Кристальная ложь

Казанцев Кирилл

Татьяна одарила его удивленным взглядом и не смогла удержаться от того, чтобы не спросить:

— Это зачем тебе снова «переговорка» нужна? Кому ты звонить собрался?

— Одному очень хорошему человеку, — уклончиво ответил Лазарь, явно не собираясь посвящать свою возлюбленную в какие-либо детали будущего телефонного звонка. — Ты только не ревнуй.

— Ревнуй не ревнуй, а ты все равно сделаешь по-своему, — надула губы Гребенникова, театрально изобразив обиду.

— Не обижайся. Я обязательно должен сделать этот звонок, — настаивал он.

— Чтобы дать лишнюю зацепку тем, кто нас с тобой уже наверняка ищет? — не преминула она напомнить об опасности.

— Перестань. Один звонок ничего для них не решит. Они же не могут все переговорные пункты держать под своим контролем, — Серега попытался быть убедительным в своих рассуждениях.

— А если они твоего хорошего человека прослушивают? — выдала она.

Лазаренко осекся и на несколько

секунд замолчал.

— Не должны. Точно не должны, — стал уверять он.

— Ну, ладно. Надеюсь, что это звонок действительно стоит того, чтобы рисковать, — заметила она в ответ. Сергей промолчал. Впереди замаячил памятник Ленину. Сельчанин проехал по периметру площади и остановился у здания с надписью «ПОЧТА».

— Приехали, — сообщил он.

— Я постараюсь вернуться через пять минут, — предупредил Лазарь, после чего вышел из машины и торопливо зашагал в сторону почты.

Татьяна не имела ни малейшего представления о том, кому ее возлюбленный собрался звонить.

Глава 34

Отметка о входящем звонке на мобильном телефоне Серенького стала для Кущенко отправной точкой в поиске исчезнувшей парочки. Службиста ни капли не смущал тот момент, что сам хозяин телефона подох в подвале, так и не получив заветного противоядия. Даже тот факт, что до момента разоблачения Щербатюк был у начальника на хорошем счету, мало что менял. Кущ был человеком старой закалки и любого предательства не мог терпеть в принципе, считая смерть предателя единственно возможным способом искупления. Он не видел возможности того, чтобы использовать Леню в качестве приманки для Лазаря. Пришлось бы затеять большую игру, времени на которую попросту не было. Ему казалось, что в сложившейся ситуации следует действовать быстро, нагло, грубо. Без обманных маневров, построения многоходовок и организации новых слежек. В противном случае Лазаренко и его подруга смогут ушмыгнуть из России, чего никак нельзя допустить. Особенно с учетом имеющегося у них компромата на Виктора Битова.

Кущенко по телефонному коду выяснил, откуда в свое время Лазарь звонил Серенькому. Это оказался узел связи небольшого районного центра на юго-востоке Тверской области. Существенную зацепку службист тут же использовал для выяснения основного вопроса. Все-таки районный центр — это не мегаполис, каковым является российская столица, и в нем гораздо легче вычислить приезжего. Поэтому Кущ сразу сел на телефон, чтобы по своим каналам пробить, не видели ли в том самом районном центре парочку москвичей. При этом его вопрос существенно дополнялся развернутыми ориентировками на Лазаренко и Гребенникову. Их фотографии и текстовое сопровождение с описанием особых примет службист переслал в райцентр. Все происходило довольно быстро. Вот только с получением ответа пришлось немного подождать. На месте пришлось задействовать большое количество людей, включая участковых и информаторов. Естественно, это заняло чуть больше времени, чем хотелось бы Максиму. Никто из опрошенных указанную пару в городке не видел. Службист настаивал на том, что мужчина и женщина все-таки там были и оставили свой след телефонным звонком с «переговорки». Ну, и намекнул, что те вполне могут скрываться. Из райцентра пришло предположение, что эти москвичи снимают дом в одной из ближайших деревень. Для получения более точной информации пришлось снова задействовать административный ресурс. Всем участковым, курировавшим деревни района, был отправлен аналогичный запрос и ориентировка на Сергея и Татьяну. По району поднялся такой «шорох», будто речь шла о поимке гангстеров… География поисков расширилась. Ведь кто лучше местных участковых мог знать обстановку на вверенных им территориях! Здесь, правда, не обошлось без некоторых конфузов, когда некоторые участковые не брали трубки и их приходилось искать косвенными путями. Но и с этим справились успешно, отрывая сельских стражей порядка то от чужой жены, то от трехлитровой банки с охлажденным пивом. Как раз один из таких «шерифов» и признал по описанию Лазаря и его подругу, о чем со всей прямотой сообщил полицейскому чиновнику из райцентра. А уже чиновник связался с Кущенко и обрадовал того новостью. Максим не медлил ни единой секунды.

* * *

Микроавтобус на всех парах въехал в деревню. В салоне находились лихого вида люди. Это был сам Максим Кущенко и его подчиненные из службы безопасности «ГрандБитИнвеста». С ними ехало и несколько районных полицейских. Их взяли специально для прикрытия, чтобы вторжение в деревенский дом не выглядело бандитским налетом или рейдерским захватом. Макс пытался внешне соблюсти признаки законности. Машина остановилась метрах в десяти от дома. Вооруженные охранники и полицейские быстренько вывалили наружу. И теми, и другими командовал лично Кущ. Командуя, сам он держался чуть в стороне, чтобы не оказаться на предполагаемой линии огня. В том, что Лазарь мог открыть огонь, он не сомневался. Лезть под

чьи бы то ни было пули ему не хотелось даже ради примера своим «бойцам». Впрочем, «бойцы» были серьезно обучены и сами знали, что и как им нужно делать, дабы не попасться под обстрел со стороны жилого помещения. Макс координировал их действия. Два человека должны были держать под прицелом калитку. Остальные сиганули через забор, чтобы оказаться у той части дома, где не было окон. Старались быть максимально бесшумными, что давалось не так легко. Внутри дома кто-то беседовал. Причем довольно громко. Слов не разобрать, но можно было понять, что о чем-то между собой разговаривают мужчина и женщина. Об этом по цепочке шепотом было передано Кущенко. Тот подошел поближе и прислушался. «Бойцы» не ошиблись. Уверенность в том, что Лазаренко и Татьяна находятся в доме и ничего не подозревают, возросла в разы. Начальник службы безопасности решил, что медлить больше не стоит. Он отдал приказ о начале активных действий. Группа быстро разделилась. Громилы разошлись в разные стороны по периметру избы. Одна часть была готова ворваться в дом через дверь, другая обеспечивала их вторжение. Один из «бойцов» второй группы резко ударил ручкой пистолета по оконному стеклу, тут же его напарник метнул в разбитое окно гранату-вспышку. По идее, это должно было ослепить мужчину и женщину и послужить сигналом для остальных громил. Вторжение в дом началось. Однако уже в первую секунду появилось подозрение — что-то здесь не так. Ведь, несмотря на вспышку, голоса в избе продолжали звучать все с той же интонацией, что и прежде. И только тогда службиста озарила догадка. Тем более что из предсмертного рассказа Лени Щербатюка он знал об уловке, которой парочка воспользовалась тогда на московских новостройках. Громилы, ворвавшиеся в дом, вскоре эту догадку подтвердили. В передней комнате на комоде стояло радио. Оно было подсоединено к миниатюрному плееру, где на повторе стоял фрагмент какой-то аудиокниги, читаемой актерами по ролям. А чтобы плеер не испустил дух раньше времени, он был подключен к розетке электросети.

— Накололи нас, — злобно процедил Макс сквозь зубы и плюнул прямо на пол. — Давайте сюда участкового. Пусть свидетелей толковых обеспечит.

— Он уже на подходе, — сообщил один из полицейских.

— А вы не стойте, — обратился Кущ к своим громилам. — Обыщите избу. Вдруг эта чертова парочка что-нибудь да оставила.

«Бойцы» тут же взялись за выполнение приказа. Смотрели везде, где только можно. Шерстили по шкафам, комоду, заглядывали под кровати и внутрь старого дивана, срывали тюфяки и простыни, но отыскать хоть что-нибудь, касающееся Лазаря и его возлюбленной, они так и не сумели. Доложили об этом службисту. Тот отправил их в подполье, на чердак, в сарайчик. В подполье не было ничего, кроме запаха сырой земли. В сарайчике точно так же обнаружилась пустота, правда, немного с другими запахами. И лишь с чердака один из громил снял большую коричневую папку.

— Вот, — протянул он находку шефу. — Лежала там опилками присыпанная.

Кущенко посмотрел на папку, мягко говоря, с недоверием. Слишком уж старой она выглядела. Гораздо старше, чем любой из документов, которые могли ранее быть на хранении у Монгола. Тем не менее службист уложил ее на стол, развязал шнурки и открыл. Внутри находилась куча вырезок из старых советских газет с портретами Сталина и других коммунистических вождей. На самом дне лежали несколько послевоенных банкнот и облигаций государственного займа.

Максим криво усмехнулся.

— Надеюсь, что в следующий раз ты нам откопаешь сокровища Наполеона, — с ехидцей промолвил он, закрыл папку и вышел во двор.

Там уже находился озадаченный участковый. Кущенко с видом «начальника всех начальников» обратился к нему подчеркнуто снисходительным тоном:

— Что же это ты допустил на свою территорию международных преступников? Надо было сразу их вычислить, как бы они там ни маскировались под мирных российских граждан. Но теперь-то поздно кулаками махать.

Участковый стоял сам не свой от волнения. Он то и дело хватался за носовой платок, чтобы вытереть пот со лба. Сказать что-либо внятное на «наезд» начальственного вида незнакомца у него не получалось.

— Ты опросил местных? Что они видели или слышали? — продолжил Кущ.

— Некоторых опросил, — сумел наконец выговорить участковый.

— И что? Не тяни резину, — недовольно прошипел службист.

— Говорят, что эти москвичи на рыбалку поехали с дядей Васей, — поторопился ответить участковый.

— Куда именно?

— Вроде куда-то на озера.

— На хренозера, — из-за забора послышался ворчливый стариковский голос.

Службист и его громилы дернулись от неожиданности и схватились за пистолеты…

— Это кто там? — громко поинтересовался Максим.

— Это ж дед Михей. Тот еще брюзга, — заметил участковый.

— Брюзга у тебя в штанах, — без капли стеснения или трепета перед стражем порядка промолвил старик. Он успел приставить к забору деревянную лестницу и поднялся на несколько ступенек вверх, чтобы видеть тех, с кем пришлось заговорить.