Криминология. Избранные лекции
Шрифт:
Насильственная преступность лиц, лишенных свободы, представляет следующую картину и характеризуется такими данными: за последние 12 лет (с 1990 г. по 2001 г.) количество убийств постепенно снизилась с 214 в 1990 г. до 23 в 2001 г., причем увеличение числа этих наиболее опасных преступлений наблюдается лишь один раз – в 1992 г., тогда было совершено 226 убийств. Во все остальные годы число убийств равномерно и неуклонно снижалась. Что касается другого опасного преступления – умышленного причинения тяжкого вреда здоровью, то его динамика за те же годы почти повторяет динамику убийств, за тем лишь исключением, что ни разу число первых по сравнению с 1990 г. (450 случаев) не возрастало. В 2001 г. было зафиксировано всего 43 причинения тяжкого вреда здоровью. Такая же ситуация и относительно некоторых других насильственных преступлений, совершаемых осужденными и арестованными: число побегов уменьшалось
Сложную картину представляет собой динамика действий, дезорганизующих нормальную деятельность учреждений, обеспечивающих изоляцию от общества. Больше всего таких действий было совершено в 1991 г. – 104, в последующие годы наблюдается спад, в 1995 г. было зафиксировано только 5 таких преступлений, в следующем году – 6. Однако в 1997 г. было зарегистрировано уже 58, а в 2001 г. – 84.
С 1997 г. по 2001 г. зафиксировано так мало краж (в 1966 г. – 66, 1998 г. – 67, 1999 г. – 43, 2000 г. – 31), что поневоле возникает сомнение в том, что все такие преступления действительно вызывают адекватную реакцию правоохранительных органов.
В 1997 г. в местах лишения свободы зафиксировано больше всего преступлений, связанных с незаконным оборотом наркотиков, – 353. Но в последующие годы наблюдается постепенное снижение числа подобных действий, в 2002 г. их было зарегистрировано только 202, хотя в целом по стране наблюдается рост наркотизации населения.
Констатируя невысокий уровень преступности в местах лишения свободы и особенно снижение числа насильственных преступлений, необходимо назвать причины столь положительной динамики, тем более что из всех социальных сфер жизни нашего общества такая динамика наблюдается только там. Прежде всего, обращает на себя внимание то, что спад пенитенциарной преступности начинается с 1991 г., т. е. с того времени, когда в нашей стране произошли демократические перемены. Применительно к местам лишения свободы это выразилось в том, что законодательно были упразднены надуманные ограничения, многие условия отбывания наказания, унижающие достоинство личности лишенных свободы, усилился контроль за деятельностью исправительных учреждений со стороны государства и общества. Существенно ослабло напряжение в отношениях между лишенными свободы и администрацией, хотя эти отношения еще, к сожалению, не достигли уровня сотрудничества и должного взаимопонимания. Снизилось напряжение и в отношениях между самими преступниками (арестованными), они стали менее тревожными, значительно уменьшилось число межгрупповых конфликтов. Наряду с этим повысилась эффективность оперативно-розыскной деятельности, что позволило лучше предупреждать опасные преступления в местах лишения свободы.
Все эти факторы стали причиной того, что в пенитенциарной сфере стали меньше убивать, наносить телесные повреждения, вступать в открытый конфликт с администрацией, совершать побеги. При этом неверно утверждать, что снижение показателей преступности в местах лишения свободы вызвано тем, что много преступлений укрывается от учета. Дело в том, что, как показывает практика, укрывательство от учета в прошлом имело даже большее распространение, чем сейчас.
В местах лишения свободы России подавляющая часть насильственных преступлений совершается в исправительных колониях, чаще в колониях общего и строгого режимов, меньше всего в тюрьмах. Это наиболее опасные преступления, поэтому и регистрируемость их достаточно высокая. В целом же агрессивные проявления можно разделить на две большие группы: насильственные преступления и насильственные проступки, не зарегистрированные в качестве преступных. Разумеется, вторая группа не только более многочисленна, но и питает преступную часть, кроме того, многие насильственные акты, не зарегистрированные в качестве преступных, на самом деле являются таковыми (оскорбления, клевета, побои, истязания, хулиганство, насильственное мужеложство). Поэтому при анализе состояния правопорядка в местах лишения свободы надо уделять внимание не только преступному насилию, но и насильственным действиям, которые не фиксируются в качестве преступных. Вообще, латентность правонарушений велика.
Если рассматривать все места лишения свободы, то там за последние годы лишенными свободы совершается немногим более тысячи преступлений. Во всех этих учреждениях содержится около 1 млн человек.
Отдельную группу преступлений в местах изоляции от общества составляют кражи и хищения, однако их выявляемость довольно низкая. Чаще крадут у других осужденных, и за чем обычно следует физическая расправа. Нередко продукты питания отнимают силой, и понятно, так поступают представители «высших», привилегированных групп по отношению к нижестоящим. Как правило,
Специфическим тюремным преступлением с высоким уровнем латентности является насильственный гомосексуализм. Лица, которые подвергаются этому, как и те, которые вступают в гомосексуальные связи добровольно, как правило, умственно отсталые, замеченные в двурушничестве, краже вещей или продуктов питания у других осужденных, просто слабые характером и физически неспособные противостоять угрозам и насилию; они образуют строго изолированную группу «отвергнутых», или так называемых опущенных. Туда же входят лица, совершившие сексуальные преступления против детей и подростков, их убийства, нанесение им телес-ных повреждений, содействовавшие правоохранительным органам или имеющие родственников в этих органах.
Большинство арестованных за преступления против детей и подростков (около 80 %), как правило, «отвергаются» в следственных изоляторах, незначительная часть (около 15 %) – в колониях, причем в первые месяцы отбывания наказания. Лица, наказанные за сексуальные преступления, «отвергаются» способом, подчеркивающим именно эти деяния, причем с издевательствами над ними, избиением их.
Сами «отвергнутые» в силу личностных особенностей и статуса не в состоянии без помощи администрации улучшить свое положение. Однако администрация не всегда активна в предупреждении таких преступлений и оказании помощи пострадавшему. Поэтому пресс унизительного положения «отвергнутых» не ослабевает, и если в данный момент открыто не попирают их человеческое достоинство, то делают это в иной форме: с ними просто не общаются, не позволяют сидеть и стоять рядом, обедать за одним столом и т. д. Запрет на общение распространяется на всех, контактировать они могут лишь друг с другом. Оскорбительный статус закрепляется за определенным лицом на весь срок пребывания в местах лишения свободы и даже после отбытия наказания.
Если в колонии сильна власть преступных группировок, объектом гомосексуального и другого насилия может стать любой осужденный. Отсюда острые конфликты, кровавые стычки, могущие привести к групповым беспорядкам. Поэтому многие осужденные испытывают повышенную тревожность, постоянное беспокойство.
К большинству лиц, которые допускают насильственные действия, администрация мест лишения свободы применяет, по выборочным данным: предупреждение или выговор (60 %); помещение в штрафной изолятор (ШИЗО), дисциплинарный изолятор (ДИЗО) и помещение камерного типа (ПКТ) – 66 %. Намного реже применяются такие взыскания, как внеочередное дежурство (33 %), лишение права посещения кино, концерта и т. д. (19 %), отмена улучшенных условий содержания (6 %). Однако применение в основном суровых санкций в большинстве случаев не приводит к желаемым результатам: 56 % отнеслись безразлично к наказанию, 14 % бравировали им как неким высоким знаком отличия, но, правда, столько же раскаивались и испытывали чувство вины. Однако основная часть, повторяем, была безразлична к взысканию или даже гордилась им – 67 % наказанных вновь совершали насилие и вновь были наказаны.
Наблюдение за лицами, которые всегда находятся в оппозиции к режиму в колонии, показывает, что многим из них их образ жизни нравится и они не хотели бы его менять. Для этих тюремных бунтарей главное – высказаться, обратить на себя внимание, они по большей части истероидные, демонстративные личности. Это создает им ореол мученика за справедливость, предоставляет возможность все время эмоционально разряжаться.
В местах лишения свободы люди с помощью насилия пытаются компенсировать все то, что они потеряли, попав под стражу. Но насильственные действия не всегда представляют собой протест. Чаще они являются привычным грубым способом разрешения конкретной жизненной ситуации, когда субъект даже не желает задумываться над тем, что можно прибегнуть к другому, неагрессивному, поведению. Особенность насилия в исправительных учреждениях – это то, что, даже имея характер протеста, оно обычно направлено на другого осужденного, т. е. если один преступник отбирает что-то у другого, тем самым он пытается компенсировать нечто, что у него отнято неволей. Лишенные свободы несравненно хуже защищены, поэтому они намного чаще становятся объектом нападения других преступников.
Отнюдь не случайны следующие результаты опроса: только 42 % осужденных чувствуют, что они пользуются уважением других и, следовательно, защищены; 9 % считают свое положение безнадежным, опасаются за свою честь и достоинство, вообще за свое будущее; 22 % полагают, что в случае конфликта их защитят товарищи, а 11 % надеются на администрацию. Эти данные можно интерпретировать следующим образом: 33 % осужденных все-таки опасаются агрессии, хотя и надеются на администрацию или других осужденных. По-видимому, и они чувствуют себя достаточно тревожно.