Кристаллическая решетка
Шрифт:
– Блестяще! – заметила Дейдра. – И не смотрите на меня так. Моя сумочка с косметикой лежит в этом несессере, могу показать.
– Дальше, – махнула рукой Мириам.
– Потом он отправился на заседание окружного совета шестого округа и вынес из зала коробку импортных конфет… шоколадных с ромом. Устроил раздачу сладостей возле школы 1709. У нескольких школьниц было отмечено алкогольное опьянение.
– Нет, ну каков? – возмущенно всплеснула руками Мириам. – Ну ладно, студентов совращает, они люди взрослые, но школьниц? Прямо анархист какой-то.
– Потом, – невозмутимо
– Что же он сделал в завершение этого знаменательного дня? – с усмешкой спросила Дейдра.
– Напоследок, – сказала Сантана, стрельнув глазами в соперницу, – он отправился в Дом Свиданий. Не мне вам рассказывать, как проходят встречи в этих местах – девушки записываются в очередь, ожидая, пока будет доступен кто-то из партнеров противоположного пола, затем уединяются с ним в отдельной комнате… Хотя есть такие, кто, пользуясь своим рангом, вызывают танцовщиков и спортсменов в личные апартаменты, – добавила она едко, бросив еще один взгляд на Дейдру, которая ответила презрительным движением подбородка. – Так вот, он заявился туда, вытащил кровать на улицу и вместе с еще двумя самцами устроил, так сказать, показательный сеанс на глазах у всех присутствующих и с участием всех желающих… клянусь непарными хромосомами, я даже не могу описать, чем они там занимались!
– Какой мужчина! – засмеялась Дейдра.
Мириам вздохнула и покачала головой.
– Его гиперсексуальность начинает внушать мне опасения. Как бы не произошел всплеск естественнорожденных. Вы его видите? – обратилась она к пилоту.
– Да. Вон на той лужайке.
– Садимся. Надеюсь, он не убежит от нас.
Флайер, тихо шурша прозрачными, как стрекозиные крылья, лопастями пропеллера, опустился на сочную траву площадки, где лежал Лекс.
– Давно хотел спросить – каково официальное наименование вашего государства? – первым заговорил Лекс. – Я слышал, что-то такое: Гайанская Зона Освобожденных Наций. ГАЗОН, стало быть. И замечу я вам, далеко не везде на этом газоне растут цветы.
Советницы молча обступили Лекса.
– Будете судить меня военно-полевым судом? – усмехнулся Лекс. – Тройка в сборе. Кстати, кто у вас тут занимается разрешением споров и наказанием виновных?
– Товарищеские суды, – ответила Мириам. – Подозреваемых в преступлениях направляют в Управление Коррекции. Послушайте, Лекс, нельзя же так!
Она опустилась рядом с ним на траву с осторожностью движений, выдававшей немолодого человека.
– Вы нарушаете общественный порядок. Конечно, вам это прощается… пока. Но вы ведь должны понимать – вы вносите деструктивный фактор в сложившуюся систему общественных отношений.
– Не очень-то мне по нраву ваши общественные отношения, – хмыкнул Лекс. – И что насчет моего статуса? На что я имею право, кроме раздачи воздушных поцелуев толпе женщин, бросающих в воздух чепчики?
– Мне кажется, вы еще не понимаете, что значите для нас гораздо больше, чем мы пока что значим для вас. Вы – живая легенда. Вы вольны делать все, что захотите в этой стране, и вы можете рассчитывать на помощь государства в реализации проектов, которые вам покажутся необходимыми, но вы должны также понимать, что мы не можем ломать ради вас устои нашего общества.
– Устои общества! – фыркнул Лекс. – Что это за глупости – разрешать младшим по рангу носить нарядные платья только в выходные дни? Лишать детей и подростков сладостей? Запрещать пользоваться косметикой и украшениями, если это не получено в качестве правительственной награды?
– Это система материальных стимулов, – сухо пояснила Сантана. – В характере человека… женщины лежит стремление выделиться своей внешностью, выглядеть более привлекательно. Мы поставили эту особенность на службу обществу в качестве дополнительного фактора привилегий. У нас нет личной собственности, поэтому мы акцентировали внимание на таком роде собственности, как внешность человека.
– Более привлекательно выглядеть они хотят! – усмехнулся Лекс. – Кого привлекать-то? Мужики наперечет, семей нет, дети растут в пробирках и воспитываются пачками, как цветы на клумбе. Бардак тут у вас, я скажу!
– К сожалению, модифицированные ДНК позволяют производить лишь женских особей, – сказала Мириам. – Если бы мы могли получать равное количество мужчин и женщин, проблема семейных отношений была бы решена. Но это дело будущего.
– А это очень удобно, производить одних женщин, – заметил Лекс. – Они более работоспособны, психически устойчивее мужчин, легче переносят тяжелые социальные условия, адаптируются к переменам, в них сильнее чувство общности, ими легче управлять, в конце концов – поманили красивой тряпочкой, и получили безропотную рабочую лошадку. Очень удобно.
Мириам вздохнула.
– Лекс, я так понимаю, что вы пока не готовы выступить с обращением к гражданам Республики?
Лекс хохотнул.
– Я-то готов. Только, боюсь, вы не услышите ничего такого, что было бы вам приятно. Или вы мне речь написали? Чтобы я по бумажке прочел, номер отбыл и отправился бы на закрытый курорт. И, кстати, сколько с меня причитается за новое тело? За амортизацию физической оболочки взыскивать не будете?
– Вы ироничны до язвительности, – улыбнулась Дейдра. – Но вы слишком плохо о нас думаете, а мы, кажется, не давали для этого повода.
– Вы нас просто обижаете подобными словами, – нахмурилась Мириам. – Мы ни в коем случае не собираемся оказывать на вас давление, чтобы заставить действовать в наших интересах. Мы не предъявляем вам никаких условий. Это просто противно нашей природе, ведь мы все – люди нового типа, люди, выращенные по вашим же рекомендациям. Вы собственную книгу давно не читали. Перечтите, может быть, тогда вы поймете, что попали к своим сестрам, в мир добра и справедливости. Мир, который вы так мечтали построить.