Крестьянские восстания в России в 1918–1922 гг. От махновщины до антоновщины
Шрифт:
Махновский анархистский реввоенсовет устраивал митинги, пытаясь разъяснить основы анархистского учения, издавал газеты-листовки с бунтарскими названиями «Набат», «Путь к свободе», «Вольный повстанец», содержание которых переполнялось анархистской демагогией. Кто читал анархистские издания? Неграмотная крестьянская масса?
Властных полномочий реввоенсовет не имел. Штаб Махно держал его в «ежовых рукавицах». Группа махновской армии крымского направления решением начальника корпуса организовала даже собственный ВРС, не подчинявшийся ВРС Волина. Показательно следующее событие. 20 ноября 1919 г. на совместном заседании Военно-революционного Совета и командования Повстанческой армией махновцев председатель реввоенсовета Волин в ответе на заявление Махно, что «Совет ничего не делает», заявил: Совет напрягает все свои усилия, но с ним не считаются, в результате решения реввоенсовета остаются лишь на бумаге – постановления
Анархистские комиссары Махно сформулировали необходимость проведения так называемой «добровольной мобилизации» – яркое свидетельство того, как анархистская догма расходилась с реальной жизнью. Термин «мобилизация» подразумевает принудительный призыв в армию населения с суровым наказанием за уклонение. Но в теории анархисты были против принуждения. Вот и придумали нечто вроде развития анархизма через подобное словосочетание. Первоначально в феврале 1919 г. 2-й съезд Гуляйпольского районного съезда фронтовиков, Советов, отделов и подотделов Военно-революционного штаба района объявил обязательную всеобщую мобилизацию. Трактовка резолюции по данному вопросу вызывает недоумение: мобилизация определялась, с одной стороны, как непринудительная – отвергающая принцип давления сверху насилием и приказами, но, с другой стороны, как обязательная: каждому крестьянину, способному носить оружие, предлагалось самому осознать свой долг по защите интересов всего трудящегося народа и пойти в ряды повстанцев [2: 89].
Съезд крестьян, рабочих и повстанцев революционной повстанческой армии в Александровске 28 октября – 2 ноября 1919 г. принял решение о «добровольной мобилизации» в махновскую армию. Резолюция по вопросу об организации военных повстанческих сил устанавливала проведение на территории, освобожденной повстанческой армией (махновцами), добровольно-уравнительной мобилизации мужчин возрастной категории за 30 лет – с 19 до 48 лет. Формирование производилось по территориальному принципу – по селам, волостям и уездам. Специальная инструкция по формированию революционной добровольно-повстанческой армии из трудящихся разъясняла, что «все население мужского пола, начиная с 19 до 48-летнего возраста включительно, согласно добровольно-уравнительной мобилизации и с согласия каждого на то, что он идет добровольно в ряды Повстанческой армии для защиты интересов трудящихся масс от капитала, берется на учет и разбивается на следующие отдельные категории: а) от 19 до 28 лет включительно; б) от 29 до 38 лет; в) от 38 до 48 лет». Учет каждой отдельной категории разделялся по военной специальности: пехота, кавалерия, артиллерия, инженерные части, из которых и проводилось формирование Повстанческой армии в боевые единицы: отделения, взводы, роты и т. д. Выборы командиров подлежали ограничению – до полка включительно. Выполнение инструкции возлагалось на местные военные отделы волостных Советов, в случае их отсутствия – на волостные Советы. Командиры крупных соединений – бригад, дивизий, корпусов – назначались штабом армии и Военно-революционным советом. Для установления «стальной товарищеской дисциплины» в рядах Повстанческой армии требовалось создать товарищеские суды [2: 232–234].
Конечно, создание «товарищеских судов» в военной армии, в условиях Гражданской войны – сам по себе нонсенс. Для этой цели создаются другие органы – военные и военно-полевые суды, трибуналы. Анархии «вольной безвластной армии» в махновщине не существовало. Анархистская «выборность командного состава» не могла заменить принцип назначения и единоначалия: командиров частей и подразделений (не только крупных соединений, как было записано в приведенной инструкции) назначал сам Махно или его приближенные.
В соответствии с доктриной анархизма, отрицавшей власть государства, носители теории не должны были признавать обязательные государственные атрибуты – вооруженные и полицейские силы. Но в данном вопросе также анархистская теория столкнулась с противоречием практики: «безвластная» власть Махно устанавливала якобы безвластие силой оружия – винтовка рождала власть. Анархистское отрицание законов порождало произвол.
Крестьянское движение находило свое организационное выражение в махновской повстанческой армии. Повстанческая
Черный анархистский флаг [15] над массовым крестьянским движением являлся лишь внешней оболочкой махновщины. Крестьянская вольница с оружием в руках отстаивала независимость родных сел. В условиях Гражданской войны, когда смерть стала восприниматься обыденным делом, крестьяне твердо усвоили простую истину: их атаман против красных с их продразверсткой и против белых с их реквизициями – то и другое воспринималось как грабеж. Поэтому крестьянство поддерживало Махно, который их защищал со своими боевыми отрядами.
Основные принципы организации армии, по анархистской умозрительной конструкции, – добровольчество, выборное начало, самодисциплина – в действительности оказались не более чем декоративным фасадом реального построения вооруженного махновского воинства. Революционно-повстанческая армия махновцев в основе своей копировала организацию Красной армии. Пехота делилась на бригады, полки, батальоны, роты, взводы, отделения.
Приказ № 2 по Повстанческой армии в октябре 1919 г. требовал ввести в частях строжайшую дисциплину, прекратить самочинную конфискацию лошадей, бричек, грабежи «пресечь в корне». В приказах по подразделениям махновской армии командиры угрожали жестоким наказанием за самовольные реквизиции и контрибуции, пьянство, занятие «гульбой и развратом», насилие и «коварное обращение с мирными жителями» [25; 2: 286, 287, 299].
Один из первых обладателей советского ордена Красного Знамени (по свидетельству его жены Г.А. Кузьменко – других документальных свидетельств не сохранилось), Махно создавал и умело использовал тактику партизанской войны (в том числе против Красной армии). Командный состав махновской армии состоял из бывших унтер-офицеров царской армии с хорошей боевой подготовкой и накопленным опытом партизанской войны в годы повстанческого движения [26]. Установленный штабом повстанческой армии регламент штабной работы проявился в тактической четкости и разработанности организации военных действий махновского штаба и командиров частей, основанных на информации, полученной из агентурных данных.
Разведка махновцев была четко отлажена: приказы штаба основывались на точных агентурных сведениях, добываемых с помощью населения: отслеживалось передвижение и прибытие советских воинских частей (с указанием конкретной части, цели прибытия, маршруты движения). Отметим, что советское военное руководство высоко оценивало результаты разведки Махно не только в селениях, но и на уровне уездов, волостей [27].
Недостаток воинского порядка и сил восполняли подвижность, стремительность, неожиданность и смелость действий. Для переброски пехоты, пулеметов, боеприпасов применялись тачанки – именно махновцам принадлежит приоритет использования тачанки (легкие рессорные экипажи) для стремительной транспортировки пехоты и пулеметов [16] . Быстрота передвижения достигалась за счет замены лошадей у местного населения. Махно требовал в обмен на свежих лошадей отдавать утомленных, а также рассчитываться деньгами. Переход едва ли не в сотню верст за сутки был для них не редкость. Махно и его штаб долгое время были неуловимы. Оружие, боеприпасы и снаряжение пополнялось из числа трофеев. Потери личного состава махновцев восполнялись новым молодым пополнением.
Махно изобрел гибкие тактические схемы. Оставив небольшой отряд для приманки, он мог быстро отступить, стараясь заманить противника, а затем быстро и незаметно зайти ему в тыл и во фланги. В результате противник терпел поражения от подобных неожиданных и стремительных рейдов, ударов с тыла. Другой тактический прием партизанской тактики заключался в следующем: в окружении махновцы распылялись на мелкие группы, просачивались сквозь кольцо окружения и затем снова соединялись, чтобы ударить с тыла. При необходимости группы махновцев уходили в разные стороны, сбивая врага с толку. Махновские партизанские отряды растворялись в степных просторах, зарывая оружие в землю, превращались в мирных селян. В дальнейшем по условленному сигналу они опять соединялись в организованном порядке в единую боевую силу.