Криминология. Избранные лекции

Антонян Юрий Миранович

Среди людей, совершающих самые опасные посягательства на жизнь человека, необходимо выделить психических больных, которые не подлежат уголовной ответственности. Они нередко оказываются предоставлены сами себе; не принимается необходимых мер для того, чтобы оградить от них общество. Поскольку они не подвергаются уголовному наказанию, в случае совершения общественно опасных действий их помещают по решению суда в психиатрические стационары. По прошествии некоторого времени, когда эксперты-психиатры посчитают, что они уже не представляют собой опасности, их освобождают оттуда. Между тем критерии выздоровления психически больных людей достаточно неопределенны, и трудно гарантировать, что освобожденный из психиатрического стационара вновь не совершит общественно опасные действия. К сожалению, достаточно многочисленны случаи, когда таких людей освобождают из стационара, в сущности, только потому,

что не хватает мест для новых больных, которые направляются туда в соответствии с судебными решениями. Надо полагать, что существующий порядок освобождения из психиатрических стационаров психически больных людей должен быть пересмотрен.

Наибольшее количество насильственных преступлений совершается в сфере быта и семьи. Причем большинству из них обычно предшествуют длительные конфликты, чаще всего между супругами. Эти конфликты протекают на глазах очевидцев, которые пытаются их как-то разрешить, однако, как правило, их усилия остаются безуспешными. Причина заключается в том, что выявление и разрешение внутрисемейных конфликтов производятся лицами, не имеющими специальной психологической подготовки и руководствующимися жизненным опытом и, конечно же, благими намерениями, чего, к сожалению, совсем недостаточно. Следовательно, необходима особая система выявления и профилактики семейно-бытовых конфликтов, на почве которых совершаются опасные преступления.

Для многих внутрисемейных конфликтов достаточно типична следующая схема: доминирующая, властная жена и покорный муж, уходящий из-под ее жесткого контроля в пьянство и в нетрезвом состоянии компенсирующий свою подчиненность насилием. При таких отношениях муж не способен жить без направляющей руки жены, он привык, что именно она решает все наиболее важные вопросы. Как правило, он видит в ней мать и выбирает ее в качестве жены как раз по этой причине, т. е. практически продолжает с женщинами отношения, которые сложились у него в детстве с матерью. Женская опека ему необходима, но в то же время он пытается от нее избавиться, как пытался это делать еще ребенком и юношей, когда жил с матерью. С другой стороны, жена, властная по натуре, выбирает в мужья человека, которым она сможет командовать, разумеется, ее выбор тоже осуществляется бессознательно. Она не способна жить, не имея в подчинении мужа, это для нее жизненная необходимость. Таким образом, супруги скованы единой цепью вражды и ненависти и в то же время не могут обойтись друг без друга.

Причиной семейного насилия часто является ревность, например, когда агрессия становится средством утверждения и самоутверждения, протеста против своего положения в семье. В отношениях с женой действия убийцы могут быть реакцией на ее попытки (часто непреднамеренные и бессознательные) продемонстрировать его сексуальную, эротическую несостоятельность и тем самым снизить его самооценку. Это одна из форм сексуального отвергания, но ее не следует понимать узко, лишь как отказ от половой близости. Уход, например, любимой жены – тоже проявление такого отвергания и может означать полную катастрофу для мужа в его социально-психологических связях с окружающим миром, крушение всех жизненных планов. Переживания еще более болезненны, если жена предпочла другого мужчину.

Измены жены, и в особенности ее уход, сильно травмируют мужчин, отличающихся слабой коммуникабельностью, замкнутостью. Потеряв жену, муж не только лишается возможности удовлетворять физиологические потребности, но и теряет основной канал связи с окружающими. Лишенный ее поддержки, он начинает испытывать высокую тревожность и беспокойство. Другие люди и складывающиеся ситуации воспринимаются им как таящие угрозу. Убийство жены укладывается в логику уничтожения объекта, демонстрирующего мужчине его биологическую и социальную несостоятельность, и одновременно защиты от возможных бед. То, что эти беды не имеют реальной почвы, ничего не значит, главное, что они представляются ему таковыми. Вот почему ситуации сексуального отвергания (в самом широком смысле) могут вызвать жесточайшие разрушительные действия, в результате которых гибнут и те, которые не имеют к ним никакого отношения, например дети и соседи.

Приведу пример, показывающий, насколько сложна мотивация особо тяжких агрессивных преступлений и насколько трудно ее выявить.

П., житель Новосибирской области, летом 1993 г. в 5 часов утра подошел к дачному домику на базе отдыха, в котором спали его бывшая жена, ее малолетняя дочь от первого брака, любовник жены и еще двое ее сослуживцев, подпер снаружи дверь кольями, облил стену бензином, бросил внутри две банки с бензином и поджег. Мать и дочь сгорели в доме, остальные трое скончались в больнице. На месте преступления нашли паспорт убийцы, его куртку

и записку, в которой он признался в намерении покончить самоубийством и в том, что им сожжены жена (Лилия) и ее дочь. В тот же день он был задержан и ничего не отрицал, пояснив, что «хотел отомстить бывшей жене и ее любовнику». Об остальных он сожалел. Бензин, тряпки, колья припас заранее в лесу. Сразу же после задержания пытался покончить жизнь самоубийством, для чего поджег на себе одежду.

Чтобы понять субъективный смысл действий П., прежде всего необходимо проанализировать его жизнь и особенности личности.

Появление П. на свет было драматичным: роды протекали тяжело, с применением щипцов. Этот факт достаточно серьезен. Дело в том, что подобные роды, как можно предположить, не проходят бесследно. На досознательном, организмическом уровне у ребенка формируется ощущение своей нежелательности, ненужности для мира, в который он пришел. Видимо, поэтому будущий убийца в детстве был беспокоен, часто болел. В то же время он был послушен, привязан к дому, возможно, надеясь обрести в нем, как и в болезни, защиту. В школе он также оставался неуверенным в себе, мнительным, трудно сходился с ребятами, никогда не спорил по серьезным вопросам, боялся оказаться неправым, избегал конфликтов.

Поступил в институт, но проучился в нем всего 3 месяца. Стало стыдно перед родителями, появились мысли о самоубийстве. Во время службы в армии часто конфликтовал, дрался, убежал из части. После демобилизации вновь возникли мысли о самоубийстве. Был привлечен к уголовной ответственности за хулиганство. В процессе следствия эксперты-психиатры пришли к выводу, что он страдает депрессивным психозом с выраженной акцентуацией по психостеническому типу с повышенной тревожностью и мнительностью, заниженной самооценкой. Несколько раз лежал в психиатрической больнице: слышал голос, который говорил ему о его никчемности и бесполезности. Мысли о самоубийстве никогда не покидали его, в связи с чем употреблял таблетки, обливал себя бензином, хотел покончить с собой с помощью угарного газа работающего двигателя автомобиля. Наиболее серьезная попытка суицида предпринята в 1990 г. после того, как он разбил автомашину, которую считал «наряду с женой своим божеством». Обычно пассивен, монотонен, вял, аутичен, настроение снижено, критичность недостаточная, а саморегуляция слаба; эмоциональные реакции упрощены, о чем свидетельствуют поступки, в том числе убийство пятерых людей. Иными словами, на возникающие сложные ситуации он реагирует «просто» и однозначно – уничтожает других или пытается убить себя.

Для понимания субъективных причин совершенных П. убийств очень важно то, что он рассказывает о своих отношениях с женщинами вообще и с женой в особенности: «Мне труднее общаться с женщинами, чем с мужчинами. Началось это с пятнадцати лет. С девочками в классе я не дружил. Пытался ухаживать, но ничего не получилось, одна отказала, другая… Лучше стало получаться после армии, когда мне уже был 20–21 год, но до жены интимные отношения были только с двумя девушками. После свадьбы в 1990 г. сначала было все хорошо, конфликты с Лилией начались в связи с тем, что я часто лежал в психиатрических больницах, долго не мог устроиться на работу. Она ушла к своим родителям, развод оформили в 1993 г. Я очень страдал и уже после развода пришел к ней на работу, вновь стал ухаживать за ней, возобновились сексуальные отношения, но я чувствовал, что не удовлетворяю ее. Поехал в командировку на Дальний Восток, привез оттуда подарки ей и ребенку, но уже на следующий день она мне сказала, что я ни на что не способен в этой жизни, как мужчина тоже, и у нее уже полгода есть другой. Очень переживал. Вскоре узнал, что она поехала отдыхать с ребенком, и „решил их сжечь“. Об этом мне твердил голос в голове: „Сожги их, сожги!“ Голос был сильный и властный, как у Левитана».

Итак, перед нами одинокий, замкнутый, погруженный в свои переживания человек, к тому же психически больной (последний диагноз – шизофрения), все радости которого сосредоточены на жене, чей уход воспринимается им как окончательная жизненная катастрофа. По его мнению, не остается ничего другого, как уничтожить ее и любовника, которые доказали ему, что он действительно никчемный и никому не нужный человек. Впрочем, он всегда ощущал это, и его многократные суицидальные попытки говорят о том, что жизнь ему была не нужна. То, что потерпевших он сжег, а не убил каким-либо иным способом, можно объяснить бессознательным расчетом: огонь полностью уничтожит все, от чего он страдал. Погибли ни в чем не повинные люди? П. всю жизнь был одинок, ни с кем не дружил, люди были далеки от него и малопонятны, он, в общем-то, имел с ними очень мало общего. Поэтому о них не думалось, субъективно психологически они не существовали для него как живые.