемами жестов, формулы трансфигурации у МакГи, описание существ и методов противодействия им у пришибленного Люпина.
После его неудавшегося представления на первом уроке с боггартом, к Люпину, студенты стали относиться настороженно. Хотя все и признавали, что как преподаватель он, ничего так. Намного лучше и компетентней предыдущих. Что-что, а интересно и с примерами, учебный материал этот оборотень рассказывать умел. У него даже поклонники среди всех курсов и факультетов появились, традиционно исключая большинство слизеринцев.
К Люпину я старался относиться ровно и, по возможности держал дистанцию, ни на миг не забывая, кто он такой на самом деле. Мои батя и крёстный — натуральные психи, если дружили с подобным… существом. Я приемлю оборотней, но все мои изученные знания, в тех дневниках, что оставил мне Ханешь, просто кричат, что Люпин опасен. Не стоит сближаться с ним. Это уже не человек, а кровожадная машина для убийства, расхаживающая вне резервации. Пусть он старается противиться своей сути, пусть ищет метод избавления, но это не станет ему мешать, когда он попытается перегрызть мне горло. Как метаморфу, мне плевать на риск заражения ликантропией, но ведь убить меня и не это может, а клыки и когти вот такого лунатика. Правда тут спорно. Ещё нужно поглядеть, кто кого!
Единственное, что мне запомнилось в этот день, так это Гермиона, идущая как на казнь, для сдачи теста по "полётам". Это обязательный предмет для юных волшебников до пятого курса и по нему даже СОВ сдают. Этакая своеобразная физкультура магического мира. Летать нам было не нужно — погода, мягко говоря, совсем не лётная, но теорию и описание манёвров мы должны были накалякать письменно и сдать работу мадам Хуч.
Вечером был предпраздничный пир, а уже двадцать четвёртого с утра все, кто решил праздновать Рождество дома, толкались и ругались на платформе Хогсмида. Из-за мороза получалась не чинная и неторопливая посадка на Хогвартс-экспресс, а натуральный штурм вагонов, как во времена "мешочников". Еле-еле нам удалось почти без применения насилия устроиться в ставшим традиционным купе. И то это удалось всей нашей компании только потому, что с нами был Лонгботтом. Используя его, как таран и ходячий танк, мы с Булстроуд по флангам и с нашими всеми девчонками в тылу проломили аморфную и хилую толпу физически не развитых юных волшебников. За нами в кильватер пристроились все мелкие девчонки, первачки и второкурсники — все те, на которых старшекурсникам плевать. На возмущённые вопли и угрозы расправы я выдернул из прохода кем-то нагло брошенный нетяжёлый, но объёмный чемодан, который, собственно, и создал пробку, и метнул этот снаряд на голос, по пути матерно пообещав засунуть этот чемодан кому-то куда-то. Короче, отвоевали себе жизненное пространство и восстановили справедливость.