Критическая Масса, 2006, № 3
Шрифт:
Кстати, попытки использовать этот сетевой ресурс ad hoc с насущными политическими и пиар-целями, кажется, не приводили к желаемому результату. Серьезному политику (и даже Шендеровичу) лень вести ЖЖ, отвечать на дурацкие комментарии, поддерживать “корневую” связь с электронным электоратом. А откуда ни возьмись настойчивая рекомендация покупать тот или иной товар в отрыве от контекста кропотливого создания блог-образа также лишена шансов на успех. Для ведения ЖЖ требуется определенный темперамент, ежедневный jour-нальный запал сообщать граду и миру обаятельные подробности личной борьбы с иссушающим ходом времени, неожиданные наблюдения, интересные находки, как правило, Интернет-характера (сайты, ссылки, клипы, трэки, новости).
День за днем жж-юзер создает круг доверия, выстраивает отношения с читателями, приучает к своему идео-дискурсу. Читают тех, кому есть что сказать или как сказать. Но на первом месте все-таки что. Любой писательский ЖЖ меркнет в сравнении с блогом новоорлеанского спасателя interdictor, который во время прошлогоднего наводнения установил на крыше уцелевшего офиса какой-то трансформатор и в перерывах между осуществлением прямых, при этом добровольных, обязанностей по отстрелу мародеров и помощи согражданам сухо и по делу описывал бардак, творившийся в раскуроченном и брошенном городе. Читалось как Камю.
Существует особый подвид ЖЖ — фотожурналы и совершенно роскошные сообщества вроде vintage photo, но по большей части русская блогосфера литературна. Можно задуматься, почему же никто еще не издал роман в жанре ЖЖ, и тут же ответить, что это было бы совершенно бессмысленно: как Робинзону Крузо огораживать сераль на несколько квадратных миль. И так каждый ЖЖ — заметки к роману, работа in progress, долгоиграющее произведение. Сетевой дневник — это практически “ни дня без строчки”, кристаллизация той единственный книги, которую может смастерить всякий разумеющий грамоте. Обязательный вопрос — стоит ли такие романы издавать. И тут же ответ. А они уже изданы.
Природа ЖЖ разножанрова и наследует не только классическому дневнику, но и — в равной мере — записной книжке, политплакату, проповеди, памфлету, любовной записке (зачастую адресованной самому себе), шифрованным надписям губной помадой на зеркале в ванной и т. д.
Что касается секса, то эта тема тоже должна быть раскрыта. Естественным образом ЖЖ провоцирует знакомства и сближения, как любая социальная среда: танцы или производство. Однако ЖЖ подразумевает довольно долгие ухаживания и создание прежде всего идеологической базы для романа. Если побыстрее, то это в Ай-Си-Къю.
По законам филологии, если люди долгое время находятся в состоянии коммуникации, у них должен выработаться собственный язык, не всегда понятный находящимся за рамками этой среды субъектам. Однако ЖЖ — явление настолько разнородное и массовое, что единого языка здесь нет. Поначалу успешные попытки агрессивного меньшинства навязать немолчному большинству “превед”, “зачот”, “+1”, “афтар жжот” и прочие “учи албанский” увели радикальную группу неотериков на обочину лингвостроительного процесса. Народ их не поддержал. Сказалась полуснобистская любовь большинства к нормативному русскому языку и гордость за свое им владение. Что не отменяет определенных особенностей ЖЖ-речи. Прежде всего, она характеризуется краткостью — не из экономии собственного времени, а из вынужденного уважения к времени “френдов” — читателей: длинный “пост” скорей всего будет безжалостно пролистан. Другая особенность — присутствие мата, однако едва ли более частое, чем в устной речи пишущих. Поскольку ЖЖ — неподцензурное пространство, глупо было бы отказывать себе в удовольствии увидеть напечатанными хорошо известные с детства слова, тем более когда они используются для создания нетривиальных эмфатических конструкций. Многим журналистам ЖЖ служит не только стилистическим полигоном, но и карнавальным исключением на фоне более строгой моды, установившейся в современной прессе. То, как у нас любили писать в 1990-е, сейчас можно прочесть на бумаге разве что в австралийских и южноафриканских глянцевых журналах. Российские гонзо-монстры перебиваются халтурами от друзей беспокойной юности. Однако не политональные наложения барочных эскапад делают картину в русском livejournal’е. В ЖЖ популярны разговорные, даже местечковые интонации. Характерный формат — рассказ о собственных злоключениях с восходящей интонацией искреннего удивления: “Вы таки посмотрите, что пишут в газетах, что ли Дэниел Крейг забубенный Джеймс Бонд или кипит мое молоко на твоем керогазе”. Эта разговорность, наверное, была бы самой важной чертой ЖЖ-речи, если бы не перешла практически без изменений в журналистику. А поскольку тон в ЖЖ все-таки задают профессионально пишущие люди, взаимообмен неизбежен. Другая гипотетическая особенность — перенасыщенность кислородом свободы — также не прижилась. “Пост” еще можно опознать по стилистическим маркерам, но по содержанию уже невозможно. Политические и культурные журналисты пишут в блогосфере примерно то же, что и в газеты-журналы, иногда ограничиваясь Интернет-ссылкой. Чувство безнаказанности осталось где-то на заре блог-строительства. Популярные ЖЖ читаются, а если употребить в “посте” некоторые слова, скажем, “Путин” или “Кремль”, они начинают читаться особенно внимательно и профессионально. Работодатели знают о “страничках” своих подчиненных. “Подзамочные посты” легко прочесть по вводу ключевых слов на www.blogs.yandex.ru. Все, что вы пишете в ЖЖ, может быть использовано против вас.
Может быть, поэтому в ЖЖ остается место не только для программных заявлений и адресных угроз, но и для сообщений частного характера. Иногда пишут для одного единственного постороннего читателя, вроде “я по тебе соскучилась” — кому надо, тот сам поймет. Иногда шифруют сообщения, уходя в приватную эзотерику.
Читать ЖЖ и даже френдленту целиком — слишком сильное и никому не нужное испытание. Главное, что можно предъявить в качестве претензии ЖЖ-юзерам — отсутствие редактуры, “неуважение к эллинистической природе слова, беспощадная эксплуатация его ради своих интуитивных целей”, как написал Мандельштам о Белом. Но именно ради этой грубости, подлинности, “мяса” и читают ЖЖ серьезные вроде бы люди, и даже рассматривают этот феномен низовой культуры в умном критическом журнале. А вообще ЖЖ это уже не модно. Есть YouTube, myspace, подкасты, наверняка, еще что-нибудь придумают. Молодежное.
тема / reality-show
«Меня тошнит при их виде, но в целом шоу нравится». Вера Зверева о «Доме-2» и его зрителях
«Дом-2» — реалити-шоу, которое c 11 мая 2004 года идет на канале ТНТ. «Дом-2» — шоу № 1 в прайм-тайме для аудитории 18—30 лет (в слоте 21.00—22.00, по данным TNS Gallup Media). Об участниках «Дома-2» выходят книги, их фигуры стоят в Московском музее восковых фигур. В Ульяновске концертное выступление участников «Дома-2», смотрели 47 тыс. человек, а на московский концерт в «Олимпийском» пришли 14 тыс. зрителей. Товары, появляющиеся под брэндом «Дома-2» становятся суперпопулярными — одноименный журнал стал самым тиражным изданием среди молодежного глянца. Проект занесен в Книгу рекордов России как самое продолжительное ежедневное реалити-шоу. «Дом-2» — единственное российское реалити, чей формат экспортирован, его купила Sony Pictures Television International (SPTI). Согласно данным компании Gallup Media Russia, «Дом-2» стал лидером по product placement на российском телерынке в 2005 году — шоу заработало около 7 миллионов долларов. Осмыслить эти факты попытались для «КМ» Вера Зверева, Александр Островский и Екатерина Кронгауз.
Телевизионному проекту «Дом-2» в российской прессе уделяется большое внимание: о нем публикуются статьи, его обвиняют в «безнравственности» депутаты Государственной и Московской думы, он служит предметом обсуждения в других телепередачах, его участники становятся героями светской хроники. Такая слава создает ореол вокруг этого шоу, которое едва ли можно рассматривать и как воплощение «порочности», и как творческую удачу. «Дом-2» не выделялся бы ни эпатажем, ни новизной или качеством, если бы был помещен в иной телевизионный контекст, конкурируя с оригинальными развлекательными программами. Но этот проект, с одной стороны, существует в условиях, когда на телеэкране редко реализуются новые идеи. С другой стороны, устроители шоу представляют его с большой настойчивостью; как и полагается медиа-событию, оно становится тем более значимым, чем больше собирает откликов, независимо от их содержания.
Каждый продукт помимо идеологии обладает определенным качеством: среди текстов массовой культуры есть свои шедевры и неудачи. В данной статье о «Доме-2» речь идет не как об образце жанра, поскольку, на наш взгляд, это шоу, несмотря на большой коммерческий успех, является проходным. За состоятельностью программы в сфере бизнеса и способностью нравиться аудитории не обязательно стоит качество или особая философия. В то же время такая программа, давно перешедшая установленные для нее эфирные рамки, интересна как культурный феномен.
Развлекательные телепрограммы, похожие на «Дом-2», вызывают у западных исследователей медиа расхождения в интерпретации. Одни критики, вслед за представителями Франкфуртской школы, считают, что большинство таких телепроектов можно охарактеризовать как трэш или таблоидное телевидение, основанное на пристрастии аудитории к «низкому», и что цель исследователей культуры состоит в просвещении и своеобразном спасении людей от подобного соблазна 2. Другие, также исходя из интересов зрителей, пишут, ссылаясь на М. Бахтина, о том, что данные программы представляют современный вариант народной смеховой культуры, которую бессмысленно выстраивать по высоким образцам. Задача критика заключается в том, чтобы понять, какие именно смыслы вкладывают в шоу зрители, которые его смотрят, какого рода удовольствие и отдачу они получают, каким образом интерпретации телевизионного сообщения меняют систему властных отношений в обществе. Эти рассуждения, как правило, подкрепляются теорией С. Холла о различных типах зрительского прочтения и декодирования медийного сообщения 3.