Криптозой

Головачев Василий Васильевич

В казавшейся монолитной белой стене послушно проявилась дверь.

Тотчас же в проеме возникло светящееся облачко и превратилось в металлический скелет человека со светящимися глазными яблоками. Это был слуга Кирилла, выполняющий одновременно функции сторожа. Почему автоматика иезода избрала этот образ для обслуживающего персонала, догадаться было трудно. Сам Кирилл предпочел бы, чтобы его обслуживали живые люди.

«Скелет» весело отщелкнул металлическую челюсть и произнес на чистом русском языке, без акцента:

– Вас

ждут.

Вообще Кирилл сначала удивлялся, слыша везде русскую речь, потом поделился своим недоумением с Лавриком, и тот пояснил:

– Вся Гиперсеть разговаривает именно на русском языке, так как это самый древний, изначально первый язык. На Земле, как в искусственном виртуальном игровом объеме, этот язык тоже был первым и общим, и лишь после известной «Вавилонской коррекции» началась дифференциация и смысловая аберрация языка, приведшая к появлению сотен других…

Кирилл поморщился, глядя на «улыбку» скелета.

– Кто меня ждет?

– Мастер Диаблинга и землянин Лаврентий.

– Я к ним и собирался, – пожал плечами Кирилл.

В то же мгновение его подхватила невидимая упругая чаша и понесла сквозь сплетение канатов, веревок и растяжек в белесую бездну. Через несколько мгновений Кирилл оказался перед открытой дверью в кабинет-спальню Лаврика, вошел.

Лаврентий был один и, как всегда, грезил с открытыми глазами, пребывая в особом пространстве компьютерных технологий, создающих виртуальную реальность, неотличимую от настоящей. Почти неотличимую. Хотя об этом знали только те, кто программировал эту реальность.

Кирилл оглянулся.

Сзади вместо «скелета» охранника выросла фигура оператора.

– Вам предлагается возможность поиграть, – сказал он, дернув уголком губ. Диаблинга никогда не улыбался: то ли сдерживался, то ли вообще не умел. Впрочем, его коллеги по иезоду тоже улыбались редко.

– Не понял, – вопросительно поднял брови Кирилл. – Вы предлагаете мне поиграть? В преферанс, покер, подкидного? Или имеется в виду спортивная игра?

– В какой-то степени. Я предложил вашему другу стать оператором вашей реальности, он согласился. Хотите посмотреть на свой мир сверху и откорректировать его по своему усмотрению?

Кирилл недоверчиво сощурился.

– Вы серьезно?

– Я никогда не шучу.

– И мне будет дозволено… все?

– В пределах разумного.

– Но ведь я могу натворить таких дел!..

– В рамках программы, не более того. Вам будет дозволено изменять законы социума, но не физические законы.

Кирилл задумался, покачал головой.

– Нет, я не могу взять на себя такую ответственность. Мне многое не нравится в жизни, многое хотелось бы изменить к лучшему, но это наверняка затронет других людей… Нет, не хочу.

– Эти соображения делают вам честь, но они не остановили вашего друга. Он с удовольствием взялся за переделку программы. Хотите взглянуть?

Кирилл помедлил.

– Посмотреть можно.

В то же мгновение

рядом с креслом Лаврика, похожим на перепончатый кокон, возникло второе такое же.

– Устраивайтесь и включайтесь.

Диаблинга исчез.

Кирилл посмотрел на Лаврика, на дверь, снова на Лаврика и, терзаемый любопытством и смутными опасениями, сел в мягкое и очень удобное кресло.

Тотчас же перед глазами высветился плоский зеленоватый экран размером с половину стены, протаял в глубину.

Перед наблюдателем, которым стал Кирилл, распахнулась неизмеримая черная глубокая даль, пронизанная паутинками света, которые складывались в красивую объемную вуаль. Некоторые паутинки светились сильнее, распадаясь на отдельные звездочки, некоторые казались видимыми сквозь цветное стекло, а самые близкие слагались из звездных скоплений и квазаров, создавая впечатление невероятной, захватывающей дух гармонии. Это была Вселенная человечества.

Затаив дыхание, Кирилл смотрел и смотрел на нее и мог бы, наверное, любоваться долго, но его проводник переключил диапазон обзора, и сетчато-волокнистая вуаль Вселенной исчезла. Перед глазами человека горела великолепнейшая четырехветвистая звездная спираль. Галактика.

– Ваша Система, – прошелестел в ушах вкрадчивый голос. – Программа мультиплетного уровня сложности.

На краю одной лохматой звездной ветви спирали загорелся огонек. Ветвь стала приближаться, вырастать в размерах, заполнила все пространство обзора. Мимо полетели белые, желтые, оранжевые звезды. Огонек увеличился, превратился в пылающий золотистый шарик. Вокруг него высветились огоньки побледнее, образуя веточку планет, бегущих по своим орбитам.

– Солнечная система, – тем же шелестящим голосом проговорил невидимый экскурсовод.

Один из бледных огоньков – двойной, голубоватый и серебристый – ринулся навстречу, превратился в две планеты.

– Система Земля – Луна. Уровень сложности – синглетный. Подстройка вероятностно-статистическая, разброс параметров – не более одной десятой процента.

Земля заняла весь объем передачи, превращаясь в ощутимо массивный гигантский шар – планету. Затем вдруг удивительным образом развернулась в две выпуклые поверхности, напоминающие по форме крылья бабочки. Одно крыло было преимущественно зеленым и голубым, второе по цвету умещалось в диапазоне от коричневого до ярко-желтого.

– Масштабная база поверхности и внутреннего строения планеты Земля. Порядок сложности – сингонический. Коррекция базовых параметров «зашнурована». Инвариантное развитие программы допустимо на уровне социума.

Зелено-голубое «крыло бабочки» ожило, запульсировало сотнями огоньков, бликов, прозрачных вихриков и белесых спиралек. Стали заметны летящие в атмосфере самолеты, плывущие по морям и океанам корабли, бегущие по дорогам автомобили и поезда.

«Что означает – коррекция «зашнурована»?» – спросил Кирилл мысленно.