Криница слов
Шрифт:
Вот я так подумала и перестала ходить в церковь…
А чего мне там делать, на что смотреть?
На духовенство, которое оплывает за счет нашего подаяния, и смеется на службе?
На пустые нарисованные красками иконы, которые проси не проси ничего не слышат и не помогают, оттого, что тех, кто там изображен и вовсе никогда не было на свете?
Или на
Нет, я после долгих мытарств, пришла к выводу, что вера та мертвая и ходить в церковь не стоит!
Молиться тоже бесполезно, потому как некому слушать ту молитву!
Слушать духовенство и вовсе опасно, потому что, как может сам грешник, да еще и злобный, и лживый, наживающейся на твоем труде учить тебя безгрешно и правильно жить!
И когда я пришла к такому окончательному выводу, я сняла с себя крест и убрала иконы.
Я поняла, мои предки, когда-то тоже перестали верить, основываясь на двух народных истинах:
Молился, молился, а гол, как родился.
Богу слава, а попу кусок сала.
И еще мои умозаключения свились к главному, коли не мои руки, которые могут все: и таскать, и рубить, и копать, и доить, и мыть, и готовить, давно бы и я, и мой муж, и мои дети с голоду попередохли….
А потому я родившаяся в советской, атеистической, великой стране, прожившая долгие годы в демократической, христианской, униженной канаве, вернулась к своей, дарованной от рождения вере– атеизму, и кроме, как собственным натруженным, с выпуклыми жилами и венами, рукам, славу больше никому не пою!
КОНЕЦ
г. Краснодар, август 2011 г.
Смёртушка
Тихой, неслышимой поступью ступает она по земле.
Никому не избежать этой участи: ни бедному, ни богатому, ни хворому, ни здоровому, ни малому, ни старому. Она срубает головы, заглатывает целиком, она похищает жизнь у всего живого.
Да, впрочем, наверно, мы затем и родились, чтобы встретиться с ней….
Наверно, мы и пройдем поэтому жизненному пути лишь для того, чтобы увидеться с ней…
Посмотреть в ее глаза… если они у нее есть…
Глубоко вздохнуть и понять, зачем? для чего ты жил!
Смерть, смёртушка – конец жизни на этой прекрасной голубой планете с чудным названием Земля. На планете, где живут такие разные люди с желтой, красной, черной, белой кожей; где обитают пестрые ряды птиц и диковинные звери; где текут глубокие, полноводные реки и речушки поменьше; где шелестят зеленой листвой дубравы и рощи; где колышутся злаками поля и луга; где ударяют высокими волнами о край береговой линии воды морей и океанов.
Все прекрасное, восхитительное, созданное и одаренное такой красотой! Все, чей конец известен, также как и начало!
Смерть. Смёртушка, она идет за нами неслышно, точно нависая над нами своим черным балахоном. Иногда она тихо подкрадывается и похищает нашу жизнь столь мгновенно, что вызывает лишь удивление – жил ли ты, нет ли?! А иногда она приходит, не таясь, и тогда ты видишь и этот ее балахон, и то, что у нее находится вместо лица. Ты видишь ее руки, чувствуешь исходящий от нее запах… и понимаешь, что на самом деле, ты жил лишь для того, чтобы увидеть ее и осознать эту встречу!
В высоком, бело-стеклянном здании, где так любят нынче устраивать свои офисы, все те кто честным трудом накопил деньги. На третьем этаже в широком кабинете, с книжными шкафами из дуба, диваном, обтянутым натуральной кожей, за массивным письменным столом цвета вишня-хамелеон, лак которого обладал свойствами принимать тональность, тех элементов интерьера, что стояли рядом, на классическом кресле из того же дуба, обитого также натуральной кожей, с резными ручками и мудреным механизмом качания, подъема и опускания – сидел Василий Петрович. Он был одет в темно-серый костюм из шерсти, оливковую из хлопка сорочку, галстук из натурального шелка и лаковые черные туфли с зауженным мысом, купленными в самой Италии.
Конец ознакомительного фрагмента.