Криптозой
Шрифт:
Директор иронически приподнял бровь.
– А при чем тут вы, Кирилл Иванович? С каких это пор вы стали переводчиком и адвокатом Лаврентия Павловича? Почему вы беспокоитесь за него? И почему он сам молчит? Язык проглотил?
– Я… виноват… – забормотал Лаврентий.
– Ему грозит опасность, – перебил компьютерщика Кирилл. – Лаврик… э-э… Лаврентий Павлович остро нуждается в отдыхе и опеке. Я считаю его ценнейшим работником, которому нет равных в альтернативных службах.
– Мы знаем, что ему нет равных. И тем не менее вы что-то скрываете, Кирилл Иванович.
Кирилл выдержал подозрительный взгляд Солтанова, поглядел на потеющего и сопящего Лаврика.
– На него оказывается давление, Михаил Трофимович.
– Кем, по какой причине?
– Дайте мне пару дней, я разберусь и доложу. Но все-таки разрешите ему уйти в отпуск.
– Он не за границу часом скрыться решил? – позволил себе пошутить директор. – Может, возьмем с него подписку о невыезде?
Кирилл вежливо улыбнулся.
– Мои парни присмотрят за ним.
– Хорошо, пусть отдыхает. Недели хватит? Сам понимаешь, работы много, а заменить его некем.
– Дней десять.
– Хорошо, даю десять дней. Ну, а сам-то что молчишь? – обратился Солтанов к Лаврентию.
– Извините, Михаил Трофимович, – бледно улыбнулся Лаврик. – Я думаю…
– Если бы ты думал, – осуждающе покачал головой директор, – с синяками на лице не ходил бы. Все, идите. Скажете Долгову, что я разрешил взять отпуск за свой счет. Но только с завтрашнего дня.
Визитеры поднялись, дружно сказали «спасибо!» и вышли. Особенно был доволен Кирилл тем, что не пришлось докладывать директору о происшедших событиях, а главное – о «подпольной» деятельности Лаврика и о ее результатах.
– Иди в отдел, – произнес он. – Заканчивай и сдавай служебные дела, объясни Долгову, что у тебя плохо со здоровьем, жди меня. И дай ключи от квартиры.
– Зачем?
– Посмотрю, что там творится после вчерашнего, не оставили ли твои друзья сюрпризов. Уж больно тихо все, словно ничего не случилось. А ведь я милицию туда вызвал.
Лаврентий протянул полковнику ключи от квартиры. В коридоре управления они расстались. Компьютерщик повернул налево, где располагался аналитический центр, Тихомиров – направо и вниз, на первый этаж, к отделу хозяйственного обеспечения, среди помещений которого находился и отдел оперативного реагирования.
До обеда Кирилл решал рутинные задачи службы, анализируя одновременно все, что произошло вчерашним вечером и ночью. Выводов не делал – не хватало информации, хотя в душе осознавал, что если признать некоторые события происшедшими наяву, то концепцию отношения к жизни надо менять. А поведение вполне физически ощутимых предметов во время включения компьютера в доме Киндинова и вовсе наводило ужас и оставляло в душе зябкое ощущение распахивающейся под ногами бездны. От всего этого попахивало мистикой и чертовщиной, хотелось объяснить все сном или временным помутнением рассудка, но Кирилл верил своим ощущениям, галлюцинациями не страдал и, не найдя рациональных объяснений случившегося, оставил их времени.
В два часа дня он взял с собой двух оперативников группы риска и поехал с ними на
К его удивлению, она оказалась заперта. Ни у двери, ни в самой квартире никого не оказалось. В комнатах царил изрядный кавардак, вещи Лаврика валялись по всем углам, но впечатление было такое, будто все это проделал полтергейст, а не живые люди. На полу не обнаружилось ни одного следа, ни пылинки, ни грязных разводов от растаявшего снега, ни даже следов крови! В то время как Тихомиров сам был свидетелем убийства подполковника Петрова и ранения старшего лейтенанта Абрамяна из команды «федералов» и видел множество грязных отпечатков рифленых подошв на паркете.
– Чертовщина! – пробормотал он в ответ на взгляды молодых парней.
– Да уж, повеселились хозяева! – поддакнул Жора Кучков, бывший VIP-охранник: до службы в ФСФР он работал в Управлении охраны правительства.
Кирилл не стал пояснять, что имел в виду другое, обошел все четыре комнаты Лаврика, постоял в задумчивости у разбитого вдребезги процессора (Лаврик будет сильно огорчен, однако) и только тут определил, что его смущало все это время: мухи! Точнее, их полное отсутствие! Когда они спешно покидали квартиру вслед за капитаном Утолиным, по всем комнатам бомбовозами летали мухи. Теперь их не было видно ни одной.
Еще раз обойдя комнаты и не обнаружив надоедливых насекомых, Кирилл махнул рукой, направляя сопровождающих его оперативников к двери, и вышел сам. Аккуратно запер дверь. И подумал, что Лаврику возвращаться сюда не стоит. Его квартира стала мертвой, кто бы что под этим ни подразумевал.
Кирилл вернулся на работу, снова занялся делами. В его отсутствие ничего особенного не произошло.
Лаврик никуда не выходил, кроме столовой, принадлежащей управлению, и полковник отозвал приставленнного к компьютерщику охранника. В шесть часов вечера Киндинов сам зашел к нему в кабинет, хмурый и озабоченный. На оценивающий взгляд Тихомирова он криво улыбнулся:
– Зря я, наверное, влез в это болото. Долгов сказал, что уволит, если я буду продолжать в том же духе.
– Что он имел в виду?
– Не знаю.
– Сам виноват, – отрезал Кирилл. – Интерес, даже сугубо научный, вполне может быть преступным. Только маньяк не думает о последствиях своих «научных интересов». Ты маньяк?
Лаврентий озадаченно почесал щетину на щеках.
– По-моему, нет…
– А по-моему, да! Умный человек сначала бы прикинул степень опасности предлагаемой работы, а уж потом брался бы за нее.
– Что же мне теперь, бросить доводку ПН?
– Возможно, это был бы лучший выход из положения.
– Но капитан говорил, что это не поможет, нас все равно ограничат, как он выразился.
– То-то и оно. Придется идти до конца… с перспективой этого самого конца не дождаться.
– Я думал…
– Да брось ты – думал, – усмехнулся Кирилл. – Есть такая поговорка: англичанин мыслит сидя, француз стоя, американец прохаживаясь, а русский думает потом. Это про тебя. Ты готов?
Лаврентий встрепенулся, похлопал себя по карманам.