Крейсер Его Величества «Улисс»
Шрифт:
— Сколько теперь может быть спасенных на «Сиррусе», сэр?
— Представления не имею, старпом, — устало приподнял плечи Вэллери. — Человек сто. Возможно, больше, а что?
— Сто... — задумчиво повторил Тэрнер. — Сто человек, обреченных на смерть приказом никого не спасать. Интересно, что-то скажет наш приятель Старр, если Орр высыплет эту малую толику в подол адмиралу, когда вернемся в Скапа-Флоу?
Глава 13
В СУББОТУ
(пополудни)
«Сиррус» находился еще в миле от конвоя, когда на эсминце замигал сигнальный фонарь.
— Донесение с «Сирруса», сэр. «Имею на борту двадцать пять — тридцать раненых. Трое в очень тяжелом состоянии. Срочно нужен доктор».
— Подтвердите получение светограммы, — произнес Вэллери. Поколебавшись мгновение, он проговорил:
— Передайте лейтенанту медицинской службы Николлсу, что командир просит его подняться на мостик. — Повернувшись к Тэрнеру, он слабо улыбнулся. — Не могу представить себе атлетическую фигуру старины Брукса на спасательном буе, да еще в такую погоду. Путешествие будет не из приятных.
Тэрнер снова оглянулся на «Сиррус», подходивший с веста, подпрыгивая на волнах и описывая мачтой дугу градусов в сорок.
— Да, на пикник походить оно не будет, — согласился он. — Ко всему, надувные спасательные буи не предназначены для таких телес, какими наградило небо нашего почтенного доктора.
«Странное дело, — подумал Тэрнер, — до чего же все очерствели: после того как „Вектра“ протаранила подводную лодку и погибла сама, никто даже словом о ней не обмолвился».
Скрипнула дверца. Медленно повернувшись, Вэллери ответил на приветствие Николлса.
— "Сиррусу" понадобился доктор, — произнес он без всяких околичностей.
— Как вам это нравится?
Чтобы устоять на вздыбившейся палубе, Николлс за что-то ухватился рукой. Покинуть «Улисс»! Даже мысль об этом, к собственному его удивлению, возмутила Николлса. Подумать только, подобное чувство испытывает он, Джонни Николлс, которому так претит все, что связано с флотской службой. Должно быть, у него с головой не все в порядке. И вдруг он осознал, что находится в полном здравии, и понял, почему ему хочется остаться здесь. Дело было вовсе не в гордости, принципе или какой-то обиде... Просто... просто он почувствовал, что сроднился с кораблем. Сроднился — более точного, более ясного определения невозможно было найти; он понял, сколь близки ему судьбы этого корабля, этих людей. Заметив, что на него устремлены любопытные взоры, юноша смутился и стал смотреть на бурное море.
— Ну так как? — не скрывая нетерпения, спросил Вэллери.
— Мне это вовсе не нравится, — признался Николлс. — Но, разумеется, сэр, я отправлюсь на эсминец. Прикажете отбыть сию же минуту?
— Как только соберете вещи, — кивнул Вэллери.
— Значит, сейчас. Походный комплект у нас всегда наготове. — Николлс снова взглянул искоса на неспокойную воду. — Что мне нужно делать? Прыгать в воду?
— Даже не думай! — дружелюбно воскликнул Тэрнер, хлопнув лейтенанта по спине своей широкой ладонью. — Тебе не о чем беспокоиться, — гудел он весело. — И почувствовать ничего не успеешь. Насколько я помню, именно так ты выразился недели две назад, когда удалял мне коренной зуб. — Вспомнив эту операцию, Тэрнер болезненно поморщился. — Дадим тебе спасательный буй, дружок, вот что!
— Спасательный
— О невежество молодости! — печально покачал головой Тэрнер. — Естественно, мы прикроем тебя бортом. Прокатишься точно в «Роллс-Ройсе», мой мальчик! Сейчас же снарядим буй. — Он отвернулся. — Крайслер, найдите главстаршину Хартли. Пусть на мостик поднимется.
Крайслер и виду не подал, что слышит. Он находился в своей излюбленной позе — руки на трубах паропровода, верхняя часть лица прижата к окулярам мощного бинокля, укрепленного на пульте управления прожекторной установкой правого борта. Каждые несколько секунд рука его опускалась и чуть поворачивала рифленый поворотный винт. А после этого — снова полная неподвижность.
— Крайслер! — взревел Тэрнер. — Вы что, оглохли?
Прошло еще три, четыре, пять секунд. По-прежнему молчание. Глаза всех были устремлены на Крайслера, когда тот внезапно подался назад и, поглядев на лимб, круто повернулся. Лицо его было взволнованно.
— Курсовой сто градусов правого борта! — воскликнул он. — Курсовой сто градусов. Самолеты. Над самым горизонтом, — Он снова прилип к окулярам бинокля. — Четыре, семь. Отставить, десять! Десять самолетов! — закричал он.
— Курсовой правого борта сто градусов? — Тэрнер вскинул к глазам бинокль. — Не вижу ни черта! А ты не ошибся, паренек? — воскликнул он.
— Никак нет, сэр! — Во взволнованном голосе юноши прозвучала твердая убежденность.
Тэрнер в два прыжка очутился возле сигнальщика.
— Дай-ка я взгляну! — властно произнес старший офицер. Он посмотрел в окуляры, крутнул раз-другой поворотный винт, потом отошел назад, сердито хмуря брови.
— Что ты мне голову морочишь, приятель? — проворчал он. — У тебя плохое зрение или мерещится? Знаешь что?..
— Он прав, — спокойно прервал его Кэррингтон. — Я тоже их вижу.
— И я, сэр! — воскликнул Бентли.
Тэрнер кинулся назад к биноклю, прильнул к окулярам и тотчас замер.
Повернувшись к Крайслеру, он улыбнулся:
— Напомни мне как-нибудь, чтобы я извинился! — Не успев договорить фразу, он снова очутился на компасной площадке.
— Сигнал конвою! — отдавал распоряжения Вэллери. — Походный ордер «Эйч». Первый офицер, обе машины полный вперед! Боцманмат! Объявить по трансляции: «Расчеты всех огневых средств к бою!» Старший офицер!
— Есть, сэр!
— Расчетам всех зенитных установок! Выбор цели самостоятельный, вести огонь самостоятельно! Как ваше мнение? Как насчет главного калибра?
— Пока неясно... Крайслер, ты не можешь сказать?..
— "Кондоры", сэр, — угадал вопрос Крайслер.
— "Кондоры"! — Тэрнер изумленно открыл глаза. — Целая дюжина «кондоров»! А ты уверен?.. Ну ладно, ладно! — оборвал он себя поспешно. — Конечно, «кондоры». — Поискав глазами свой шлем, старший офицер повернулся к Вэллери. — Где эта распроклятая жестянка? Сигнальщик говорит: «кондоры»!
— Раз говорит, значит, так оно и есть, — с улыбкой отозвался Вэллери.
Невозмутимое спокойствие командира поразило Тэрнера. — Целеуказание башням с мостика. Управление огнем автономное. Каково ваше мнение? — продолжал Вэллери.