Кричащая лестница
Шрифт:
А вокруг все нарастал и нарастал крик, он лился прямо из ступеней и каменных стен. Его громкость стала ужасающей, звуковые волны били нас словно кулаками. В этом крике было столько страдания и боли, что нас выворачивало наизнанку, голова готова была расколоться, весь окружающий мир кружился и плыл перед глазами. В этом крике слышался страх смерти – отчетливый, бесконечный. Этот страх окружал нас, впивался в мозг, он убивал.
Вниз, вниз, поворот, еще поворот – и вот уже в какой-то момент пляшущие на стенах тени стали не нашими, чужими, более темными. Это были тени фигур в рясах с опущенными на лица капюшонами, с торчащими из широких рукавов тонкими, высохшими руками. Вниз, вниз – мы уже не бежали, мы валились, катились, разрывая на лету полотнища хрустящей липкой паутины. Поворот, еще поворот – фигуры в рясах неслись по стенам вровень с нами, не отставая ни на шаг. Они тянули к нам свои костлявые длинные пальцы. Ступеням лестницы, казалось, не будет конца. Крик раскаленными гвоздями впивался в наши черепа, мне хотелось сейчас только одного – чтобы он оборвался, прекратился.
Мы скатились с последней ступени и оказались в маленькой квадратной комнате.
Здесь мы повалились на пол. Свечи выпали из наших пальцев и покатились в разные стороны по каменному полу. У нас кружились головы, нам никак не удавалось подняться на ноги.
Крик не прекратился. Гнавшиеся за нами фигуры сошли с лестницы и начали расплываться по стенам комнаты, продолжая свой безумный танец. На запястьях их костлявых рук болтались разорванные веревки.
– Монахи! – ахнула я. – Это монахи. Те самые, которых здесь убили.
Согласно легенде, их было семеро. Семеро монахов, которых утопили в колодце за их чудовищную ересь и богохульство.
Я подняла голову, взглянула вдоль выложенного каменными плитами пола. В свете откатившейся в сторону, но не погасшей свечи я увидела этот колодец – широкое, круглое, угольно-черное отверстие в центре пола. А рядом с ним…
Между нами и отверстием колодца лежала маленькая высохшая фигурка – кучка костей и истлевших тряпок, – контуры которой сгладили толстые слои паутины. Это был тот самый мальчик из агентства «Фиттис». Шея его была повернута под неестественным углом, из рукава серой куртки высовывалась костяная рука – создавалось ощущение, что бедняга стремился к отверстию колодца, чтобы ринуться в его бездонную тьму.
Прежде чем крик убил его, мальчик из агентства «Фиттис» успел добраться почти до самого конца лестницы – я представила, как он летел вниз по ступеням и как упал с последней, сломав себе шею.
Ну что ж, ему повезло хотя бы в том, что его смерть была скорой.
Окружавший, давивший со всех сторон крик сводил меня с ума. Я заставила себя подняться на ноги. Поверьте, это не так легко сделать, если у тебя не осталось сил ни двигаться, ни думать.
Рядом со мной с таким же усилием поднялись на ноги Локвуд и Джордж. Из уха Локвуда сочилась струйка крови.
Пошатываясь словно пьяный, он схватил нас с Джорджем за воротники, подтянул к себе.
– Ищите Источник! Он должен быть здесь! Где-то в этой комнате! – крикнул он и оттолкнул нас.
Джордж, пошатываясь, неосторожно приблизился к стене. Из нее вытянулась полупрозрачная костистая рука с длинными пальцами, с болтающимся на запястье обрывком веревки и потянулась к Джорджу. Локвуд оказался проворнее – он выхватил соляную бомбочку и швырнул ее в стену. Вспыхнули, загорелись зеленым пламенем крупинки соли. Рука отдернулась назад. Тень на стене скорчилась и принялась извиваться как змея.
Все втроем – Локвуд, Джордж и я – на подгибающихся ногах мы отправились осматривать комнату. Результат оказался плачевным – кроме лестницы, в комнате не было другого выхода. В ней вообще не было ничего – только каменные стены и темнеющее в полу отверстие колодца.
Вспышка белого пламени, волна соли и железа – это Джордж швырнул свою банку с греческим огнем в тени, притаившиеся в дальнем углу комнаты. Со стен посыпались крошки строительного раствора, вся комната покачнулась. На мгновение силуэты в углу исчезли, затем появились вновь и продолжили свой танец на стене.
Нас охватило отчаяние. Оно и повело нас в безрассудную последнюю атаку.
Железные опилки, соляные бомбочки, вспышки – мы швыряли их в стены, пытаясь уничтожить призрачные тени, больше всего на свете желая оборвать ужасный, изматывающий душу крик. Трещали камни стен, поднимались клубы дыма, корчились в огне толстые нити паутины. По всему полу разлетались, переливаясь всеми цветами радуги, горящие крупинки соли и железа. Но тени убитых монахов по-прежнему продолжали танцевать на стенах, и по-прежнему разрывал наши головы и сердца их ужасный крик.
Дело было плохо. Если сказать честно – хуже некуда. На меня вдруг навалилась свинцовая усталость. Нам никогда не найти Источник, и теперь, когда кармашки рабочих поясов и портупей опустошены, когда все оружие использовано и это не принесло успеха, когда мы растратили всю оставшуюся энергию на этот безрассудный последний бой…
Я замедлила движение, потом вообще остановилась. Оглянулась по сторонам. Джордж вслепую наносил удары рапирой, не понимая, по всей видимости, попадает он при этом по стене или нет. Но если и попадает – то что толку? Локвуд стоял рядом с колодцем, нахмурив брови, и дико озирался по сторонам, пытаясь найти выход из сложившейся ситуации.
Бедный Локвуд. Выхода из этой ситуации нет. Наши способности, опыт, наш Дар оказались бессильными. Боеприпасы израсходованы.
Я уронила руки и низко опустила голову. Мы никогда не найдем Источник. И никогда, никогда, никогда не прекратится этот крик.
Если только…
Я тупо посмотрела на колодец.
Какая же я глупая! Есть, есть способ оборвать этот крик. Есть способ перейти из крика в тишину, от невыносимой боли – к миру и покою. И этот способ очень прост.
Джордж выронил рапиру, опустился на колени возле нижней ступени лестницы, съежился и обхватил голову руками. Позади него на стене ликовали, торжествующе приплясывая, тени.
Я медленно двинулась вперед. Передо мной был выложенный из кирпичей бордюр колодца, за ним – бездонная, желанная, дарящая покой тьма…
Да, это был легкий путь – и очевидный. Подспудно я думала о таком бегстве уже давно. Это был тот путь, о котором нашептывал мне дом, когда я стояла, прислушиваясь, в вестибюле несколько часов назад… Целую вечность назад! Уже тогда я смутно понимала, куда и к чему собирается вести меня Холл – он делал это постепенно, осторожно, шаг за шагом: сначала – появление слабеньких призраков Первого типа, призрачный туман, злобные шепчущие голоса, потом – кровавая комната и в конце – стремительное, неудержимое падение с лестницы. Здесь все всегда заканчивалось. На этом самом месте. Там, где посреди невыносимого крика открыто окно в тишину. В вечный покой. Сейчас я это поняла, и все стало очень просто. Всего пара широких шагов – и крик прекратится. Навсегда. Настанет тишина, и я стану частью этой тишины.