Крик совы
Шрифт:
Алина вытерла повлажневшие глаза черным кружевным платочком.
– Такая юная женщина не может быть соломенной вдовой. Рано вам отчаиваться и себя хоронить, впереди целая жизнь.
– Никто не знает, кому и сколько лет отведено на этой грешной земле. В любой момент может жизнь оборваться, лопнуть словно струна,– с грустью ответила женщина.
– Вы с Ломовым были расписаны или состояли в гражданском браке?– спросил он.
– У вас в руках мой паспорт и в нем нет штампа о браке,– резонно заметила Шервиц.
– Я хочу это услышать
– Официально не расписаны, но полгода живем, как муж и жена. Мечтали о ребеночке, но не успели, хотя… может Господь одарит.
– Жили,– поправил следователь.
– Да жили под одной крышей,– она горестно опустила голову.– Стасик был ласковым и нежным.
– Меня не интересуют ваши интимные подробности. Отвечайте по существу на мои вопросы.
– Я его не торопила с оформлением брака, как и с зачатием ребенка,– пропустила она его замечание.– Сейчас горько сожалею.
– Почему?
– Как почему?– воспрянула Алина духом и упрекнула.– Странно от вас слышать этот вопрос, вы же юрист. Будь я его официальной женой, то по закону была бы прямой наследницей его капитала, недвижимости и банковских счетов. А теперь все это богатство достанется его родственникам. Надо было хоть ребенка от него родить. А так прощай обещанная яхта и отдых на Канарских островах.
– Ваше дело.– табак,– с иронией посочувствовал Серебров.– Сожительнице наследство не полагается. К тому же по приговору, если в суде будет доказано его криминальное происхождение, то может быть конфисковано в пользу государства. К тому же вы у него не единственная сожительница.
– Вы имеете в виду Сюзанну Южину?– встрепенулась она, нервно теребя снятые перчатки.
– Именно.
– Не верьте этой каланче. Она такое наплетет из зависти,– поспешно произнесла Шервиц.– Стас собирался выгнать ее из ресторана, лишить прибыльной работы. Жаль не успел. Сюзанна слишком гордая, независимая, себе на уме. А кто она? Девчонка с улицы к тому же неблагодарная.
– Чем занимался ваш сожитель? Какой у него остался бизнес?– перевел он разговор в другое русло.
– Знаю, что Стас скупал крупные партии товара: спиртные напитки, пиво, сигареты, одежду и радиоаппаратуру. В городе у него сеть магазинов, баров и киосков. Ресторан-казино тоже его.
– Кто совладелец или совладельцы?
– Не знаю. В ресторане часто бывали те, кого называют крутыми и новыми, а также городское начальство, депутаты, чиновники, музыканты, журналисты. Очень любили отмечать у нас разные праздники, юбилеи, обмывали награды, да и просто устраивали тусовки, развлекались от души. Угощали, девочек баловали подарками, мы в долгу не оставались, охотно ублажали.
– Чем платили?
– Известно чем, улыбками, ласками. Интересно, придут на похороны или отсидятся в своих норах, как кроты? Пока человек жив и богат его на руках носят, пушинки с одежды сдувают и каждое слово с трепетом ловят, а как перестало сердце биться, то и забыли. Стаса все уважали и боялись, потому что он был решительным.
– Значит, оказывали интимные услуги?
Шервиц на мгновение стушевалась, но все, же взяла себя в руки:
– Я вам об этом не говорила. Но вы умный человек и сами способны догадаться. Жизнь – жестокая штука, особенно в период развала и бардака. Каждый сейчас зарабатывает, как может ради физического выживания. Пока юные и молодые, девчонкам хочется прилично, модно одеться, купить косметику. А все эти аксессуары очень дорогие, вот и вынуждены ублажать клиентов за валюту и подарки. Об этом в городе всем известно. Странно, что вы не знаете.
– Где оказывались эти услуги? В здании ресторана или…
– В гостиницу, в "Салон красоты", на квартиру или на дачу увозили, а летом на "природу" или к морю,– призналась она. И по тому, с каким азартом она рассказывала подробности богемной жизни, следователь понял, что это доставляет ей удовольствие.
– Ломов это поощрял?
– Не препятствовал, потому что это привлекало мужчин в ресторан лучше любой рекламы,– точно подметила Алина и вдруг всполошилась,– Что я вам наговорила, не верьте! Ведь нас могут прикрыть. Я и другие девочки останемся без работы. Это не для протокола.
– Не волнуйтесь Алина Гаевна, ваши показания вам не повредят,– заверил Серебров.– Но остерегайтесь контактов с незнакомыми людьми.
Она с большой неохотой подписала протокол показаний и удалилась, недовольная тем, что капитал Совы, словно золотая рыбка, выскользнул из рук.
Третьим к следователю был вызван старшина милиции Тарас Цыбуля. Грузный почти квадратный, килограммов за сто, он тяжело ввалился в кабинет.
– Раз-решите-е?– лениво разомкнул челюсти с двойным свисающим на воротник фиолетовой сорочки подбородком.
– Проходите, садитесь, Тарас Матвеевич.
Едва старшина положил свое тело на два сдвинутые стула, как Серебров с места в карьер спросил:
– Почему в момент преступления вас не оказалось на месте? Оставили свой пост, в военное время, понимаете, чем бы это кончилось?
– Знамо чим, трибуналом и расстрелом,– выдавил из себя Цыбуля, и следователь заметил, как его заплывшие жиром глаза воровато забегали. Алексей Викторович не сомневался, что старшина заранее подготовился к вопросу.
– Мэни по телефону заявылы, що у жинкы пиднявся тыск, вона у мэнэ гипертоник,– сказал он по-украински.– Я швыдко поихав до хаты.
– Кто вам звонил?
– Чоловичий, незнаемый голос.
– "Скорую помощь" вызывали?
– Ни. По сусидству жывэ медсистра, вона допомогла,– не моргнув глазом, ответил старшина.
– Неубедительно. У вас, наверняка, есть в запасе другая версия и не одна?– предположил следователь.– Выкладывайте, как на духу, не скупитесь.
– Як щирый украинец, дюже побажав сало с цыбулей, а його в той вечор в мэню ресторана нэ було. Ось я и почапав до хаты,– с лукавством в глазах ответил Цыбуля, посчитав этот аргумент неотразимым.– Потрибно слухаться своего шлунка.