Криптоэффект
Шрифт:
Вообще странно, что морды в масках за сто тысяч лет не захватили власть на планете. Возможностей у них было для этого предостаточно — о чём вообще говорить, если этих типов даже в лицо никто не знает!
Или… уже захватили? В ходе Евгенических войн на Земле далеко не все аугменты правили обычными людьми открыто — многие предпочли роли «серых кардиналов» за тронами, либо открыто возглавили государства, но выдавали себя за обычных людей.
«Поиграем немного в конспирологию. Допустим, в Совете действительно сидят надутые чучела, а реальная власть принадлежит мудрым и осторожным Неизвестным Отцам… то есть жрецам. Как они могут относиться к тому, что их собственность скоро загорится у них под ногами? Вариант „знают и предотвратят“ отметаем, как слишком хороший — в этом случае мне
Казалось бы, в чём проблема — в день захвата власти перерезать жреческую верхушку, а остальным организовать «божественное откровение». Вот только жрецы это тоже учли — никто, кроме них самих, не знал, где у этой банды верхушка. Главу гильдии и первосвященника Рао ещё как-то можно вычислить — первого на заседаниях Совета, второго во время ежегодных мистерий. Что до остальных… полный мрак, точнее свет.
Придётся предоставить право первого хода потенциальному противнику. Устроить переполох, напустить шуму — и посмотреть, как религиозная гильдия будет на это реагировать. Вот только, чтобы смотреть, нужны подходящие инструменты — невооружённым глазом тут ничего не заметишь.
Сами жрецы — плохие программисты, даже хуже воинов. Но на них работают программисты хорошие — возможно, лучшие на Криптоне. Соперничать с ними в гуманитарных технологиях — тем более глупо, это ведь их хлеб. Каждого шпиона Хана они успеют перевербовать по три раза.
Значит, нужно бить их физикой. Матчастью, в знании которой с воинами могут потягаться только рабочие. Учёные лучше знают принципы, на которых машина работает, но воин лучше чувствует их реализацию в конкретном инженерном изделии. На это и надо делать ставку.
Заказать в питомнике — через третьи руки, разумеется — стайку биоинженерных мух. При помощи микроманипулятора выковырять из них стандартный контур управления и вживить более продвинутый, собственноручно прошитый. Производительность криптонских вычислительных систем всё ещё сводила его с ума. Солнечный кристалл размером с пылинку запросто вмещает аналог суперкомпьютера ASCI Red. После успешного тестирования новой системы контроля — уничтожить всех мух, чтобы следов не осталось, и отправить производить ту же самую процедуру робота во флаере, на другом конце планеты и в рабочем квартале.
Когда будет готово около пяти тысяч модернизированных мушек — отправить их… нет, совсем не шпионить за жрецами. Работать приманками и искать возможных охотников — как биологических, так и механических. Если ни одна из них не будет поймана или уничтожена в течение недели — в воздух поднимутся модернизированные стрекозы — искать других возможных шпионов. Только когда безопасность воздушного пространства на сантиметровом и миллиметровом уровне будет более-менее доказана, можно будет переходить непосредственно к шпионажу. Хан уже один раз погорел на нарушении правила «не считай себя самым умным». И не собирался повторять эту ошибку. Хотя криптонский социум прилагал все усилия, чтобы заставить его расслабиться.
Каждые полчаса он делал перерыв на десятиминутную комплексную тренировку. Тело работало в спортзале или отстреливало врагов на виртуальном полигоне — а через мозг в это время прогонялись всё более сложные математические задачи. Уровня учёного ему таким образом не достичь — это он уже ясно видел. Интересно, что же имел в виду тот любитель лезть в чужие сны, когда говорил «при определённых обстоятельствах могут значительно
Когда он закончил работу с искусственными насекомыми, было уже раннее утро, и Хан решил, что ложиться спать уже нет смысла. Благо, криптонцы, как и аугменты, могли обходиться без сна неделями. За ночь он обзавёлся не только армией шпионов, но также диверсантов и убийц.
Но тем серьёзнее стала его уверенность, что он не первый, кто мыслил в этом направлении.
А на рассвете на крыше базы его уже ожидал Нон…
ДЕНЬ СЕДЬМОЙ
Способы сканирования планетарных внутренностей в целом не особо изменились за последние тысячи лет. Поток нейтрино генерируется спутником на одной стороне планеты и принимается на противоположной. Второй способ — эхолокация. Генерируем на поверхности серию взрывов мощностью от нескольких сотен тонн до сотни мегатонн, сейсмостанции по всей планете записывают прохожение ударных волн, как прямых, так и отражённых.
По отдельности эти методы не слишком эффективны. Для нейтрино планета СЛИШКОМ прозрачна, даже такая огромная и плотная, как коричневый карлик. Даже урановая глыба размером с земной континент будет смотреться на таких сканерах едва заметной тенью. Сейсмические волны дают куда более высокое разрешение, но такие результаты достаточно сложно интерпретировать. Допустим, мы знаем, что волна на глубине восьми тысяч километров отразилась от некой поверхности — но попробуй пойми, что это за поверхность. Можно ещё кое-как судить о плотности и агрегатном состоянии неоднородностей (твёрдые, жидкие, газообразные), но уже об их химическом составе остаётся только гадать.
Однако у криптонских учёных есть ещё и третий способ, землянам недоступный. Они всегда могут «потрогать руками». После того, как эхолокация и нейтрино-сканирование «нащупают» неоднородность, в мантию посылается зонд, который возьмёт пробы вещества. Кристаллическая броня последнего поколения выдерживает температуру и давление почти до границы ядра. Единственный недостаток такого метода разведки — его медлительность. Скорость продвижения зонда — примерно двадцать пять сантиметров в секунду. Это значит, что до типичного магматического пузыря на глубине, скажем, двадцать тысяч километров, ему придётся ползти два с половиной земных года. А ведь результат ещё понадобится каким-то образом передать обратно! Ансибли при таких температурах не работают. Значит, придётся либо ещё два с половиной года ждать, пока зонд доползёт обратно, либо снабжать его излучателем нейтрино или генератором ударных волн. Последние два варианта значительно увеличат размеры аппарата, а значит и энергетические расходы.
Но в данном случае возиться с зондами не понадобилось. Вообще.
Двое суток понадобилось всем ударным волнам, чтобы достичь сейсмографов на другом конце планеты после того, как затихли последние взрывы — настолько огромен был Криптон. Но уже через сутки Нон и Дру-Зод посмотрели на первые результаты локации… а потом друг на друга. И в глазах их плескался ужас.
Наименьший полноценный кристаллозародыш — содержащий всю необходимую информацию и структуры роста, чтобы вырасти в зонд фон Неймана — имеет массу около грамма. Ещё граммов десять весит защитная оболочка, которая сгорает при входе в атмосферу, и тормозной парашютик, который не позволит ему развить слишком большую скорость и разбиться при падении. Засечь вторжение метеорита массой в одну десятую эла, а тем более перехватить его — практически невозможно. Тем более — в необозримых небесах суперпланеты. Тем более — когда на поверхности и в ближнем космосе гремит гражданская война.