Кристальный темплар. Стрекот земли
Шрифт:
– Да, привет, что-то случилось?
– Флэй, нам нужно срочно поговорить, только это не по телефону, приезжай как можно быстрее на озеро, я тебя там буду ждать, это серьезно, – голос дяди звучал настороженно и взволнованно.
– Да, хорошо, сейчас приеду, – Флэй завершил вызов. Это был самый странный звонок от дяди за все время.
Лицо Флэя изменилось в настроении. Пустой задумчивый взгляд, серая мимика – вот, что видела Кларен в лице Флэя.
– У тебя что-то случилось? – сопережевательным тоном спросила Кларен.
– Не знаю, дядя звонил,
Приехав в Терравуд, Ронсон не стал сворачивать на дорогу, которая вела к его дому, он поехал дальше, прямо до озера. В его голове крутились слова «Флэй избранный», которые оказались последними, что Циппер успел сказать. На фоне этих слов он задавался вопросами: «Что он имел в виду, что с ним произошло, он что-то узнал насчет новых клеток?». Приехав к озеру, он подошел к месту, которое называли тропой отчаяния. Эта тропа вела к обрыву, с которого многие успешно совершили попытку самоубийства.
Дойдя до обрыва, он просто смотрел вдаль. Это было самое грустное место для многих, а для него это было самое красивое и тихое место. Для него этот обрыв был энергоресурсом разума, созиданием его мышления. Прошло время, прежде чем он двинулся к одной из лавочек озера. Время заката. Солнце затягивалось за горизонт и лишь небольшое количество лучей еще освещали остатки дня Терравуда, преображая небесный свод в яркие тона золотисто-рубинового цвета.
Совершив звонок Флэю, он прекратил ходить из стороны в сторону хаотичными, размашистыми шагами и сел на лавочку в ожидании Флэя.
Флэй с Кайлой вышли из машины и, когда они прошли вперед, то сразу разборчиво вдали был виден образ человека, образ дяди Августа.
– Дядя? – Флэй подошел к лавочке, на которой Ронсон спокойно сидел.
Кайла, чувствую волнительное состояние Ронсона, промежутками лаяла вверх.
– Флэй, ты пришел, садись.
– Что случилось? – подозрительным взглядом Флэй обсматривал дядю
– Помнишь Циппера?
– Да.
– Он умер у меня на руках.
– Как? – взгляд Флэя выражал озадаченность
– Я был у него в квартире, конечно, сначала мне пришлось дверь снести, он не открывал ее, а когда я зашел, то увидел еле – еле дышащее тело на диване, смердящее смертью, его квартира был разгромлена, по всему полу была кровь, его руки, лицо были изрезаны, он был сам не свой, – рассказывая Флэю всю историю, Ронсону становилось легче на душе.
– Но, что с ним произошло? – на лице Флэя была гримаса, четко выражающая отвращение к сказанному.
– Я не знаю, но судя по тому, что у него не было волос на теле и вовсе, внешне от отличался от мертвеца лишь тем, что его тело двигалось вверх вниз только потому что легкие продолжали выполнять свою функцию, он скорее всего умер от рака, причем сильно прогрессирующего, и на столько сильно, что он за короткий промежуток времени успел развиться и убить носителя.
– Но как это возможно? – Флэй глядел на усыхающий закат, дивясь этой страшной смерти.
– Не знаю как, Флэй, тебе нужно знать, что он сказал напоследок, прежде чем его душа покинула тело, – Ронсон продолжал не смотреть на Флэя, предполагая, что имел в виду Циппер, но ему было интересно, как отреагирует Флэй на это.
– Что он сказал? – навострив свой слух на речь дяди, он не слышал других звуков.
– Он сказал: «Флэй избранный», – Ронсон обернулся на Флэя и смотрел ему прямо в глаза.
Невразумительное, совсем не удивленное на услышанное им, слегка запутанное выражение глаз, выдавало Флэя. Август Ронсон прочитал по его глазам, что Флэй что-то знает, что-то видел, и он что-то либо переживает, либо уже пережил.
Флэй был вынужден встать, новость о загадочной смерти Циппера всколебала его. Обдумывая слова Циппера, он прекрасно понимал, слова Циппера в каком-то роде, возможно, несут правду.
– И что ты думаешь? – Флэю стало интересно мнение дяди, верит ли он словам Циппера.
– Что я думаю? Я думаю, что черт возьми что-то происходит, только я не понимаю, что, – Ронсон не стал говорить, что верит, что он догадывается.
– Слушай, что бы не происходило, знай, ты можешь на меня положиться, – Ронсон положил руку на плечо Флэя и притирался к нему с доверием.
– Мне надо идти на работу, – Флэй попрощался с дядей, и, подходя к машине, он вспомнил, что Кайлы нет.
– Кайла!? – Флэй окрикнул Кайлу, но ответного лая не было.
Флэй вернулся к дяде, весь встревоженный и сам не свой, задыхаясь от недостатка кислорода, пробежав расстояние от машины до дяди, он наклонился вниз, чтобы отдышаться.
– Что такое Флэй?
– Кайла, – шипение донеслось из уст Флэя
– Потерялась?
– Да
– Где ты видел ее в последний раз? – Ронсон встал, зорко обглядывая окружности озера.
– Здесь, рядом с нами она была, – дыхание Флэя приходило в норму.
– Ты беги в сторону холма, а я в сторону тропы отчаяния, – Ронсон выбрал для Флэя более безопасный путь, опасаясь за его действия, которые могли бы возникнуть на тропе отчаяния.
Они двинулись в разные стороны. Путь на холм пророс кустарниковыми растениями, что осложняло движение. Флэй увидел в некоторых местах сломанные ветки, протоптанную траву и выйдя на следы, он пошел по ним. Ветки царапали руки Флэя. Небольшое болото, созданное из лужи.
– Черт, откуда тут это болото?!
– недовольный Флэй шел по воде.
Его кроссовки промокли насквозь грязной водой, что сделало их вид неподобающе неопрятным. Выйдя из болота, кустарников больше не росло. Он был на холме. Трава среднего размера, много луговых цветов росло здесь. Цикорий, гусиный лук, девясил, аконит украшали поляну холма. Флэй поднялся на вершину. В вечернее время всей красоты этого места было сложно познать, но пока хоть какой-то свет падал на вид, проглядывавшийся с вершины холма, можно было смело выдвигать верные гипотезы об изящности этого места.