Криминальный пасьянс
Шрифт:
— М-да… — нечленораздельно произнёс Карась, постаравшись вложить в этот звук весь имеющийся у него сарказм. — Так нас с тобой там и ждут!
— Конкретно меня или тебя, партнёр, там, конечно, никто не ждёт, а вот лес, минералы, нефть, морепродукты очень даже ждут, — ровным голосом продолжил Сашка, не обращая внимание на прорезавшийся у напарника скептицизм. — Наши луноликие друзья с соседних островов очень страдают от скудности природных ресурсов и поглощают всё, что им предлагают на продажу. Всё это будет идти через твои руки, Жорик, а руки, Жора, у тебя особенные, мимо них даже самая малая денежка не проскочит. Ну а как станем на ноги, будем развивать туристический бизнес.
— Хм! — вновь недовольно произнёс Карась. — Да кто в такую глухомань поедет?
— Поедут Георгий, ещё как поедут! Вот увидишь, как к нам не только сородичи, но и иностранцы хлынут.
— Это, с какого такого перепугу? У них на родине вроде бы всё тип-топ, чего они в нашей глухомани не видали?
— Много чего! Этого сейчас на острове ничего особенного нет, но мы всё, что нужно, построим. Вот скажи мне партнёр, чего хочет человек?
— Какой человек? Русский или японец?
— Да неважно! Любой человек, так сказать, среднестатистический житель планеты Земля.
— Да чего тут думать! — оживился Карась. — Каждый хочет вкусно есть, сладко спать: разумеется, не в одиночку.
— Правильно! Народ хочет хлеба и зрелищ. Так говорили древние римляне, — пояснил Сашка, заметив на лице партнёра явное неудовольствие от скудности предложенного меню. — Вот это мы и будем предлагать нашим заезжим гостям, соответственно, в условиях современного сервиса. Ты Жорик прав: ночные клубы, казино, публичные дома — всё это у наших иностранных гостей есть, но в условиях соблюдения жёстких правил, и всё это облагается высокими налогами. Ты никогда не задумывался, почему жители Старого и Нового света стремятся в Лас-Вегас? Потому что Лас-Вегас — город узаконенного порока. Порок — это мораль Лас-Вегаса, его альфа и омега. Попадая в этот город, человек перестаёт стыдиться своих порочных желаний, более того, он наслаждается ими, само собой, за определённую плату. Это у себя в провинциальном городишке уважаемый отец семейства стыдится зайти в публичный дом, а в Лас-Вегасе можно всё: можно поддаться азарту, можно проводить время среди порочных женщин, можно пьянствовать, и никто, слышишь, партнёр, никто не осудит тебя! А теперь представь, что Сахалин — не просто остров, а огромный развлекательный центр! Конечно, для реализации этой идеи понадобятся деньги, точнее, сумасшедшие деньги, которые пойдут на строительство казино, ночных клубов, фешенебельных многоэтажных гостиниц, прокладки современных дорог, благоустройство улиц, реконструкцию морского порта, строительство современного аэропорта и ещё много чего такого, услышав о чём, искатели удовольствий со всего света устремились бы на остров, словно бабочки на огонёк свечи.
— Был Сахалин островом-каторгой, станет островом-притоном, — ухмыльнулся Карась.
— Не притоном, — мягко поправил его будущий губернатор, — а Островом Запретных Удовольствий! К стати в истории есть подобный прецедент: до того, как бравый Фидель Кастро со своим революционно настроенным отрядом высадился в заливе Свиней, Куба была для состоятельных американцев чем-то вроде острова-курорта. Во времена правления диктатора Батисты коренные жители острова имели всего две профессии: мужчины — официанты, женщины — проститутки. Мы, конечно, до такого примитива не опустимся, и будем действовать тоньше и умнее. В России сейчас набирает силу очередная компания борьбы с азартными играми. Все крупные казино закрыли, а новых не построили, да и не построят, потому что хотели, как лучше, а получилось… в общем, плохо получилось. В резервации, которые выделили для создания игровых зон, никто деньги вкладывать не хочет.
— А мы что же, особенные? — удивился Карась. — Если на материке этот проект заглох, кто в Сахалин вкладываться будет?
— Будут Жорик, ещё как будут, потому что Сахалин мы сделаем налоговым раем!
— И кто нам это позволит?
— Не забивай себе голову этими вопросами. Твоё дело — развивать на Сахалине бизнес и обеспечить первоначальное накопление капитала, а юридическую базу под проект я сам подведу.
— А как же с золотишком? — не унимался Карась.
— Золото — товар на все времена. — улыбнулся Перепёлкин. — Мы его с тобой сбыть всегда успеем, а пока все операции с золотым песком прекратим. Временно! — повысил голос Сашка, заметив желание партнёра вступить в затяжной спор. — Пусть это будет наш с тобой страховой фонд, так, на всякий случай!
— А случай бывает всякий, — философски закончил фразу Карась и задумчиво почесал темечко.
Прощаясь с московской жизнью, Карась, в лучших купеческих традициях века минувшего, пустился в загул. Выбрав ресторанчик, который чопорная московская публика посещает редко по причине отсутствия гламура, но который зато славится разухабистым весельем и большим выбором женщин не очень строгого поведения, Жорка пустился во все тяжкие.
Вскоре вокруг его столика образовалась разношёрстная компания любителей выпить за чужой счёт. В этот вечер Карась не скупился и заказывал всё, чего душа пожелает, не интересуясь стоимостью блюд и напитков.
Ближе к полуночи маленький оркестрик исполнял репертуар, состоящий исключительно из Жоркиных заказов. Жоркина душа, устав от повседневных страхов и переживаний, просила праздника.
— Человек! — кричал пьяненький Жорка. — А ну, неси сюда курицу! Бы-ы-с-с-тро!
Измученный за весь вечер Жоркиными капризами, официант, метнувшись на кухню, через мгновенье ставил на стол блюдо с цыплёнком табака.
— Это что? — капризничал Жорка.
— Как Вы и просили, курица, — смиренно отвечал официант, вытирая со лба пот.
— Я просил целую курицу! Целую! Зажарь целиком и тащи сюда. Куда! Куда за блюдо схватился! Это тоже оставь, сожрём, не поперхнёмся, и ещё водки! Смирновской! Понял?
Понятливый официант исчезал и через минуту появлялся с подносом, уставленным запотелыми бутылками. Собутыльники Карася встречали его радостным воплем, и пьянка продолжалась набирать обороты.
Ближе к рассвету в центр стола было помещено блюдо, красиво украшенное зеленью, в центре которого аппетитно поблёскивала золотистой корочкой целиком зажаренная курица, нашпигованная чесноком и черносливом.
— Ваш заказ, — вымученно улыбнулся официант. Вся компания с удивлением взирала на блюдо с куриной тушкой, о которой все давно позабыли.
— Что это? Курица? — продолжал куролесить Карась.
— Она самая, — подтвердил официант. — Спецзаказ! Шеф-повар лично для Вас готовил.
— А почему она такая худая? — изгалялся Жорка.
— Европейский стандарт! — уверенно врал замученный половой. — Нам кур из самого Парижу поставляют.
— Это точно! — вклинился в разговор пьяный господин в дорогом костюме с татуированными пальцами. — Был я в ихнем Париже! У них там не только бабы худые, но и куры тоже. Что с них взять — лягушатники!
— Знаешь что… а налей-ка ты ей в задницу масла! — задумчиво произнёс Жорка. — Много масла! Пусть будет жирной!
— И мне! И мне масла! — радостно запищала измученная диетами пьяненькая подружка татуированного господина, не полностью осознавая, о чём идёт речь.
— И ей тоже! — милостиво соглашался Карась. — Мне не жалко, за всё плачу!
И загул продолжался с новой силой.
В самый разгар веселья Карась неожиданно почувствовал на своей оплывшей талии чью-то ладонь. Несмотря на приличную дозу спиртного, Жорка контроль над собой не терял, и поползновение чужой ладони по своему телу оценил правильно.