Крестьянские восстания в России в 1918–1922 гг. От махновщины до антоновщины
Шрифт:
7. Степанов В. (Русак). Свидетельство обвинения. В 3-х кн. М., 1993. Кн. 3.
Махновщина: мечта о вольном крестьянском рае
Махновщина – крестьянское движение Юга России и Украины в 1918–1921 гг. [1]. Нестор Иванович Махно (Михненко) стал символом этого движения. Неправ был Ленин, считая возможным включить в опору диктатуры пролетариата тех, кого он назвал «полупролетариатом», – Махно был выходцем именно этого социального слоя: его отец был батрак, конюх, кучер, а сам Нестор, пятый сын в семействе, в юности начинал как сельскохозяйственный рабочий.
Движением были охвачены Екатеринославская, Херсонская, Таврическая губернии. Главными очагами махновского движения были уезды Новомосковский, Павловский и Александровский Екатеринос-лавской губернии, Константиновский
По оперативным данным советского военного командования, в мае 1919 г. повстанческая дивизия Махно насчитывала 20 тыс. штыков и 2 тыс. сабель. Сам Махно по состоянию на июнь 1919 г. оценивал ее силу в 27 тыс. бойцов [2: 145, 228]. Осенью того же года численность махновцев составила 30–35 тыс. [5] [3: 118, 142; 5: 757].
В состоянии соглашения с советской властью Махно был трижды. В 1918 г. – начале 1919 г. [6] Махно боролся против гетмана Скоропадского, Петлюры, Добровольческой армии. В июне 1918 г. он встречался в Москве со Свердловым и Лениным. В феврале 1919 г. махновское воинство стало третьей бригадой советской Заднепровской дивизии, Махно – комбригом Красной армии. В мае 1919 г. бригада преобразовалась в дивизию («Первая украинская повстанческая дивизия») под командованием начдива Махно.
В конце 1919 г. махновцы боролись против белогвардейской армии Деникина, захватившего всю Украину и Юг России и дошедшего до Тулы. По признанию самого командующего Вооруженными силами на Юге России генерала А. Деникина, действия Махно осенью 1919 г. приняли настолько широкие размеры, что расстроили тыл белых и ослабили фронт в наиболее трудное время. Махно оценивался Деникиным как легендарная личность, «отважный и очень популярный разбойник и талантливый партизан» [4: 75, 139].
В октябре 1920 г. Махно заключил третье соглашение с советской властью – против белой Русской армии генерала Врангеля. Примечательно, что Врангель, рассчитывая вовлечь в борьбу против власти большевиков все небольшевистские силы, неоднократно предпринимал попытки заручиться поддержкой Махно. В частности, в июне 1920 г. по поручению Врангеля в стан Махно явился посланец с письмом из штаба, в котором предлагалось объединиться в совместной борьбе против коммунистов: «Русская армия идет исключительно против коммунистов с целью помочь народу избавиться от коммуны и комиссаров и закрепить за трудовым крестьянством земли государственные, помещичьи и другие частновладельческие. Последнее уже проводится в жизнь. Русские солдаты и офицеры борются за народ и его благополучие. Каждый, кто идет за народ, должен идти рука об руку с нами. Главное командование будет посильно помогать Вам вооружением, снаряжением, а также специалистами. Пришлите своего доверенного в штаб со сведениями, что Вам особенно необходимо, и для согласования боевых действий». Письмо было подписано начальником врангелевского штаба генералом Шатиловым [4: 77].
По приказу Махно белогвардейский офицер был публично расстрелян, сообщение об этом и текст письма опубликованы в махновской печати [5: 162].
Крестьянство, составлявшее основу махновщины, объединяло с красными наличие общего врага – Белой гвардии, пытавшейся восстановить ненавистную для крестьянства помещичью Россию [7] . Для крестьянина главным врагом был помещик и его защитник – Добровольческая армия. Белогвардейцы в крестьянском сознании ассоциировались с бывшими угнетателями, одетыми в офицерские мундиры, которые мечтали о реставрации былой великой, единой и неделимой России. К тому же деникинское правительство не пыталось привлечь крестьянство на свою сторону даже обещаниями – решение земельного вопроса относилось на неопределенное будущее. Импульсивные попытки земельных реформ последнего белого правителя генерала Врангеля имели определенную ориентацию на зажиточного сельского хозяина.
Соглашения Махно с советской властью объективно не могли иметь постоянный и стабильный характер: временный союз определялся общим интересом – борьбой с белогвардейцами. «Вольный советский строй» махновского движения по своему содержанию был несовместим с диктатурой советской власти. Двойной стандарт, определявший революционную тактику Махно, недооценили представители советского руководства – Антонов-Овсеенко, Каменев, Ворошилов. Чрезвычайный уполномоченный Совета труда и обороны Л. Каменев высказывал уверенность в лояльности Махно: «Слухи об антисоветских и сепаратистских планах Махно беспочвенны».
Крестьянская революция в деревне, основанная на идеале уравнительной справедливости, расходилась с политикой большевистской власти. Новая власть воспринималась как власть вообще, которая грабит труженика налогами, набирает рекрутов в армию, заставляет выполнять трудовые повинности, отвлекая крестьянина от неотложных сельскохозяйственных работ в собственном хозяйстве.
Резолюции 2-го Гуляйпольского районного съезда фронтовиков, Советов, отделов и подотделов военно-революционного штаба района, состоявшегося 12–16 февраля 1919 г., на котором присутствовали представители от 350 волостей, свидетельствовали об осознанном выражении крестьянских требований. Нестор Махно в своем выступлении на съезде заявил: грубая насильственная власть большевиков над трудовым народом долго продолжаться не может – терпению народа от «партийного ига большевиков» пришел конец. Трудовой народ успел подержать в своих руках управление государством в форме свободно избранных Советов, но они долго не просуществовали – партия большевиков объявила на них свою монополию: небольшевик удалялся из Советов как враг народа [2: 80]. Представитель анархистов Барон [9] призывал крестьян: создать в каждой деревне свои вольные, выборные, безвластные Советы как «истинно трудовой советский строй», поскольку только они смогут удовлетворить все нужды народа, организовать хозяйственную жизнь и защищать интересы трудящихся без вмешательства партийных комиссаров, навязывающих сверху свой партийный диктат [2: 84].
В резолюции о текущем моменте, принятой съездом 15 февраля, советское большевистское правительство обвинялось в стремлении во что бы то ни стало отнять у местных Советов рабочих и крестъян-ских депутатов их свободу самодеятельности: «Нами не избранные, но правительством назначенные политические и разные другие комиссары наблюдают за каждым шагом местных Советов и беспощадно расправляются с теми товарищами из крестьян и рабочих, которые выступают на защиту народной свободы против представителей центральной власти. Именующие себя рабоче-крестьянскими правительства России и Украины слепо идут на поводу у партии коммунистов-большевиков, которые в узких интересах своей партии ведут гнусную непримиримую травлю всех других революционных организаций. Прикрываясь лозунгом “диктатуры пролетариата”, коммунисты-большевики объявили монополию для своей партии, считая всех инакомыслящих контрреволюционерами». Советское правительство, подчеркивалось в резолюции съезда, своими действиями порождало серьезную угрозу для развития рабоче-крестьянской революции.
Съезд объявил освобождение трудящихся делом самих трудящихся, обратившись к крестьянам и рабочим с призывом не доверять дело освобождения трудящихся какой бы то ни было партии или центральной власти: «Пусть существуют различные революционные организации, пусть проповедуют свободно свои идеи, но мы не позволим ни одной из них объявить себя властью и заставить всех танцевать под свою дудку». Было заявлено право местных вольных Советов крестьян и рабочих на строительство нового свободного общества «без насильственных указов и приказов, вопреки насильникам и притеснителям всего мира, без властителей-панов, без подчиненных рабов, без богачей и без бедняков». Резолюция заканчивалась лозунгами: «Долой комиссародержавие и назначенцев! Долой чрезвычайки – современные охранки! Да здравствуют свободно избранные рабоче-крестьянские Советы! Долой однобокие большевистские Советы!» [6].
Подобные же лозунги составили основу резолюции 3-го районного съезда представителей волостей и уездов Екатеринославской губернии, повстанческих фронтовых частей в поддержку действий Махно 10 апреля 1919 г. На съезде в Гуляйполе участвовали представители от 72 волостей Александровского, Мариупольского, Бердянского, Бахмутского и Павлоградского уездов. В резолюции съезда констатировался захват власти политической партией коммунистов, «не останавливающейся ни перед какими мерами для удержания и закрепления за собой государственной власти, с центра вооруженной силой проводящей свою преступную по отношению к социальной революции и трудящимся массам политику». Съезд постановил: истинным выразителем воли трудового народа может быть только съезд рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов, не признающий никакого насилия.