Крик души
Шрифт:
Ее тело постепенно теряло чувствительность.
Воздух исчез. Исчезла и паника. Остались только темнота и эхо, а затем… все пропало.
ГЛАВА 25
Поскольку машина миссис А. была нужна ей самой, Спенс и Дэвид напомнили Руфусу о его предложении и взяли его авто. К двум часам они подъехали к тюрьме, не зная наверняка, когда именно Никки выйдет, только помня, что это должно произойти до трех часов.
— И как я не сообразил привезти ей чистые вещи! — сокрушался Спенс,
— Она все равно не сможет прямо здесь переодеться, — заметил Дэвид. — Шампанское было бы куда лучше, но мы и об этом не подумали.
— Шампанское мы выпьем сегодня вечером, на «Фабрике», — решил Спенс. — Или нет; лучше дождемся, когда дело наконец закроют, потому что это уже скоро произойдет, я точно знаю.
— Я тоже, — уверенно заявил Дэвид.
Слишком волнуясь, чтобы оставаться в машине, Спенс вышел наружу и пошел к тюрьме.
— Интересно, откуда она выйдет, — размышлял он, когда к нему присоединился Дэвид. — Давай осмотримся здесь, поглядим, что да как.
Когда они вышли с автостоянки, то уперлись взглядом в беспорядочную группу зеленовато-серых зданий напротив, сбившихся в кучу за высоким забором, поверх которого шли ряды колючей проволоки и цепь камер.
— У меня просто в голове не укладывается, что она сейчас находится там, — пробормотал Дэвид, ежась от холода.
— Уже недолго осталось, — напомнил Спенс.
Хотя они и так знали, что по понедельникам посетителей не пускают, они остановились почитать надпись на входе для посетителей.
— Она точно должна выйти отсюда, — решил Спенс. — Похоже, другого выхода нигде нет.
Дэвид смотрел в другую сторону.
— Боже, как ты считаешь, что это такое? — спросил он, кивком головы указывая на готическое чудовище, взгромоздившееся, словно замок графа Дракулы, на вершине соседнего холма и окруженное деревьями.
— Понятия не имею, — пробормотал Спенс, — но не хотел бы я оказаться там после наступления темноты.
Дэвид задрожал, затем достал из кармана зазвонивший телефон.
— Дэн, — сообщил он Спенсу, принимая звонок.
— Она уже вышла? — поинтересовался Дэнни.
— Нет, но мы возле тюрьмы.
— Хорошо. Скажи Никки, что я хочу поговорить с ней, как только вы сможете передать ей трубку.
— Сделаю.
— Как там Спенс?
Дэвид покосился на друга.
— Немного взволнован, но держится хорошо.
— Скажи ему, что все получится. Я не могу сейчас вдаваться в подробности, но позже обязательно все расскажу.
Нажав кнопку «отбоя», Дэвид подошел к Спенсу и встал рядом с ним возле входа для посетителей. Забор вокруг был сплошной, так что заглянуть за него было невозможно. В одних воротах было маленькое окошко, но оно было плотно закрыто, и, сколько они ни прислушивались, с той стороны не доносилось ни звука.
Минуты шли, и холодный ветер начал поднимать мусор из сточных канав, рассеивая его по дороге, как жуткое конфетти. Голые ветви деревьев тянулись ввысь, словно пальцы скелетов. Место было таким же унылым и безмолвным, как забытая могила.
К трем часам Спенс уже был готов начать колотить в ворота.
— Что-то случилось, — решил он, пытаясь не поддаваться панике, — а никто и не пошевелится, чтобы сообщить нам.
Дэвиду очень хотелось как-то убедить его в обратном, но назначенное время уже истекло, а в ворота никто не входил и не выходил из них.
— Это уже смешно! — нервничал Спенс, резко открывая телефон. — Я сейчас позвоню этой, как ее, Фелисити, и спрошу, что ей известно.
Быстро набрав номер, он начал мерить шагами площадку в ожидании ответа. Дэвид не спускал глаз с его лица, разделяя напряжение друга и испытывая желание вопить и стучать в ворота, словно от этого будет какой-то толк.
— Фелисити? — пролаял Спенс в трубку. — Это Спенсер Джеймс. Да, мы в тюрьме, но ничего не происходит. Я знаю… Я…
— Спенс, подожди, — перебил его Дэвид. — Смотри. Ворота открываются.
Спенс мгновенно обернулся, и, когда ворота распахнулись, в них появилась надзирательница с зализанными назад светлыми волосами, явно ожидавшая их прихода.
Спенс закрыл телефон. Сердцебиение у него участилось, разнося по венам страх. Что происходит? Где Никки?
И тут неожиданно появилась она: лицо бледное, как осеннее небо, глаза опухшие и со следами кровоподтеков. Едва заметив Спенса, она сорвалась с места и не останавливалась, пока не оказалась в безопасности его объятий.
— О, благодарение Богу, благодарение Богу, — повторял Спенс, крепко обнимая ее, а Дэвид обнимал их обоих. — Я уже начал думать… Я не знаю, что, черт возьми, я думал. Ты как?
— Нормально, — прошептала она. — Там … Я… Это не имеет значения. — Не надо говорить ему, что ее только что выпустили из лазарета. Все уже позади, она жива, и он рядом, и Дэвид тоже, и все, чего она хотела, это продолжать обнимать их, крутиться, вертеться, взмывать и падать, словно жаворонок в небе, и упиваться своей свободой, словно она так же материальна и драгоценна, как сам Спенс.
— Нам нужно знать, Ник, — сказал Спенс, пока Дэвид вез их домой, — отпирала ли ты дверь первому парамедику?
Никки моргнула, пытаясь вспомнить; затем, когда она осознала важность вопроса, в ее испуганных глазах появилась тревога.
— Нет, — ответила она, — не отпирала. А что? Он говорит, что, когда он приехал, она была не заперта? Наверное, так и было, потому что я точно знаю, что не впускала его.
Чуть не расплакавшись от облегчения, Спенс уточнил:
— Ты абсолютно уверена, что не подходила к двери после того, как набрала «999»? — Он знал, что нужно быть на сто процентов уверенным.