Криптозой
Шрифт:
– Кто запускает все эти программы? ПСП, СНОС… программных Псов…
– ПСП – прерогатива Диаблинги и операторов нашего иезода. Она практически отработала свое. Программа СНОС тоже запускается отсюда, однако нами не контролируется. Ее уровень – уровень спущенного сверху закона. Вероятнее всего, она создана операторами иезода более высокого инварианта. А вот Пес – это уже МОР-технология, если не выше.
– Что означает МОР-технология?
– МОР – магическое оперирование реальностью.
– Волшебство, что ли? Что может быть выше этого уровня?
–
Кирилл и Лилия переглянулись.
– Неужели ты имеешь в виду…
– Не то, что вы оба подумали, хотя суть примерно та же. БОГ – это Беспредельное Оперирование Гармонией. Иногда мои коллеги шутят и называют такие технологии – БОХ. То есть Безграничное Оперирование Хаосом. Что недалеко от истины.
Кирилл усмехнулся.
– В юморе вам не откажешь. Тем не менее я бы поставил задачу поскромнее: добраться до того, кто запускает программы Псов, и поговорить с ним по-мужски.
Теперь усмехнулся Утолин.
– Полковник, это не по силам не только всему нашему иезоду, но и контролерам высших планов Гиперсети. Я имею в виду «мужской разговор». Операторов МОР или БОГ может усмирить только сам господь бог. – Капитан засмеялся, довольный получившимся каламбуром. – Но в принципе я согласен. Если уж добиваться справедливости, то у лица, ответственного за все творимые в Гиперсети безобразия.
«Зеркало» системы поиска озарилось яркой лиловой вспышкой, раздался тихий хрустальный перезвон.
Утолин встрепенулся.
– Кажется, у нас хорошее известие.
Он подошел к зеркальному квадрату, на котором проступили контуры какой-то сложной трехмерной карты. В глубине этой карты загорелся и запульсировал оранжевый огонек.
– Вот он. Лаврик действительно смог обойти систему ограничения доступа и пересек границу уровня. Теперь он бродит где-то в недрах энергоинформационного объема с трехмерным временем. Если мы его не выловим, он пропадет. В слое Гиперсети, иезод которого контролирует нашу реальность, практически невозможно ориентироваться, а тем более существу с трехмерным восприятием пространства.
– Неужели он не догадается включить ПН и вернуться?
– Может быть, и догадается, если до него раньше не доберется Пес.
– Тогда чего мы ждем?
– Надо экипироваться. К сожалению, возможности трехмерного человеческого тела весьма ограниченны. – Утолин со вздохом стукнул себя кулаком в грудь. – Вот если бы мы родились здесь… а еще лучше – уровнем выше, горя бы не знали.
– Что ты имеешь в виду под экипировкой?
– Спецкостюмы, оружие, защиту от пси-наводок, еду и питье, а главное – микрокомпьютеры для развертки ПН. Я попросил Диаблингу, он достанет.
– С какой стати… – в один голос проговорили Кирилл и Лилия.
Женщина засмеялась.
– Говори ты.
– Почему Диаблинга помогает нам? – спросил Кирилл, оставаясь серьезным. – Ведь ты сам говорил, что он сильно рискует.
– Думаю, ему тоже надоело подчиняться законам и ограничениям, поступающим сверху. Пусть каждый из нас является подпрограммой Сети, хотя и более сложной, чем вы, земные люди, тем не менее и мы хотим большей свободы и независимости. Противно все время осознавать, что ты в тюрьме. Комфортабельной, большой, сложной, полной интересных объектов и явлений, но все-таки тюрьме.
В центре зала возник Диаблинга в сопровождении двух пульсирующих, металлических на вид полусфер.
– У вас всего несколько минут. Поторопитесь.
Утолин потер руки, подходя к полусферам. Обе одновременно открылись, являя взору какие-то ртутно отблескивающие свертки, похожие на полиэтиленовые пакеты с молоком. Капитан выхватил один из свертков, и тот вдруг развернулся в нечто напоминающее белую ночную рубашку. Утолин смял эту рубашку в кулаке, и та снова превратилась в блестящий «пакет молока».
– Отлично! То, что нужно. Это уники. Надевайте.
Он начал стаскивать с себя пятнистый комбинезон.
Кирилл с сомнением посмотрел на капитана, перехватил взгляд Лилии, развел руками:
– Ничего не поделаешь, надо переодеваться.
– Это обязательно?
– Не сомневайтесь, – бросил Утолин, оставаясь в трусах. – Эти костюмчики уберегут нас от многих бед.
Он снова развернул «ночную рубашку» и ловко натянул ее на себя. Создавалось впечатление, что она сама налезала на тело и вела себя как живая. Затем Утолин взял еще один сверток, побольше, прижал к шее, и тот вдруг превратился в слой зеркальной жидкости, в течение нескольких секунд покрывшей все тело поверх белой «рубашки». Свободными остались только ладони и ноги ниже щиколоток. Утолин похлопал себя по плечам, помахал руками, присел два раза и удовлетворенно кивнул сам себе.
– Вот это другое дело. А вы что стоите?
– Отвернитесь! – сердито проговорила Лилия. – Или мне выйти?
Диаблинга исчез.
Мужчины отвернулись.
– Не пугайся, когда уник начнет шевелиться, – предупредил женщину Утолин. – Он проверит режимы и адаптируется к твоему телу. Потом ты вообще перестанешь его ощущать.
– Они что же, эти ваши уники, живые? – пробормотал Кирилл, раздеваясь.
– Почти, – развеселился Утолин. – Квазиживые служебно-технические организмы. Принимают практически любую форму в зависимости от желания владельца.
Капитан погладил свой блестящий, как рыбья чешуя, костюм по рукаву, и тот внезапно изменил цвет и форму, превратился в обычный зеленоватый пятнистый камуфляжный комбинезон.
Кирилл хмыкнул.
– Как ты это сделал?
– Просто представил, что мне нужно.
– Значит, они еще и мысли читают?
– Конечно. Техника Ицаха давно работает на речевой связи и мыслекомандах.
Кирилл надел внутренний белый слой уника, служащий системой утилизации отходов и контроля метаболизма. Сначала прикосновение холодной и скользкой «рубашки» к телу показалось вкрадчиво-агрессивным и недобрым, потом она потеплела, стала мягкой и ласковой, и неприятные ощущения прошли. Верхний слой уника обтек тело уже совершенно естественно, не создавая никаких неудобств.