Криминальные прогулки
Шрифт:
Вылезла и сразу все увидела.
Широков лежал на асфальте, но ноги его были задраны на крыльцо, и создавалось впечатление, что это не человеческий труп вовсе, а подвешенная за задние конечности баранья туша, из которой вытекает теплая еще кровь.
– Миша! – завизжала Екатерина Илларионовна, бросаясь в эту кровь на колени и обхватывая пробитую пулей голову мертвого возлюбленного. – Мишенька!
Ей хотелось выть, и она выла, ей хотелось орать, и она орала, ей хотелось рвать себя в рыданиях, и она рвала.
А потом вдруг резко перестала.
– Ну хорошо же… – тяжело проговорила она, после чего поднялась и пошла к своему зеленому «фиату».
Мэр очень обрадовался тому, что Корневу решили дать машину. Ну вот просто очень-очень обрадовался. Даже подпрыгнул в кресле, когда ему позвонил Никитин и сообщил о таком решении Турецкого. С тех пор как начались переговоры, Павел Тимофеевич все время был на связи с мэром, потому что Павел Тимофеевич, как ни крути, хоть и начальник горуправления милиции, а все же не главный человек в городе, а мэр – главный.
– Это же просто прекрасно! – приговаривал Вячеслав Витальевич, ослабляя галстук и расстегивая верхнюю пуговицу рубашки, как бы в знак того, что и внутри у него чего-то там такое расслабилось и расстегнулось и легкие стали вдыхать шире, не боясь задеть сжавшееся в испуге и забившееся куда-то сердце.
Теперь нужно было не упустить предоставившуюся возможность выкрутиться из всей этой ситуации.
Как?
Да очень просто.
Грохнуть Корнева вместе с дочкой вице-премьера, когда они покатят на машине, как выразился этот белобилетник, «далеко-далеко»!
Каким макаром грохнуть?
Да любым. Расстрелять, взорвать, сжечь… Мало ли чего можно придумать! Главное, чтобы нашлись верные люди, которые смогут все это осуществить…
А люди найдутся! Не зря же Вячеслав Витальевич столько лет подкармливал городскую милицию!
Он потер руки и уже хотел было снять телефонную трубку, чтобы позвонить кому следует и отдать необходимые распоряжения, как вдруг его взгляд задержался на сборнике комиксов. Сборник так и лежал раскрытым на последней странице, и с нее на мэра смотрело мужественное лицо мента.
– Торжествуешь? – склонился над скуластым милиционером Вячеслав Витальевич.
Тот, казалось, еще больше расплылся в улыбке: да, мол, торжествую, а ты как думал, мэрская рожа?
– Ну-ну… – многозначительно прищурился Семенов и достал из кармана пиджака свой «паркер» с золотым пером. – Ну-ну… – повторил он и снял с ручки колпачок.
Мент плевать хотел на это.
Тогда мэр взял да и подрисовал бравому милиционеру фингал под левым глазом. Потом подумал и намалевал такой же под правым.
Мент поскучнел.
Вячеслав Витальевич раззадорился и изобразил на крепком ментовском лбу громадную синюю шишку.
– Это от пули! – усмехнулся он, явно издеваясь над рисунком. Затем опустил уголки губ мента книзу: – Больше не будешь веселиться!
И правда, персонаж комикса стал теперь унылый, побитый и совсем не геройский.
Морально уничтожив милиционера, мэр отбросил ручку в сторону и откинулся в кресле.
И тут открылась дверь кабинета и Вячеслав Витальевич увидел Екатерину Илларионовну.
И сразу почувствовал недоброе.
Как– то не так она смотрит, как-то не так она двигается, как-то не так она держит правую руку… А руку-то почему -не так? Ах да – она же никогда не имела привычки совать ее в карман, а теперь вот сунула… Чего это она, а?
Не вставая с кресла, мэр подался к жене:
– Что-то случилось?
Она подошла к столу:
– Случилось.
В ее голосе звучала такая ненависть, что Вячеслав Витальевич даже заморгал от удивления.
– Случилось… – повторила она и вдруг достала из кармана свой маленький пистолет.
Мэр ошарашенно посмотрел на него и открыл было рот для какого-то вопроса, но Екатерина Илларионовна направила пистолет ему в сердце и нажала на курок.
Раздался выстрел.
Мэра отбросило на спинку кресла, и, схватившись двумя руками за грудь, он прохрипел:
– За что?…
– За то, что ты убил Широкова! – сказала Екатерина Илларионовна.
В глазах Вячеслава Витальевича застыло изумление:
– Но я не убивал Широкова… Я не уби… – Тут он глотнул еще воздуха, намереваясь на выдохе продолжить фразу, но этот воздух вдруг застрял у него в глотке, и мэр с ужасом почувствовал, что не может протолкнуть его ни туда, ни сюда.
«Я же не убивал Широкова… – стучало у него в голове. – Я не уби…»
Он не сумел не только договорить, но и додумать эту фразу.
Конечно же Екатерина Илларионовна ошиблась. Широкова убил не мэр. Его убил верный слуга Садчикова Демьян Дымко. Естественно, по приказу Андрея Петровича.
Ведь Андрей Петрович помнил, что Екатерина Илларионовна обещала убить мужа, если тот убьет Широкова. Вот он и проверил крепость слова госпожи Оболенской.
Честно говоря, Андрей Петрович в успех этой комбинации верил не особенно.
Но все вышло!
Впрочем, все, да не все.
Демьяна Дымко поймали. Сразу же, как только он отъехал, путь ему перекрыла милицейская машина.
Дело в том, что подчиненные Широкова слышали стрельбу у крыльца и звякнули по ноль два в дежурную часть. А из дежурной части была дана команда патрульному «уазику». А тот как раз в районе развлекательного центра и кружил.
И самое главное – в «уазике» сидели милиционеры, которые – о чудо! – Садчикова не уважали, а Никитина уважали. Поэтому на все крики Демьяна Дымко, что он такой-то и такой-то, а над ним есть тот-то и тот-то, эти милиционеры, активно и умело используя ненормативную лексику, отвечали, что и ты сам, и твой такой-то и такой-то – такие-то и такие-то. После чего погрузили Дымко в «уазик» и отвезли в отделение.