Криппен
Шрифт:
— Сейчас он очень болен, — сказала Элизабет. — У врачей подозрения на пневмонию. Я сама не своя от переживаний, дорогая моя Луиза. Правда.
— Что же в этом удивительного? — ответила Луиза, с радостью выпроваживая Джули и наливая себе чаю самостоятельно. — Знаешь, не нужно было ему ходить в такой дождливый день на похороны. Как же тут не заболеть?
— Знаю. Но правильно, что ты настояла на его приходе. В конце концов, как бы это выглядело: старший сын не явился на отпевание любимого отца?
—
— Да, совсем забыла! — воскликнула Элизабет и полезла в сумочку за маленькой шкатулкой с драгоценностями. — Я принесла тебе подарок на день рождения. Я знала, что ты не захочешь отмечать его сразу после похорон, но не могла пропустить такой день.
— Как мило, — сказала Луиза, жадно хватая шкатулку. — Не беспокойся, сегодня мы все равно собрались на чаепитие с нашими друзьями Нэшами. Миссис Нэш — моя подруга из Гильдии поклонниц мюзик-холла. Дай-ка получше рассмотреть… — Она открыла шкатулку и, вынув оттуда серьги, поднесла их к свету. — Какая прелесть, — произнесла она, стараясь не показать, насколько ее поразил комплект сапфиров. — Большое тебе спасибо, дорогая.
— Не за что, — ответила Элизабет и отвернулась, а лицо ее внезапно исказилось от горя.
Неожиданно она расплакалась, и Луиза уставилась на нее с досадой и недоумением.
— Элизабет, — воскликнула она, и ей захотелось обнять и успокоить невестку, но она устояла перед этим желанием. — Что стряслось? Неужели ты до сих пор оплакиваешь нашего свекра?
Элизабет покачала головой.
— Нет, дело не в этом, — ответила она.
— Тогда Мартин?
— Да, отчасти. Понимаешь, вчера вечером я разговаривала с врачом, и он велел положить его сегодня в больницу — для анализов и обследования. Сказал, так будет лучше.
— Но, Элизабет, по-моему, это правильно, — сказала Луиза, отметив про себя: написать врачу деверя и сказать, что необходимо считаться с желаниями больного, и если даже он обречен, пусть, по крайней мере, умрет достойно — у себя дома. — Там лучше всего смогут о нем позаботиться.
Элизабет кивнула, но казалась такой же несчастной.
— Знаю, — ответила она. — Знаю, что врачи могут ему там помочь, но, Луиза, глянешь на него — и сердце кровью обливается. Такой худющий — и такой бледный. Иногда еле дышит. От прежнего Мартина осталась лишь тень.
Эти слова — только они — вызвали у Луизы некоторое сострадание. Обе женщины общались между собой не очень часто, и, увидев несколько дней назад своего деверя на похоронах, Луиза поразилась его чересчур болезненному виду. В церкви его подвезли в коляске к переднему ряду, — тонкие, словно карандаши, ноги укрывало одеяло, — и Луиза немножко отодвинулась на скамье, чтобы оказаться от него подальше. Она была не из тех женщин,
— Нам остается лишь молиться за него, — произнесла Луиза, пытаясь найти какие-нибудь обнадеживающие слова, но так и не подыскав их.
Она мельком взглянула на часы, мысленно желая, чтобы Элизабет поскорее допила чай и ушла. Перед тем как отправиться в «Савой», еще нужно было написать пару писем и дочитать любовный роман, не дававший ей покоя вот уже несколько дней.
— Но и это еще не все, — сказала Элизабет, и у нее подступил к горлу ком.
Казалось, она боится говорить, но ей необходимо с кем-то поделиться.
— Что-то еще? — переспросила Луиза, сощурившись и учуяв какую-то тайну. — Расскажи.
— Я… — начала она, а затем покачала головой и снова всплакнула. — Я не должна говорить.
— Почему это не должна? — с любопытством возразила Луиза. — Мы ведь с тобой почти сестры, разве не так?
— Ну да… — ответила Элизабет, сомневаясь. Хоть она и пыталась скрыть это от себя, ей часто казалось, что Луиза ее недолюбливает.
— Ну-ну, ты должна мне все рассказать. Как я тебе.
— Но ты же никогда не делишься со мной секретами.
— Просто потому, что у меня их нет, дорогая. Давай. Облегчишь душу — и сразу лучше станет.
— Хорошо, но я не уверена, — начала нерешительно Элизабет.
— Да?
— Прошло еще очень мало дней.
— Говори как на духу.
Элизабет сглотнула и посмотрела невестке прямо в глаза.
— Мне кажется, я беременна, — сказала она.
Луиза раскрыла широко глаза и схватилась за живот: ее затошнило. «Вот оно что, — подумала про себя. — Такое чувство, будто из лица буквально выкачали всю кровь».
— Беременна? — переспросила она, с трудом выдавив из себя ненавистное слово.
Элизабет кивнула.
— Я записалась на прием к врачу, но почти уверена. Ты ведь знаешь, женщине это нетрудно определить.
Луиза открыла от изумления рот, не зная, что и сказать.
— Так значит… значит, ты еще сомневаешься? — спросила она. — Возможно, это ошибка.
— Ну, я не совсемуверена, но…
— Тогда не переживай пока. Возможно, это просто…
— Луиза, ты не понимаешь. Я надеюсь,что беременна. Мне ужасно хочется, чтобы у нас с Мартином был ребенок. Просто я переживаю, что Мартин слишком болен и не сможет стать ему настоящим отцом. Или даже хуже. Что, если… если… — Она не смогла закончить мысль и снова разрыдалась, а Луиза с трудом сдержалась, чтобы не схватить ее и не стукнуть. Это продолжалось еще час, но потом Луиза уговорила невестку вернуться домой: проводила до двери и извинилась, подойдя вплотную и чуть ли не вытолкав ее на мокрую лестницу.