Кристаллина
Шрифт:
– Тот пьяный старик ушел, бурча что-то неразборчиво под нос, явно наутро и не вспомнив наш разговор.
– продолжил задумчиво капитан.
– А я допил свое виски и уже собирался уходить, навсегда забыв эту бредятину, как вдруг заметил скомканную салфетку на его тарелке. К счастью бармен отвлекся и не успел ее выкинуть. Я развернул ее. Там были координаты, шестнадцать цифр. Как студент космофлота я сразу понял что это. Последняя шестнадцатая цифра была семерка, и она была перечеркнута, а сверху
– Долгий срок.
– Батыгин глотнул виски. Лед и не думал таять, и вкус был сладким, как вересковый мед.
– У меня есть план.
– медленно проговорил капитан, и опустил глаза.
– Сегодня ночью я сяду в челнок и прыгну в эти координаты. Потом я верну челнок авто прыжком к кораблю. Пока корабль пришвартовался у астероида сделать это будет несложно. Я все рассчитал. Там должна быть не семерка. Там должны быть три тройки. Все совпадает, звезда белый карлик, газовый гигант, пустое место на картах, все, все сходится, сейчас мы убийственно близки к этому месту. Я напишу письмо, его найдут в челноке, там будет написано что я слишком стар и устал от жизни, и решил уйти досрочно. Дочке я уже написал. В общем, я сымитирую самоубийство. Ты единственный будешь знать правду. И правильные координаты. Возможно, когда то, ты захочешь навестить меня. Но не говори в Федерации об этой тайне. Посмотри что мы натворили на Титане и Фобосеваре. Нет, пока мы не готовы открывать этот невероятный мир. И кристалина - его кристалина - тоже просила этого не делать.
– Вы можете погибнуть!
– вскричал Батыгин.
– Вы не в себе, капитан! Вы врежетесь в астероид, газового гиганта или просто попадете в пустоту, челнок заклинит и вы не сможете вернуться. Погибнете от жажды или раньше задохнетесь. И все из-за пьяницы в марсианском баре и скомканной салфетки?
– Я прыгну только один раз. И я сделаю это сейчас.
Батыгину показалось, что морщины капитана разгладились, будто он помолодел на десяток лет, а обычно серые глаза в сумраке засветились серебром.
– Это безумие! Пьяница, скомканная салфетка в марсианском баре, какие-то цифры, притом перечеркнутые и со знаком вопроса. Нельзя рисковать жизнью ради этого...
– Вы не романтик, Батыгин.
– печально усмехнулся капитан.
– А я вот да. На старости лет стал романтиком. И даже Титан меня не изменил. Налить Вам еще виски?
– Давайте.
Они чокнулись полными стаканами.
– Он просто решил покончить жизнь самоубийством.
– наконец сообразил Батыгин.
– и придумал эту историю про кристаллин. Я должен был сразу разгадать этот секретный код. И вот что значат эти слова: возможно когда-нибудь и ты захочешь присоединиться. Проклятый Титан всех нас перемолол в труху...Мы устали, вот что надо признать
У капитана был железный характер, твердый как лезвие меча, и Батыгин знал что его не переубедить. Нечего и пытаться.
– Расскажите мне еще... про этот мир.
– попросил он, наконец с ужасом включаясь в игру. И все еще отчаянно размышляя, как бы успеть позвонить по внутренней связи заму Соломатину и сообщить о страшном, пока это страшное не произошло.
– Я знаю только то что услышал от того пьяного старика в баре. Я знаю что у них серебристые волосы, и сиреневые глаза, знаю что они вечно молоды, и живут в белоснежных тонких башнях соединенных ажурными мостами, знаю о танцах у кострах и играх в снежки. Знаю что они хотят сохранить свой мир в тайне.
И капитан начал сначала...
Самоубийство капитана повергло всех в шок. Он стер данные о маршруте из базы памяти челнока, а затем спустя пару дней отправил его гиперпрыжком обратно, видимо все это время набираясь смелости нырнуть в открытый космос без скафандра - потому что скафандр остался в челноке. С собой он взял только пару бутылей виски и фотографию дочери - это определил убирающий его каюту серв. Зам Соломатин стал временным капитаном, Батыгина дотошно допрашивали как самого важного свидетеля - камеры показали что он был последним кто видел капитана, он сказал лишь что капитан был пьян и все время повторял что смертельно устал от жизни. В какой-то степени это было правда. "Оливия" возвращалась домой. Они неслись на субсветовой скорости, тяжело дышали фотонные двигатели, в грузовом отсеке стукались друг об друга куски астероидов, весь жалкий улов их экспедиции. В одну из ночей Батыгину не спалось. Он думал о баре с окнами на марсианскую пустыню, старом алкоголике в нелепом мешковатом костюме и забытой скомканной салфетке с цифрами, которую Власьев по всей видимости хранил пятьдесят три года. Батыгин спустил босые ноги на пол... В одной пижаме и босиком он прошел на корму, в тот самый челнок, который, использовал покончивший самоубийством капитан. Он тщательно, с лупой обыскал похожий на сплющенную дождевую каплю маленький шаттл. И нашел. В уголке.
Длинный серебристый волос.
Батыгин приподнял его двумя пальцами, покатал в подушечках, положил на ладонь. Волос, легчайший как пушинка, посверкивал искринками и переливался серебром. Эдакая искрящаяся нить.
– Кристаллина.
– Прошептал Батыгин.
– Они все-таки существуют. Так вот оно что..