Шрифт:
– Необходимо заполнить анкету.
Кристина поднялась из-за стола и вышла из кабинета отдела по персоналу, взяв вопросник на шести листах. Пройдя в коридоре мимо нескольких кандидаток на эту же вакансию, ожидавших своей очереди, прошла к только что освободившемуся столику и взяла авторучку.
Обычные вопросы. Фамилия, имя, отчество, адрес, фактический адрес, прежняя фамилия, если меняли, и по какой причине меняли, если меняли.
Вписав девичью фамилию, остро и болезненно осознала, что это ровно половина ее уже
Это половина ее сегодняшней. Неужели все так? И именно с ней.
В один миг один вопрос вместил ответ, продолжительностью в девятнадцать лет плюс еще семнадцать.
«Образование»
– Высшее.
«Прежние места работы»
– Школьная столовая.
Да, действительно, с высшим образованием пришлось искать работу ближе к дому, чтобы иметь возможность растить своего ребенка.
«Причина ухода»
Что тут ответить? Рассказать о том, что пришла новая шеф-повар, подруга директора, и такие дела проворачивать стала, что и придумать невозможно. Однажды котлеты приказала накручивать из испорченного фарша. Кристина отказалась: «Сейчас вызову СЭС, и пусть они увидят, что Вы тут делаете!» Шеф-повар подбоченилась: «Вызывай. Я скажу, что ты лжешь, потому что я с тобой выручкой не поделилась».
В графу Кристина вписала:
– Неудобный график.
«Семейное положение»
С каждым вопросом Кристина ощущала себя все более и более беспомощной. Неприкрытой. Приходилось затрагивать не просто информацию о себе, а касаться ран души, которые, итак-то с трудом удавалось спрятать под лохмотьями приветливости.
Странно распоряжалось время ее жизнью.
Растрепывало, выполаскивало ее, вымывая все самое лучшее. Растворяя в небытии мечты и надежды настолько тщательно, что Кристина и сама уже не могла найти определение, кто она и замужем ли? Она вернулась в кабинет и бережно положила на стол шесть листков анкеты, заполненных своей жизнью. – Мы позвоним вам.
Еще по-летнему теплый, но уже осенний дождь крупными тяжелыми каплями бил по крышам машин, по веселым и грустным зонтикам и брызгался, падая на асфальт. Мокрый дождь не понимал, что мог кому-то не нравиться. «Это же такое счастье – быть мокрым», – думал дождь.
Через массивные, застекленные, но легко открывающиеся двери из здания бизнес-центра выходили офисные работники. Все одинаково прищуривались, привыкая к естественному, хотя и вечернему, уличному свету.
Оказавшись на улице, каждый спешил укрыться от дождя, и около самой двери спешно распахивались зонтики. Один за другим.
Кто-то под раскрывшимся зонтиком бежал на остановку трамвая, кто-то к припаркованной на стоянке машине.
Кристина, прежде чем выйти из здания, присмотрелась к стеклянной двери, отметив, что хорошо оттерла сегодня с нее пятна. На улице раскрыла свой потрепанный зонтик и шагнула в сторону трамвайной остановки.
Буквально следом за ней из бизнес-центра выбежала девушка и, обогнав Кристину, неожиданно резко перед ней остановилась так, что пришлось и самой резко остановиться, а в это же мгновение порыв ветра вывернул зонтик, превратив его в бесформенно развивающуюся тряпку.
Выбежавшая и резко остановившаяся девушка, не обращая внимания ни на кого и ни на что, кокетливо кивнула в сторону иномарки, из которой выглядывал мужчина лет сорока. В этой иномарке и скрылась очень быстро, уютно усевшись на сиденье рядом с водителем.
До трамвайной остановки идти было недалеко, но, учитывая, что теперь она вся промокла, пока выворачивала свой зонтик обратно, и принимая во внимание то, что через растрескавшуюся подошву старых полусапожек вода успела просочиться и хлюпала в них самым противным образом, недолгий путь для Кристины стал невыносимо громоздким испытанием. Непомерно унылым было и ожидание трамвая.
Тряска в трамвае отняла последние силы после отработанной рабочей смены.
Выйдя на своей остановке, молодая женщина дошла до своего дома и позвонила в свою квартиру. Дверь подъезда щелкнула. Скоро загудел вызванный лифт. С улицы в подъезд вошла соседка и с презрением фыркнула:
– Ваш сын сегодня после школы полчаса под дверью околачивался. Вы бы хоть ключ ему заказали. Да и себе тоже.
Открылись двери лифта. Обе женщины вошли в него, и каждая нажала кнопку своего этажа.
Скоро Кристина была уже дома. Аккуратно повесила плащ на вешалку, скинула мокрые полусапожки, прошла на кухню и беспомощно опустилась на табуретку.
Из комнаты вышел сын. Он подошел к маме со спины и нежно обнял ее:
– А я уже уроки сделал. Хочешь, покажу тетрадки?
– Конечно, Дениска!
Мальчик побежал обратно в комнату, ощущая на себе нежный мамин взгляд. Вернулся буквально через пару секунд.
Мама с восхищением стала просматривать записи сына, аккуратно переворачивая страницы тетради. Мальчик стоял рядом и всматривался в выражение маминого лица, боясь пропустить ее удивление и одобрение.
– Умница, просто умница! Устно задавали?
– Рассказ.
Дениска схватил тетрадь и снова помчался в комнату уже за учебником по чтению, а когда вернулся, положил учебник маме на колени:
– Проверяй. Страница двадцать третья.
Мама вслушивалась в каждое слово своего первоклассника, а когда пересказ был закончен, сладко вздохнула и нежно провела рукой по страницам учебника:
– Настоящий мужчина. Самостоятельный такой! Я завтра аванс получу и закажу нам с тобой ключи от подъезда, а себе еще и от квартиры. Не буду тебя отвлекать звонками.
Со стороны лестничной площадки звякнули упавшие на пол ключи. Через пару секунд возня под дверью, потом стук ключа по двери и наконец щелкнул замок.
Выражение лица Дениса вмиг сменилось. Исчезла улыбка, и погас в глазах огонек радости. Кристина по количеству времени, которое потребовалось на то, чтобы ее муж, Денискин отец, смог попасть ключом в замочную скважину, определила степень опьянения вернувшегося с работы хозяина квартиры и взглянула на сына. Мальчик схватил учебник и вместе с ним необычайно быстро, привычными движениями забрался в корзину с грязным бельем. Там он затих.