Кристаллина

В ту ночь Батыгин не спал. Его мучило неясное предчувствие, какое-то смутное и едва уловимое ощущение... Они пришвартовались у железного астероида Б434с в далеком неисследованном секторе, вокруг лишь непроглядная тьма, да ребра колоссальных размеров камня отсвечивают тускло в иллюминаторах корабля. Еще неделя исследовательской работы и они полетят домой, к тому же война на Титане что казалось будет полыхать вечно вроде бы затихает. Но травмы в душах бывалых вояк останутся, то щемящее чувство пустоты и безнадежности. Он размышлял. Внезапно на потолке загорелся зеленый огонек - его вызывал сам капитан Власьев. И это в двенадцать ночи по корабельному времени?! Просто уму непостижимо. Батыгин наспех оделся и побежал к покоям капитана по кольцевым коридорам - в иллюминаторах чернота, мимо мигают зеленые лампочки указывая путь. "Оливия Маккалистер" возвращалась

Батыгин постучал, дождался хриплого можно, и зашел. Власьев, седой, в полной служебной украшенной орденами униформе сидел за маленьким откидным столиком у стены с бокалом виски. Кровать была аккуратно застелена, он явно и не ложился. Второй такой же бокал стоял напротив, определенно предназначенный для гостя. Это было уже не просто не слыхано, это было невероятно. От удивления Батыгин остолбенел и замер на месте.

– Садись, Валера.
– капитан закашлялся.
– Это будет долгая история. У нас еще есть время до рассвета. Что смотришь? Я выбрал тебя. Тебе можно доверять. Я давно изучаю тебя, приглядываюсь... И знаешь что понял? Ты хороший парень, Валера. Хороший человек. Хоть и скромница. Поэтому я и расскажу тебе все как есть.

А что если капитан пьян? Он никогда раньше не видел капитана пьяным, только трезвым, жестким и рассудительным. Капитан прошел три войны, между прочим, две на Титане и одну в новой Андалусии. Ситуация не укладывалась ни в какие рамки. Но что делать? Ошеломленный, он послушно сел на стул напротив и отхлебнул ледяную янтарную жидкость. В приглушенном свете на стене чуть светилась фотография взрослой дочки Власьева, она работала на западном побережье астробиологом.

– Много лет назад я был молодым и наивным юношей, как и все, кадет, только выпустился.
– начал неторопливо капитан, рассматривая золотистую жидкость в своем бокале.
– Проходил практику на Марсе. В один из вечеров я заглянул в очередной бар, прилепившийся на краю каньона Маринера. Был сумрак, я пил виски с кока-колой в полном одиночестве. Не знаю почему, хотелось напиться и забыться, как говорится. Повторяю, я был отчаянно молод, одинок, а вокруг между прочим простирались марсианские равнины... Чем не повод напиться? Помню рыжее приглушенное освещение, красноватые дюны в окнах и немыслимо яркие звезды марсианского неба. Пожалуйста, представьте себе это картину - кадет в баре у Маринера, один.. И тут ко мне подсел человек. Он, надо сказать, был в стельку пьян. Я запомнил только седые кустики волос, мешки под глазами и нелепый будто на вешалке болтающийся костюм. Старик, из первых поселенцев. И начал нести какой-то бред. Я с трудом выуживал из его рассказа суть и смысл. И вот что я понял.

Много лет назад он транспортником бороздил просторы местной группы, и у холодной звезды, почти остывшего белого карлика заприметил крохотную планету. Весь цимес был в том, что она так спряталась за своим крупным соседом, газовым гигантом вроде нашего Юпитера, что ее невозможно было засечь никаким телескопом. Этой планеты нет ни на каких картах, ни в каких каталогах, так удачно она спряталась в тени гиганта. И он решил посадить свой транспортник, осмотреться. И... Я знаю, в это невозможно поверить. На планете была атмосфера.

– Что?
– выдохнул Батыгин.
– атмосфера, и не в каталоге?

– Были пресные лазурные озера и лес, хвойный лес, и горы под снежными шапками. А потом у озера он повстречал первого жителя. Он назвал ее кристаллина. Так вот, очень странное дело. У них нет мужского пола, только женский. Эти девушки - если этих созданий можно конечно назвать девушками - рожают оплодотворяясь от местного растения которое он назвал геномиус, оно несет в себе похожий парный геном. Причуды эволюции, мать ее.

Батыгин и капитан помолчали. Сделали еще по глотку виски.

– Так вот, Валера. Они прекрасны, невероятной, удивительной, поражающей самое сердце красотой, с сиреневыми глазами и длинными серебристыми волосами. Они живут в тонких белых башнях, соединенных ажурными мостиками. По вечерам устраиваются танцы у костров, и игры в снежки. Там нет лета и осени, только зима и весна, по счастью они так близки к своей остывшей звезде, чтобы тепла хватило и на весну. И конечно там нет горя и войн, ведь там нет никакого подобия самцов. Эти кристаллины самые ошеломляющие создания во всей Вселенной, уверял незнакомец.

Батыгин молча слушал весь этот невообразимый бред, попивая виски и поглядывая исподлобья на пьяного капитана. Конечно, завтра он никому про это не расскажет. И капитану об этом позоре напоминать не будет. У всех нас бывают провалы и обвалы, неудачные дни и ночи, а капитан столько лет тянет на себе такую ответственность. Да и посттравматический синдром никто не отменял.

– Я ему не поверил. А он, этот пьяный старик, снял с шеи медальйон и открыл его дрожащими пальцами. Там внутри был длинный серебристый волос. Подарок его любви на прощание.

– Лемур?
– предположил Батыгин, перекатывая виски за щекой.
– Спроказничал в марсианском зоопарке? И что это значит - его любви? Он что, и шашни там успел замутить? С этой самой кристаллиной? Этот алкоголик из первых поселенцев был еще тем фантазером, как я понимаю. Или просто давно и безнадежно бухал.

– Я ему не поверил. И спросил, почему он вернувшись не сообщил Правительству Федерации об этом невероятном мире, об этом чуде эволюции. И он сказал что она попросила его этого не делать. Она. Его кристаллина. Представляешь? И он стер с корабля данные о посадке на таинственную планету, на Земле навел порядок в делах, попрощался с близкими... И понял что не может вернуться! Он просто забыл координаты той самой планеты! Он помнил их все, кроме пары последних цифр. А космос как ты знаешь не маленький. И он рыдал там, в баре среди красноватых пыльных пустынь, пьяный в стельку, распахнув душу перед незнакомым юным кадетом. Я был первый кому он рассказал эту историю...

– Арсений Викторович, ну это же полный бред.
– Батыгин отпил виски и расхохотался.
– Какая еще планета с озерами, лесами и белокаменными башнями? Какое еще растение геномиус? Какие еще кристаллины? Вечные девственницы удовлетворяющиеся от растений, так и жаждущие приютить заблудившегося чужеземца чтобы предаться с ним страстной любви?! Да уж. Этот ваш собутыльник ободрал лемура в марсианском зоопарке и выдумал какую-то чушь.