Кристиан
Шрифт:
– Доброе утро, сударыня, – граф поцеловал ей руку. – Вы уже позавтракали?
– Нет, я не хочу есть. От вашей французской еды меня мутит, – ответила Шинджу.
Франсуа окинул испытывающим взглядом ее бледное лицо со впалыми щеками и проговорил:
– Я думаю, вас не от французской еды мутит. Может быть, признаетесь от чего?
– Вы не зря выбрали дипломатическую службу. На редкость проницательны.
– Если так, скажите, как вам помочь. Вы не должны одна страдать от последствий.
– Я сама разберусь со своими проблемами.
– Вы уверены?
– Да.
Граф молчал, нервно крутя на пальце
– Вы пришли за тем, чтобы узнать, позавтракала ли я? – осведомилась Шинджу.
– Нет. Сегодня на приеме, в котором, насколько я знаю, вы также принимаете участие, будут представлены члены японской посольской миссии. Днем они прибудут в Версаль…
Она не показала ему того, как поразила ее эта новость. Но когда граф ушел, госпожа Хоши медленно поднялась со своего места, желая подойти к открытому окну и вдохнуть свежего воздуха, чтобы успокоиться. Она даже не чувствовала своего тела от овладевшего ею ужаса. В следующий момент японка вдруг рухнула на софу, рыдая и извиваясь, словно пантера, которую охотники поймали в сеть, лишая свободы.
Она потеряла семью, и сама уже и хоть живет, но не цельной и не полностью. Она поступает жестоко с другими, и в отместку жизнь все время бьет ее саму. Будет ли когда-нибудь тот, кто исцелит, вернет гармонию в душу, веру в людей? Или судьба не предоставит ей нового шанса быть счастливой?
Глава XVIII. Версальские драмы (продолжение и развязка)
Белое кимоно танцовщицы, отделанное по подолу и рукавам алым шелком и расписанное рисунком в виде деревьев цветущей сакуры, мерцало в свете огней. На специально установленную возле фонтана в парке Версаля площадку вышла и вторая танцовщица. На ней было розовое кимоно, и в руках она, также как и первая девушка, держала два красных веера. И хотя площадка была освещена довольно хорошо, черты танцовщиц практически не представлялось возможным рассмотреть из-за макияжа, делавшего их лица похожими на маски.
Король наблюдал за действом, чуть прищурив свои надменные карие глаза. Ему явно нравилось происходящее. Как и придворным, притихшим и всецело отдавшимся негромким звукам японской музыки и сказочному зрелищу.
Японские танцы пропитаны свойственным этому народу спокойствием и изяществом. Особенно танец с веерами, который в Японии носит название такекурабе. Это пантомима на тему любви богатой девушки к бедному парню. Во время исполнения танцовщицы двигают веерами и ходят мелкими шажочками. Выглядит поистине грациозно и завораживающе. Каждая девушка в Стране Восходящего Солнца может показать этот танец, ведь учат ему японок с самого детства. А вот французам, привыкшим к помпезным и напыщенным балетам, исполняемым в тяжелых нарядах, данное представление казалось чем-то неземным. Но как минимум три человека наблюдали за происходящим, нахмурившись. Это был Ихара, стоящий в тени парковых деревьев, Шинджу Хоши, сидевшая по правую руку от Александрин де Брионе, и граф де Вард, стоявший за спиной супруги.
Японская делегация была размещена с другой стороны площадки, освещенной по периметру огнями. Но госпожа Хоши ни разу не посмотрела в том направлении. Там находился тот, кто практически не спускал с нее глаз…
После завершения танца девушки поклонились и поспешили скрыться
– Мы смогли! – Софи в порыве чувств обняла Ману.
В национальном японском одеянии француженка выглядела очень хорошо. Благо, мадемуазель де Вард не отличалась высоким ростом.
– Я горжусь тобой! – прошептала княжна.
Они присели на скамью.
– А я тобой! Ты столько смогла преодолеть… переплыла океан! Знаешь, – Софи взяла ее за руки и посмотрела в глаза. – Что бы ни произошло с нами дальше, где бы мы ни жили, ты всегда будешь мне нужна. Я хочу, чтобы мы были самими близкими подругами, почти сестрами. На всю жизнь! И пусть ты однажды станешь в своей стране правительницей!
– Это невозможно, – засмеялась Мана.
– Софи!
Девушка оглянулась и увидела, что к ним направляется граф де Вард. Она встала и подошла к отцу.
– Да?
– Что, черт возьми, это было? – спросил сердито Франсуа.
– Танец.
– Ты что решила устроить саботаж? Имей в виду, я не позволю тебе общаться с Жонсьером, как бы ты не старалась.
– Это не для него. Просто я хотела показать, что могу что-то и сама.
– Разве я когда-нибудь пренебрегал тобой, Софи? – неожиданно мягко спросил граф.
– Нет.
– Эта твоя влюбленность… Я не злюсь из-за нее на тебя. Я просто не хочу, чтобы ты питала пустую надежду. И неужели ты думаешь, что я могу использовать свою очень красивую и очень талантливую девочку для какой-то выгоды?
– Нет, – снова неуверенно проговорила девушка.
– Я сделаю все, чтобы ты была счастлива, и чтобы у тебя был лучший муж, которого только можно представить. Человек, которому я доверяю как себе.
– Спасибо, отец, – улыбнулась мадемуазель де Вард. – Я не девочка, а красивая девушка. И я выйду замуж за маркиза, как вы того хотите.
Она обняла графа, а тот растроганно произнес:
– Но когда ты поймешь, что тебе всего семнадцать и что никто не сможет защитить тебя лучше, чем я, твой отец, я буду рядом. Как было всегда.
Ихара Касэн увел куда-то Ману, поэтому Софи осталась одна. Счастливая от переполнявших ее чувств мадемуазель де Вард почти бежала по тропинке парка, собираясь разыскать мать, когда вдруг столкнулась с Ивоном де Жонсьером, тоже куда-то спешившим.
– Господи! Вы же не один в этом парке! И на всей земле тоже! – воскликнула она.
Шевалье глядел на нее возмущенно.
– Это вы смотрите, куда идете! – бросил он.
– Можно подумать, я сделала это нарочно! Вы тоже не смотрели, куда шли!
– Оставьте меня, наконец, в покое, – отмахнулся от нее молодой человек.
– Я? Да это вы все время оказываетесь поблизости! На любом балу, где бы я ни была… И всем своим видом демонстрируете неуважение.
Жонсьер выслушал ее тираду на удивление спокойно, потом вздохнул и тихо сказал:
– Хорошо, извините меня.
Софи застыла от неожиданности. Обескураженная, она даже посмотрела ему вслед, когда он направился дальше.
– Ты так шарахаешься от этой малышки, Ивон, словно уже забыл, как проводил время в их стране богачей, а потом рассказывал нам какая роскошная мебель в доме ее отца, – хохотнул виконт де Кампо, окруженный компанией таких же, как он сам, подвыпивших молодых дворян.