Криппен
Шрифт:
— Послушайте, — сказал он, задыхаясь от сдерживаемого недовольства. — Это нехорошо. У парохода есть четко установленный маршрут, а мы изменяем его, чтобы поймать этого Криппена. Разве это правильно?
— Боюсь, у нас нет другого выбора, мистер Беллоуз, — объяснил капитан Тейлор. — Мы выполняем прямые указания Скотланд-Ярда. Да и от курса отклонились не очень далеко — совсем чуть-чуть. Мы все равно прибудем в Канаду вовремя. Даю вам слово.
— Но это же небезопасно, — продолжал он. — Мы — группа обычных пассажиров, плывущих на пароходе. От нас нельзя требовать, чтобы мы ловили сумасшедших
— Всего лишь одногосумасшедшего убийцу, сэр, — поправил его капитан. — К тому же он, возможно, совсем не сумасшедший.
— Но он ведь убил свою жену. Разрубил ее на мелкие клочочки и, я даже слышал, съел ее сердце.
Капитан Тейлор от удивления широко открыл глаза. Он уже привык к преувеличениям, касающимся злодеяний доктора Криппена, но слухи о каннибализме показались ему явным перебором.
— Не думаю, что он это сделал, — с сомнением сказал он. — Но если даже это правда, тем больше оснований для его поимки, вы не согласны?
— Не согласен, — настаивал Беллоуз. — Этот человек — коварный психопат. Его нужно во что бы то ни стало поймать, но мне не нравится, что эту задачу берет на себя наше судно. Вполне вероятно, что он развернется и перебьет всех нас.
— На борту «Лорентика» более тысячи шестисот человек, — сказал Тейлор. — Ему будет крайне трудно с этим справиться.
— Ловлю вас на слове, — произнес чиновник. — Вы даже не представляете, на что он способен.
— Пожалуй. Но шестнадцать сотен убитых…
— Я буду жаловаться, капитан Тейлор. И попрошу занести это в бортовой журнал.
«Видимо, начитался готических романов», — подумал Тейлор. Тем не менее он согласился выполнить просьбу пассажира, и тот ушел, невеселый, однако на время угомонившийся. Несмотря на различную степень волнения и ужаса перед грядущими событиями, никто не мог помешать «Лорентику» изменить свой нынешний курс, поэтому 27-го числа сотни пассажиров собрались на палубе и, выстроившись вдоль перил, со страхом и волнением всматривались в горизонт, стремясь первыми увидеть «Монтроз».
— Думаете, это благоразумно? — спросил капитан Тейлор инспектора, когда они стояли в штурманской рубке и, по очереди передавая друг другу бинокль, смотрели на океанскую гладь. — Если хотите, я мог бы приказать пассажирам оставаться в своих каютах.
— Это будет выглядеть подозрительно, — сказал Дью. — Тогда со стороны мы станем похожими на корабль-призрак. Нет, так они просто подумают, что наши пассажиры им машут. Из-за шума волн на «Монтрозе» вряд ли что-нибудь услышат.
— Да, — согласился капитан, — верно. И вы абсолютно уверены, что не надо спускать шлюпку, чтобы вам туда перебраться?
— Абсолютно. Дождусь, пока не подойдут к самому берегу, — сказал он. — Чем меньше мы будем пока беспокоить «Монтроз», тем лучше. Не доверяю я этому Криппену. Он способен на все. Если на борту узнают, кто он, может возникнуть паника.
К Тейлору подошел матрос с кипой бумаг.
— Капитан, — сказал он, подняв ее вверх. — Пришло по Маркони за последний час. Похоже, всем газетам на свете хочется знать, что сейчас происходит. И все хотят поговорить с вами, инспектор.
Дью
— Подожду, пока не обгоним их, — сказал он. — А потом, капитан, возможно, вы дадите мне оператора телеграфной связи, чтобы я отправил сообщения в газеты. Ну и, разумеется, в Скотланд-Ярд.
— Конечно, конечно, — хрипло сказал тот, а затем похлопал инспектора по плечу и показал рукой вдаль. — Смотрите, — тихо произнес он, и его неожиданно охватил страх и отвращение. — Вот он. Пароход «Монтроз».
С палубы «Лорентика» послышались приветственные возгласы, перемежаемые истерическими воплями: все больше и больше пассажиров замечали на горизонте корабль. Капитан Тейлор собрался подойти немного ближе к судну, а затем обогнать его, и дал распоряжения рулевому, какой курс взять.
— Ну что, инспектор, — сказал он, передав Дью бинокль. — По-прежнему думаете, что он на борту?
— Лучше б он там был, — сказал тот, — или мне придется сразу же броситься в океан, чтобы не возвращаться в Лондон. Иначе я стану посмешищем для всего мира.
Пассажиры, которые нежились в лучах утреннего солнца на палубе «Монтроза», с удивлением заметили на горизонте другой корабль.
— Смотрите, мистер Робинсон, — сказала Марта Хейз, прикрывая глаза рукой от солнца, когда «Лорентик» начал приближаться. — Еще один корабль. Вот так сюрприз.
— Другой корабль? — переспросил он, очнувшись от полудремы и взглянув на море. — Не может быть.
— Посмотрите сами.
Он прищурился на солнце и понял, что она права.
— Господи, — сказал он, — странно, что он плывет так близко от нас. Никогда не думал, что в открытом океане можно встретить другое судно. Впрочем, в наше время этих трансатлантических пароходов становится все больше.
— И впрямь, — согласилась Марта. Как только разнеслась весть о приближении «Лорентика», вдоль перил начали собираться небольшие кучки их попутчиков, и вскоре палуба превратилась в зеркальное отображение палубы другого корабля. Проведя более недели в море, пассажиры обрадовались, увидев другие проявления жизни, и стали махать носовыми платками и выкрикивать приветствия, хотя из-за плеска волн и шума двигателей до второго парохода не долетало ни единого звука.
— Наверное, это судно быстрее нашего, — сказал мистер Робинсон, поразмыслив. — Ведь оно всю дорогу отставало, а теперь, похоже, собирается нас обогнать. Вероятно, прибудет в Канаду на день или два раньше, чем мы.
— Везет же им, — сказала она, подумав. — Жду не дождусь, когда снова ступлю на сушу, мистер Робинсон. А вы?
Он сказал, что согласен с ней, однако втайне уже начинал наслаждаться жизнью на борту «Монтроза». Здесь у него был простой распорядок дня — и никаких тебе забот. Ему и Эдмунду удалось провести вместе немало счастливых минут, и, несмотря на события предыдущего вечера, когда он чуть не вышвырнул Тома Дюмарке за борт, в целом это было очень приятное путешествие. Он не знал, какое будущее сулит ему Канада. Имея за плечами двух жен, он уже начал сомневаться в том, что способен создать семью, хотя и верил, что Этель (в отличие от Шарлотты и Коры) действительно его любит.