Крио Ген

Хведчин Андрей

Он подошел к одному из лотков и начал в нем рыться.

— Здесь, скорее всего, их нет. Т-так что предлагаю тебе посидеть тут, п-пока я схожу к одному из моих партнеров. У него периодически бывают всякие раритетные детали.

Спустя мгновение он закрыл лоток и вздохнул:

— Да, у меня ничего. Ожидаемо. Так что я п-пошел, скоро буду.

И он в своей характерной манере быстрыми семенящими шагами удалился из комнаты, закрыв за собой дверь.

Рам вздохнул и неторопливо подошел к массивному столу, где не так давно лежал Ларс со сломанной ногой. Устало присел на стул.

Чувствовавший

неловкость Крио сначала сидел, смотря в пол на носы своих ботинок. Но затем интерес пересилил, и он стал рассматривать друга Лу. Тот был весь в черном, маска и тяжелые мешки под глазами могли вызвать страх при случайной встрече. Но Крио понимал, что если Лу доверяет этому человеку, то и ему беспокоиться не о чем. Но была в нем какая-то загадка, он чувствовал это.

— Маска из-за какой-то патологии дыхательных путей? — решился он нарушить молчание.

Рам поднял свой тяжелый взгляд на него и криво ухмыльнулся.

— Гм. Нет, это пережиток другой эпохи и другого города, — тяжело дыша, ответил он и опять замолчал.

Крио сразу понял, что собеседник из Рама так себе.

— Вы из другого города? — с максимально возможным удивлением спросил он, чтобы как-то эмоционально заинтересовать собеседника. Хотя этот факт и правда его очень интересовал. Если этот человек смог попасть сюда до изоляции, то это действительно была совсем другая, забытая эпоха. О которой, если признаться, он ничего толком не знал.

— Да, я попал сюда за один день до изоляции, можно сказать, по работе. Но меня все равно продержали три месяца в карантине, хотя тогда мир даже не подозревал, что проблема столь глобального характера. Будто здесь что-то знали.

Крио скептически нахмурился, он действительно мало что знал про то время, но такие теории заговора без веских на то доказательств всегда воспринимал с недоверием. Какой толк рассуждать о том, что уже никак не докажешь?

Рам, кажется, почувствовал это, и на его лице появился интерес.

— Ты, наверно, думаешь: «Что мне тут этот старик ерунду какую-то говорит. Вся же информация доступна, я и без него все знаю». — Он откашлялся. — Но если нас судьба свела с тобой, значит, это не случайно. Может, тебе суждено это узнать.

— Я пока не очень понимаю, о чем вы хотите сказать. Говорите загадками. Может, начнете с маски?

Рам на несколько секунд замолк, будто о чем-то задумался. Потом опять тяжело вздохнул и заговорил спокойным голосом.

— Ты же наверняка слышал про эпидемию, которая скосила почти все население планеты? Для тебя с рождения существует только этот Город, обезличенный, потому что других городов и не существует. Но я жил в другую эпоху. В городе, который имел имя и был славен тем, что именно в нем была первая вспышка смертельного вируса. Именно этой первой вспышке я и обязан тем, что у меня эта маска. Она мой бич, но и мое спасение. Если бы не она, возможно, меня бы и в Город не пустили.

Он запнулся, будто хотел перевести дыхание.

— Она должна была защитить вас от эпидемии, верно?

— Да, но это не все. У меня модифицированные слизистые глаз и носоглотки. Полжизни я живу с чувством, будто у меня песок в глазах и вечно пересохшее горло, без возможности утолить это чувство никакой влагой. Будто мало того, что сама маска постоянно ломается. Тем не менее, если бы не она, возможно, меня бы и не было здесь. Первая вспышка была побеждена, хоть и наш город понес огромные потери. Но мы узнали, что вирус постоянно изменяется, и организм человека не мог вырабатывать антитела даже при повторном заражении, он просто не понимал, что это враг. Поэтому новую вспышку уже мутировавшего вируса с более продолжительным инкубационным периодом мы не имели шансов остановить. Лекарства от него просто не было и не могло быть. А иммунитет людей заведомо проиграл эту битву, вирус убивал жертву не с первого, так со второго или пусть даже пятого раза.

— Но почему вы думаете, что об этом кто-то знал? Разве мог существовать человек, способный убить миллиарды людей? И главное — ради чего?

— Не знаю, Крио. И вряд ли узнаю. Осталось мне недолго, я чувствую это. Но могу сказать тебе так: даже план не всегда идет так, как его задумали. Просто есть факты, которые вызывают у меня и таких, как Лу, вопросы.

— Например?

— Например, ты знал, что одна из причин, почему удалось протолкнуть законопроект об обязательной имплантации первых имплантов — это наличие биомонитора, который мог диагностировать то самое заражение? Страх, не правда ли, хороший предлог, чтобы получить тотальный контроль? Раньше миром правили деньги, а теперь правят технологии. Хорошо это или плохо — думай сам. Но факт в том, что мы очень плотно сели на эту иглу, чтобы съехать теперь на какой-то другой путь развития. Кажется, будто другого пути уже и нет.

Крио задумался. Доказать такие вещи было сложно, но чтобы посеять зерно сомнения в нем — вполне достаточно. Из-за этой постоянной неразберихи у него даже толком не было времени задуматься об истоках происходящего, о том, что он думает об этом сам. В одном он мог согласиться с Рамом на все сто процентов, что, отказавшись от технологий, они скатятся в развитии на лет пятьдесят назад. Если не больше.

— Но импланты ведь разрешены не с самого рождения, они обучаются уже в зрелом возрасте.

— Видишь, ты даже не знаешь, что основание импланта, в котором как раз присутствует тот самый биомонитор, и идентификатор устанавливаются сразу после рождения, а сам головной имплант в него — уже позже. Все верно. Но разве дети опасны?

Крио задумался. Все казалось ему настолько сложным, так шло вразрез с его мировоззрением, что у него начала болеть голова. Но если поразмыслить, то действительно, было много вещей, о которых он даже не задумывался и, как следствие, ничего об этом не знал.

— Хорошо, но даже если и так. Зачем? Может, для безопасного общества? Тогда, возможно, это не самая большая жертва для человечества.

Рам ухмыльнулся.

— Ты умный парень, Крио. Задаешь хорошие вопросы, в тебе есть внутренний протест. Это хорошо, я был таким же. — Он запустил руку во внутренний карман своей мантии и достал оттуда потрепанную плитку. — Даже когда был священнослужителем, я не переставал сомневаться. А сомнение — это всегда антипод веры.

Он всмотрелся в глаза Крио.