Крестьянский сын, дворянская дочь
Шрифт:
Ровно в четыре часа после полудня в особняку подкатил новый сверкающий пятиместный Мерседес-Симплекс. За рулем автомобиля сидел их высочество князь собственной персоной. Дамы, надев по такому случаю все самое лучшее, укрывшись от солнца зонтиками и шляпками, вышли навстречу гостю. Поездка выдалась интересной. Обе дамы замирали от восторга, от скоростей, от чуда современной техники, на которой им посчастливилось кататься. Мало того, что и дочь и мать впервые ехали в авто, но князь Кронберг смог столь увлекательно показать и рассказать о Москве, что не узнаешь и за полгода жизни в городе. Напротив их дома, на углу у Патриарших прудов, они спешились и Кронберг, вместе с подоспевшим фон Штоцем, угостили
Позже была приятная прогулка под сенью деревьев вдоль пруда. Кругленький Штоц ловко взял под руку сухопарую, болезненного вида Екатерину Михайловну и увел вперед, при этом она зарделась от удовольствия, словом вела себя не как солидная мать семейства, а какая-то неопытная соплячка-гимназистка. Что с неудовольствием отметила про себя ее дочь. Поэтому в общении с князем Наталья была поначалу настороже, но ее престарелый кавалер показал себя истинным джентльменом, и девушка успокоилась. И, надо отдать ему должное, он был мастерским рассказчиком: не скучным и не нудным, а ироничным и остроумным. Постепенно от рассказов о Москве Наташин собеседник перешел к рассказам о городах и интересных местах, где он побывал. А за свою долгую жизнь князь успел посетить немало таких мест на Земле, о которых непременно следовало рассказать, а еще лучше воочию увидать. Наталья совсем было расслабилась, но ее вновь насторожил прощальный взгляд князя, ком он одарил свою слушательницу у дверей особняка в конце прогулки: цепкий, оценивающий. Таким взглядом хищник смотрит на свою добычу. И еще девушка готова была руку дать на отсечение, но в княжеских глазах она уловила, как он их не прятал, искорки вожделения. Старый сатир, подумала Наталка и в душе ее вкралась тревога. Такая же, как и в их имении, пока у них гостили незваные гости. Но тогда это была тревога за своего Николку, а сейчас? Тогда она смогла изобразить из себя послушную и вежливую дочку, эдакую пай-девочку. И девушка решила, что надо быть настороже.
Наталка пересекала гостиную, чтобы подняться по лестнице к себе в комнату, когда из коридора выглянул Тихоныч, единственный Наталкин друг в этом доме, и поманил девушку пальцем. Возвратившись с прогулки, Наталка очень устала и больше всего на свете хотела отдохнуть, но к Тихонычу она испытывала глубокое уважение, как к боевому товарищу своего легендарного деда, поэтому она не могла не откликнуться на его зов. Тихоныч ничего не стал говорить подошедшей барышне, а взял за руку и увлек в глубь коридора, Там, предварительно оглянувшись по сторонам, он наклонился к девичьему уху и заговорческим голосом прошептал:
— Пока барышня гулять изволили, к вам молодой человек наведывался!
— Николка! — выдохнула девушка.
— Тише! Тише! — осадил ее Тихоныч. — Он самый. Ничего не написал, а на словах велел передать, чтобы окно на ночь не закрывала. Тута на заднем дворе лестница валяется, в аккурат до окна достанет. Ахметка в курсе, он будет молчать.
— Спасибо, дедуля! — девушка чмокнул старика в щеку и побежала к лестнице.
— Эх, егоза! — только и успел сказать ей вслед Тихоныч.
Счастливая Наталка вихрем промчалась по лестнице и уже собралась открыть дверь в свою комнату, но тут ее взгляд задержался на соседней двери, что вела в кабинет деда. Секунду поколебавшись, она подошла к соседней двери, нажала на ручку и вошла в кабинет Олега Игоревича. Его Московский кабинет был точной копией Васильевского: та же спартанская обстановка, тот же диван и стол, те же книги в шкафах. Лишь коллекция оружия висевшая на стене была иной. По богатству московская коллекция деда ничуть не уступала той, что девочка видела у Яблокова, разве что размещена была более компактно. Обращало также внимание и отсутствие в коллекции огнестрельного оружия: на стене висели образцы только холодного оружия всех стран и времен. Заветный Меч тоже отсутствовал, что было отмечено еще утром, во время
Вдруг, словно ветер в лесу подул, зашумело голове у Наталки. Наконец, она отчетливо не то увидела, не то услышала мысле-образ:
— Я — здесь!
Ожидание против воли затянулось. Ужинали вдвоем с матерью: уставший от усиленной инспекции местных питейных заведений, папа мирно отдыхал от дневных трудов в своей постельке. Поковыряв в тарелке больше для вида, Наталка, сославшись на усталость, попросила у матери разрешения удалиться в свою комнату. Мать, углубленная в свои мысли, едва заметно кивнула. Девушка, поцеловав на прощанье маму, поднялась в свою спальню, и потянулись долгие часы ожидания. Ходики на стане старательно отбивали каждый час, но милого все не было. Наконец, когда в душе осталась одна злость, створки окна распахнулись, и в оконном проеме появилась огненно-рыжая голова.
На остром язычке Наталки накопилось немало острых слов для милого друга, но лишь девица разомкнула сои уста, как все злые слова застряли в ее горле. Это Николай накрыл уста любимой своими губами. Поцелуй вышел столь долгим и страстным, что оба едва не задохнулись. Когда, отдышавшись после поцелуя, Наталка все же решилась уколоть любимого острым словом, перед ее глазами нарисовался букет очаровательных фиалок, васильковый цвет которых так шел к Наташиным малахитовым глазам. Ну как после такого сердиться?
Все-таки возможность поддеть любимого девушка не упустила:
— Долго же ты, милой, собирался! Скоро рассвет встречать будем.
— Я-то давно здесь, да вот лестницей моей какой-то смешной толстячек воспользовался, К твоей религиозной мамаше в окно полез, наверное, псалмы читать. — не без ехидства прокомментировал он.
Наталке стало досадно, что Николка столь вольно судит о ее матери, в ней заговрил зов родной крови, поэтому она спросила довольно грубо:
— А ты почем знаешь?
— Я, пока ты с этим хлюстом на автомобиле каталась, вместе с Тихонычем все здесь изучил, — спокойно отвечал юноша, — Чтобы ненароком не в то окно залезть.
Несмотря на очевидную комичность ситуации, Наташа не улыбнулась: ее задел легкий укор Николая:
— Какой такой хлюст? — возмущенно переспросила она.
— А такой, что дед — сто лет! — бодро и весело рапортовал юноша. — Из которого песок сыпется и дурацкий веник на подбородке, а держится молодцом-бодрячком.
— Который с веником — князь Кронберг, а толстяк, что в окно … к маме полез — барон фон Штоц. — серьезно и несколько печально сказала Наталка.
— Это те, из Братства? — вытаращил глаза парень.
Она только кивнула.
— Бедная ты моя? — Николка нежно обнял девушку и уже сочувственным тоном продолжал. — Столько на тебя навалилось! Да они же обложили вас со всех сторон! А папаша куда смотрит?
— Папа давно смотрит в дно стакана и бутылки. — горько сказала Наталка.
Ей было и обидно и неудобно за мать. Юность вообще эгоистична и готова такое чувство как любовь взять в свое монопольное владение. Наталье было стыдно, она порицала поведение матери, явно не понимая, что после многих лет унижения, забитости, бедности она, как никто другая, имеет право на малую толику простого женского счастья.
— Значит, он им до зарезу нужен, Меч Тамерлана. — рассудительно заключил Николай.
— Ах, да! Чуть не забыла. — Наталка с расширенными от возбуждения глазами принялась рассказывать дружку о Гласе в рабочем кабинете Деда.
Николка смотрел в глаза девушки и одновременно и любовался ими и что-то соображал:
— Пошли!
— Куда!
— В кабинет.
— Зачем?
— Ты не поняла? Там — тайник! В тайнике — Меч!
Наташа осторожно выглянула в коридор, убедилась, что в доме все спокойно, и они оба быстренько перебежали в кабинет Деда.