Кристальная ложь
Шрифт:
Алена тем временем успела взять такси и с чувством исполненного долга поехала прочь от аэропорта. О том, что Сергей и его возлюбленная улетают за границу, она узнала раньше, чем Кущенко. Ведь именно ей Лазарь звонил с «переговорки» райцентра, так и не признавшись в этом Татьяне. Он тогда хотел с ней попрощаться и дать понять, что не таит на нее обиды. Для Алены этот звонок был словно гром среди ясного неба. Сережа улетает с другой женщиной из России, а у нее не будет возможности хотя бы мельком увидеть его на прощание. Именно поэтому ее так напрягала заботливость брата во время выписки из больницы. Если бы не его настойчивое присутствие, то она прямо из больницы направилась бы в Шереметьево. А так пришлось пережить поездку с ним в «Майбахе». Правда, подслушанные переговоры Биты и Куща и дальнейшие кульбиты подвигли женщину на принятие серьезных решений. Водитель, довезший ее до дома, никак не подозревал, что на его шею будет наброшен ремешок от дамской сумочки. Он не был готов к такому повороту событий и не сумел себя спасти. Гаспарян его задушила, после чего отодвинула на правое сиденье, забрала засвеченный «Глок» и сама села за руль. Подъезжая к аэропорту, рисковала быть замеченной братом или охранниками. Но Виктор приказал
Глава 39
Сергей и Татьяна благополучно улетели в Испанию. Ни единого вопроса по поводу загранпаспортов и содержимого одной из их сумок ни в Шереметьево, ни в Мадриде не возникло. Пришлось свыкаться с новыми для себя именами. Но раз решили начать жизнь заново, то смена имен в чем-то была даже символична. Из Мадрида перебрались на побережье Атлантического океана, где и купили небольшую, но уютную виллу. Как раз из числа тех вилл, которые возлюбленные выбрали через Интернет, находясь еще в деревне в Тверской области. Имевшихся денег вполне хватало на то, чтобы жить в свое удовольствие, не беспокоясь о завтрашнем дне. Не забывали они отслеживать и события, происходившие в России в связи с убийством Виктора Битова.
Алена Гаспарян не строила никаких планов бегства от правосудия. Отсидевшись дома несколько часов после убийства брата и вдоволь наплакавшись, она направилась к властям с повинной. Так и заявила, что застрелила Виктора Битова. Свой поступок при этом она абсолютно ничем не мотивировала. Ее взяли под стражу. Расследование велось довольно вяло. Адвокат же с самого начала настаивал на том, что его подзащитная ни в чем не виновата. В качестве главной продвигал версию о самоубийстве директора «ГрандБитИнвеста» на почве нервного срыва в результате продолжительного маниакально-депрессивного состояния, связанного с рядом неурядиц в бизнесе после гибели делового партнера Геворга Гаспаряна. Виктора он обвинил в убийстве охранника с целью завладеть его пистолетом и рассчитаться с жизнью. Выстрел был сделан с предельно близкого расстояния. Экспертиза не могла дать однозначного ответа по поводу того, откуда именно производился выстрел. Адвокат четко гнул свою линию. Он утверждал, что Алена Гаспарян, делая признание, просто оговорила себя, так как не отдавала отчета своим словам. По его мнению, это стало результатом не так давно полученной сильной черепно-мозговой травмы и переживаний из-за гибели мужа. «Да баба просто не в себе была!» — говорил он в «кулуарах» следствия.
Эта версия вскоре стала главенствующей, а позже — единственной. Немаловажным стал тот факт, что Кущенко не поднял шум по поводу исчезнувших Лазаренко и Гребенниковой. Он понимал, что версия о самоубийстве босса вполне устраивает и его. Правда, ему очень хотелось вернуть себе тот самый компромат на Битова. Он отлично понимал, что среди той массы материалов, которые кропотливо собирал Монгол, было немало документов и о нем — начальнике службы безопасности инвестфонда, а по сути главе карательного органа при директоре. Были у него наметки отыскать беглецов на испанской земле. Но затея оказалась довольно дорогостоящей. Да и к тому же совершенно неожиданно Татьяна Гребенникова по своим каналам вышла на связь с вполне конкретным и очень для него интересным предложением. Она заявила о готовности отдать ему абсолютно весь компромат в обмен на то, чтобы он любой ценой вытащил Алену из тюрьмы. Вначале Кущ попытался ломаться, спрашивая, зачем ему компромат на мертвого начальника. Однако она доходчиво объяснила, что почти во всех документах так или иначе фигурирует он сам, причем в весьма нелестном виде. Получалось, что Татьяна тем самым подтвердила догадки Максима. Он был рад, что так все повернулось, и окончательно убедился, что в деле Алены занял правильную позицию. Ему пришлось поднажать на то, чтобы убийца брата реально вышла сухой из воды. Для этого не нужны были взятки или шантаж. Следовало лишь правильно подать те события, которые предшествовали смерти Битова. И он, и его «бойцы» стали давать следствию показания. При этом все как один, но разными словами утверждали одно и то же. Говорили, что босс в последние перед смертью дни был каким-то подавленным, с нездоровым блеском в глазах. Спрос с Кущенко как с правой руки директора фонда был больше. Следователь задавал соответствующие вопросы: мол, вы были довольно близки с господином Битовым, так неужели он ничего вам не говорил о своих настроениях? Макс без раздумья заявил, что пытался выяснить у босса причину резкой перемены в его поведении, но тот, мол, отвечал грубо. «Знаете, даже я, работая с ним столько лет, опешил от его реакции, — службист старался быть очень убедительным. — Мне и в голову не могло прийти, что господин Битов решится на самоубийство». Следователи пытались выяснить, зачем Битов вместе с охраной приехал незадолго до своей гибели в Шереметьево. Кущенко объяснил это неадекватным поведением хозяина. «Сказал мне, чтобы собирал людей и ехал в аэропорт. Ну, мы и поехали, сами не зная, зачем едем. Говорил, что должен кто-то прилететь. То ли из Пуэрто-Рико, то ли из Тринидада и Тобаго. Вроде как деловой партнер. Бред, одним словом. Там, кажется, и рейсов таких не было», — продолжал «заливать» он. Следствие пыталось выяснить некие подробности у служащих аэропорта и тамошней полиции. Результата это никакого не дало, так как вопрос службист предусмотрительно «подработал». В этом случае все-таки пришлось «дать на лапу» нужным людям. Так вот, общими усилиями адвоката и Максима Кущенко следствие пошло по пути признания версии о самоубийстве Виктора Битова. И на суде другие точки зрения попросту не всплыли.
Империя Виктора Битова потерпела крах, ненамного пережив своего основателя. В спешном порядке состоялись собрания совета директоров «Гранд Бит Инвеста». После недолгих, но весьма оживленных споров
Здравого смысла в поступке не было никакого. Полицией тут же была объявлена операция «Перехват». В широком масштабе было задействовано все возможное. Тут и камеры слежения, и разнообразные датчики, и прочее. Десятки полицейских машин бросились за дерзким беглецом в погоню. По ходу использовались вертолеты. Уйти при таком размахе было делом совершенно нереальным. Но Кущ все равно мчался и мчался, будто действительно был уверен, что сможет оторваться от преследования и затем скрыться. На самом деле никакой уверенности не было. Он просто пытался внушить ее себе. Получалось, что врал, подспудно понимая, что «менты» вот-вот его настигнут и, скорее всего, изрешетят пулями вместе с машиной. Наверное, честнее было бы пустить себе пулю в рот, а не устраивать эти гонки. Но службист не мог не врать даже самому себе. Поэтому жал на газ и нисколько не считался с дорожной обстановкой. Сбил мужчину с дочкой, которые переходили дорогу. Сбил и летел дальше, опьяненный всем, что творилось с ним и вокруг него.
Оценив исходящую от него опасность, полицейское начальство дало своим подчиненным карт-бланш. На практике это означало, что преследователи получили право открыть огонь на поражение. Однако сначала им пришлось вытеснить Кущенко в безлюдную местность. И когда это было сделано, начали обстрел. Тот пытался отстреливаться. Приходилось оборачиваться и отвлекаться от дороги. Колесо его автомобиля угодило на крупный камень. Машина содрогнулась, и ее повело в сторону. Службист на несколько секунд потерял управление. Автомобиль съехал с дороги и полетел в глубокий карьер. При этом авто несколько раз перевернулось. Как позже выяснили эксперты, водитель получил смертельное ранение как раз во время этих переворотов. Смерть, однако, наступила сразу после удара машины о землю. Ударилась она передней частью. Часть автомобиля смялась в гармошку. В этой «гармошке» полуживой службист был просто раздавлен.
О перипетиях, связанных с разделом бизнеса брата и судьбой начальника его службы безопасности, Алена узнала несколько позже. Она находилась на лечении в спецклинике. Диагноз, который ей поставили врачи, был схож с диагнозом, ранее поставленным адвокатом ее покойному брату, — маниакально-депрессивный синдром. Впрочем, вела себя она вполне мирно. На сотрудничество с докторами шла весьма охотно. Лечение шло быстро и успешно. Ее недуг не был симуляцией. Груз всех испытаний, которые обрушились на ее плечи за пару месяцев перед попаданием в спецклинику, был все-таки настолько сильным, что психике оказалось сложно с ним совладать. Однако благодаря усилиям профессионалов и желанию самой пациентки с недугом удалось справиться в довольно короткие сроки. Покинув клинику, Алена решила ряд формальностей по поводу наследства брата. Какая-то часть его имущества и средств ей все-таки полагалась по закону. Правда, за нее пришлось немного побороться. Свою долю имущества она распродала. Все деньги перевела за границу. Особняк на Рублевке в ее отсутствие успели себе отсудить какие-то родственники Геворга — седьмая вода на киселе. Бывшее семейное гнездо не вызвало в Алене никаких положительных эмоций. Конечно, его можно было бы выгодно продать кому-нибудь. Но от самой мысли о новых судебных разбирательствах ее воротило. Поэтому она махнула рукой и упорхнула в Испанию. Упорхнула, вернув себе девичью фамилию. Упорхнула, оставляя в России воспоминания обо всех страданиях, горестях и неурядицах. Стараясь если не полностью их вычеркнуть из своей памяти, то запрятать в ее самые отдаленные и темные закутки. Впереди ее ожидала новая и, она надеялась, интересная жизнь.
Глава 40
Волны океана размеренно плескались, ударяясь о берег. Ласковое солнце катилось по безоблачному небу к закату. Небо неумолимо меняло свой цвет, из синего становясь красным. Неподалеку на приколе стояли яхты. Чайки безудержно кричали, пикируя над водной гладью. Небольшой курортный город готовился к ночной жизни. По набережной неспешно прогуливалась экстравагантная троица — мужчина в сопровождении двух женщин. Их речь и смех были по-настоящему раскрепощенными. Они упивались свободой. Мужчина обнимал своих спутниц. Дарил и одной, и другой свои поцелуи. И при этом со стороны все выглядело очень естественно. Женщины никак не походили на тех, кто продавал себя на ночь богатеньким туристам. В их глазах был неподдельный блеск любви. Кто же эти трое? Да-да, вы правильно догадались — это Сергей Лазаренко вместе с Таней Гребенниковой и Аленой Битовой.
Троица зашла в кафе, где их уже ждал столик. Сергей учтиво усадил своих дам, а сам отправился на кухню. Хотел своими глазами посмотреть на лобстеров, которых заказал утром. Нужно было убедиться лично, настолько ли они хороши, как их рекламировали работники кафе и, в частности, шеф-повар. Лобстеры оказались отменными. Лазарь похвалил работников, распорядился приготовить эти замечательные дары моря по фирменному рецепту и справился о том, сколько времени на это уйдет. Шеф-повар хотел было ответить, но русский его остановил: