Кристина
Шрифт:
— Лука! Отпусти! Мне так больно! Я же ничего такого не сделала! Я там случайно оказалась! — испуганно зашептала дрожащая Кристина.
Лука выпустил девушку и грозно встал перед ней, уперев руки в узкие бедра.
— Что ты слышала? — гневно прорычал он, не сводя глаз с ее побледневшего лица.
— Я… я слышала про Матвея… и про… про вашу сделку с мамой… Прости… Это вышло не нарочно… Я шла за соком на кухню… Я никому не скажу…
Глядя на ее трепещущие пухленькие губки, которые она постоянно облизывала от волнения, на ее порхающие ресницы, на быстро вздымающиеся под легкой свободной рубашкой груди, на эффектно обтянутые классическими голубыми джинсами округлые бедра и стройные ножки, Лука невольно смягчился, и его рта коснулась легкая усмешка.
— Что ж… Добро пожаловать в мир зловещих тайн нашего семейства, — медленно
Он стоял в шаге от нее, а Кристина уперлась ягодицами в комод и, чтобы не упасть, ухватилась за край его столешницы руками. Всякий раз, как она видела его в костюме, таким строгим и безукоризненно элегантным, колени ее в миг ослабевали, а сознание отключалось, уступая место безудержным порывам подсознательного. Она трепетала перед ним, восхищалась им, боялась его непредсказуемости и необузданной похоти, а он явно видел ее насквозь и торжествовал.
— Спусти джинсы и трусы, — потребовал он вдруг будничным тоном, словно отдавал приказ подчиненной. Лука видел, как она сглотнула и в замешательстве мотнула своей прелестной головкой. Выбившиеся из ее прически тонкие, слегка завивающиеся пряди колыхнулись, коснувшись нежных розовых щечек и белой шейки.
— Ты же только что говорил маме, что… Твоя мама… Она… — залепетала Кристина срывающимся голосом, в панике припоминая, что папы сейчас нет дома, потому что он уехал на встречу с каким-то сослуживцем, давно переехавшим в Петербург.
— Может, ты не все слышала или не все поняла, но я тоже знаю парочку ее не слишком лестных тайн, да и вообще вся сущность ее личности могла бы стать неприятным сюрпризом для твоего отца. Не думаешь?
— Я… я не знаю… Наверное…
— Так вот делай, что я говорю, лапочка. Подслушивать разговоры старших — это крайне неприличный поступок для порядочной девочки, особенно в моем доме. Боюсь, тебе придется за него поплатиться, — он приподнял вверх одну бровь, как бы поощряя ее к действиям, а на его сочно-алых сладострастных губах заиграла недобрая улыбочка.
Кристина опустила голову, чувствуя себя совершенно беспомощной. Ну чего ей стоило его ослушаться и даже закричать или убежать? Ведь не позволила бы Лариса своему сыну взять и изнасиловать ее в их доме… Подчиняться ему было вовсе не обязательно… Тем не менее, она дрожащими руками расстегнула брюки, чувствуя на себе его пылающий взгляд. Глядя на свой обнажившийся плоский белый животик, она, словно под гипнозом, спустила брюки с бедер чуть ниже ягодиц. Между ног у нее все предательски горело, точно также горели лицо и уши. На ней сейчас оказались простые хлопковые голубые трусики с тонкой каемочкой вдоль линии бедер и с маленьким бантиком посередине. Она поспешно спустила и их, так и не поднимая глаз.
Держась от нее на небольшом расстоянии, Лука пальцами одной руки приподнял ее подбородок, нежно погладил, тронул губки, заглядывая в лицо, а пальцами другой руки провел по ее голенькому лобку. От его прикосновений к ее чувствительной коже, ее ротик нервно вздрогнул. Он приподнял край тонкой хлопковой рубашки, щекоча ее животик. Кристина судорожно вздохнула и метнула на его четко очерченный вызывающе красивый рот короткий пламенный взгляд.
— Повернись ко мне спиной, — приказали его губы.
Он медленно отступил на шаг. Девушка повиновалась, тут же услышав за спиной легкое звяканье пряжки. Все внутри нее сжалось от предвкушения. Когда она ощутила его теплую ладонь на своей попке, ласково поглаживающую чувствительную шелковистую кожу, она невольно прогнулась в пояснице в ожидании новых более откровенных прикосновений. Но Лука снова отступил и вдруг вместо того, чего она так ждала, по ее доверчиво выставленным ягодицам прошелся острый как бритва и обжигающий удар узкого кожаного ремня. Девушка глухо всхлипнула, все же успев сдержаться, чтобы не закричать. Она резко обернулась, придерживаясь за комод, но по ее выставленному бедру снова пришелся жестокий удар. Она схватилась за ушибленное место одной рукой и, выставив вперед другую, отскочила в сторону.
Лука стоял перед ней, такой же безупречный и надменный, крепко сжимая в правой руке черный блестящий ремень, только что вынутый из брюк. Костяшки его пальцев побелели от напряжения, а глаза смотрели со звериной кровожадностью и неприкрытой похотью.
— Ты с ума сошел?! — выставляя
Ее голос сорвался и стал таким волнительно дрожащим… Боже, какой она была пьяняще беззащитной и обворожительной! Лука тяжело дышал, заставляя себя смерить пыл. Один удар не под тем углом — и он мог рассечь ее восхитительную матово-бледную аристократическую кожу, такую гладкую и чувственную, что у него дух замирал от охватившей его эротической экзальтации. Он отбросил в сторону ремень, глухо стукнувшийся о пушистый ковер, бросился к Кристине и сгреб ее, испуганную и обиженную, в объятья. Она дрожала и лепетала что-то малоразборчивое. Кажется, умоляла ее отпустить. Лука принялся покрывать поцелуями, засосами, укусами ее шейку, а когда губы нашли ее ротик, девушка послушно, хоть и робко, ответила на его жадный поцелуй. Вкусная, нежная… как ему не хватало такой искренней невинности все это время… Руки оплели гибкое тело, проникли под рубашку, нетерпеливо и порывисто стискивая груди и соски, потом добрались и до голой попки и киски. Между мягкими горячими бедрами и ягодицами все складочки и щелки быстро стали мокрыми, скользкими и податливо чувствительными.
Утянув ее к небольшому двухместному диванчику на тонких гнутых ножках, он завалил девушку на его неудобно выпирающее, миниатюрное упругое сиденье и заставил ее поднять ноги, так и не вынув их из джинсов. Между ее округлыми белыми сведенными бедрами и слегка раскрывшимися ягодицами, на которых пролегали две отчетливые розовые полоски от ремня, открывался весьма вдохновляющий вид на ее сочные прелести. Прямо в костюме опустившись на колени, он ласково погладил теплой ладонью места ушибов, затем склонился и стал покрывать их горячими поцелуями, от которых по юному девичьему телу пошла дрожь. Медленно скользя губами по шелковой коже, он постепенно добрался до более интимных мест, поцеловал вскользь мягкие скользкие складочки, потер пальцем и припал ртом к ее чувствительной задней дырочке, с упоением водя по ней языком и слегка проникая внутрь. Кристина слабо постанывала. Краем глаза он видел, как судорожно впивается в обшивку дивана ее изящная ручка с красивыми ноготками. Лука сглотнул, потому что горло постоянно сдавливало спазмом от волнительного предвкушения. Он сам не понимал, как ему удавалось контролировать свои обычные агрессивные порывы. Тем не менее, вместо того, чтобы наброситься на нее, как голодный зверь, он стал монотонно и терпеливо поглаживать пальцем маленькую коралловую ягодку ее клитора, даже губами ощущая легкие содрогания всего ее тела. Когда ножки этой вкусной развратницы задрожали от нетерпения, он прервал ласки и встал. Опершись о диван одним коленом, мужчина с упоением облизал свои пальцы, вымазанные в ее соке, откинул мешающий ему галстук назад через плечо, расстегнул брюки, достал член и медленно ввел его в ее сочащуюся щелку до сильного очень глубокого упора. На несколько секунд он замер, крепко прижав ее прямые ножки к ее животу и груди, всем своим весом вдавливая ее в диван. Она только тяжело дышала и слегка покачивала под ним бедрами от нетерпения. Очень медленно он вынул член до конца и также медленно и глубоко ввел его вновь. Кристина попыталась выгнуться, но он только сильнее надавил локтем на ее ноги, чтобы повторить свою сладкую пытку. «Не меньше двенадцати раз» — пронеслась в его мыслях почти потерявшая смысл от охватившей его агонии странная идея. Сам почти дурея от овладевшей им страсти, он продолжал свои выверенные движения, нестерпимо медленно считая про себя — семь…. восемь….. десять….. Галстук душил его, пиджак пережимал в плече руку, которой он держался за тонкую спинку дивана. Рубашка, казалось, может порваться от неестественного напряжения всех мышц.
— Лука… о, Лука… — застонала Кристина, пытаясь извиваться, но свободны были только ее руки, поэтому она судорожно ухватилась за рукав его костюма, а затем за руку, безжалостно прижимающую ее к неудобному узкому дивану. Когда ее тело начало вздрагивать от того бешеного темпа, к которому он перешел, а прелестный ротик широко раскрылся, жадно поглощая воздух, он в последнюю секунду вынул член и, тяжело дыша, направил взрывающуюся от извержения семени головку на ее пульсирующий в оргазме розовый бутончик между двух сочных белых лепестков. Струйки спермы медленно сползли по ее круглой безупречной попке. Лука тут же натянул на нее трусики, чтобы не испачкать диван, и, вставая, отпустил ноги.