КРИТИЧЕСКАЯ МАССА ЯДЕРНОГО РАСПАДА
Шрифт:
– Ша, не гневи бога! Можно подумать, что склеп твоя родная хата! Туда, брат ты мой, заносят вперёд ногами. И музыка в твою честь в последний раз играет. Сюда же мы своими ножками зашли и, дай боже, выйдем! Эта железная коробочка нравится мне всё больше и больше. Так что, ребята, дышите глубже! – посоветовал одессит Овчинников.
– Ага, дышите, хлопцы, пока можете, кислород-то тю-тю! Это на земле в рай на чужом горбу въехать можно. Здесь же и бумажка, и табачок для всех общие, - с сожалением подытожил Роб Марк.
– Что верно – то верно! И дело даже не столько в кислороде, сколько во вредных
– Эх, от всех этих разговоров покурить охота, - потягиваясь, мечтательно произнёс Щепкин.
– Ну да, ты хочешь и белку, и свисток, и деда Мазая получить вместе и немедленно! Погодите, детки! А вот я, как тот дед Петро, которому в темноте сарайчика сосед Иван поручил держать за рога предназначенного на убой бычка, готовый воскликнуть: «- Кум, если ты меня вместо бычка третий раз по голове кувалдой треснешь, то бычка я не удержу!». Так вот, если в скором времени не откроют туалет, то я так же, как Петро кое-чего удержать не смогу, - закончил монолог неутешительного прогноза Валера Дробатов.
Об использовании на подводных лодках внутренних туалетов – в морском обиходе гальюнов, по флоту распространялись довольно забавные пересказы и байки, которые создавали чувство напряжённости и настороженности у лиц, вынужденных пользоваться этими крайне необходимыми каждому человеку устройствами. Антон сейчас, да и позже, плавая на дизельных подводных лодках, отметил какое-то патологическое нежелание их командиров давать разрешение на использование внутренних гальюнов. Конечно, пользование туалетами создавало сложности в первую очередь из-за небрежного отношения пользователей к изучению конструкции и правил эксплуатации довольно не простого устройства. В житейском обиходе на земле, вся сложность пользования таким «механизмом» заключалась в смыве водой переработанной организмом пищи. Дополнительно некоторые раковины, установленные на поездах и другом подвижном составе, усложнялись специальным рычагом – захлопкой.
Человек к ним привык и, когда по зову внутренностей прибегал в гальюн и видел, практически такую же раковину, как ранее на земле, он обо всех предупреждениях и страхах забывал, делал своё дело и нажимал рычаг спуска. Всё на этом и заканчивалось если бы в баллоне не было давления. Иногда, по разным причинам оно там было, тогда всё содержимое раковины под действием давления, с хорошей добавкой содержимого баллона-накопителя, летело в лицо виновника происшествия. Почему в лицо? – Назовите имя хотя бы одного человека, который не смотрит, как, пущенная его рукой вода, делает своё дело. Вот видите, таких людей нет! На эту «удочку» попадались многие. Расплата за торопливость и пробел в познании предмета не щадила никого – ни начинающего подводника, ни потерявшего бдительность начальника.
Бедный Валера Дробатов, «как в воду смотрел»! Подлотка довольно длительное время находилась под водой. Наконец, продут балласт, субмарина всплыла, зашуршали вентиляторы
Перемещение личного состава по отсекам лодки, выход наверх производится по разрешению командира или вахтенного офицера. «Наверх»- это в рубочную надстройку, которая возвышается над водой на 8-15 метров. При хорошем шторме волна запросто забирается на эту высоту, захлёстывая людей и открытый рубочный люк.
Единственный надводный туалет размещался тут же в ограждении рубочной надстройки. Явный дефицит этого жизненно важного сооружения неминуемо создавал очередь нетерпеливых посетителей.
После очередного погружения и ухода на глубину лодки Валера Дробатов, как говориться «из первых уст» озвучил рассказ о своём приключении.
– Чёрт с вами, слушайте, запоминайте, учитесь и не повторяйте моих ошибок, - начал он, оглядывая сочувственно слушавших его курсантов. – Сами понимаете, что конкурс желающих выйти наверх велик и легче просунуть палец сквозь игольное ушко, чем бедному курсанту попасть в надводный туалет в первых рядах посетителей. А очередь-то ого-го! Тут, как не старайся – все в равных условиях, ни из кого слезу не выжмешь и вперёд тебя не пропустят! Короче – живая очередь и баста! А очередь медленно таяла вместе со временем пребывания подводной лодки над водой.
Рай – понятие относительное. Вы и представить себе не можете, какое облегчение и чувство блаженства испытывал я, когда в позе орла в гальюне раздумывал о превратностях быстротекущей жизни…. Сквозь эти мысли мои уши улавливали команду командира «- Все вниз! Погружаемся!», но кайфующий разум их смысл воспринимать не желал!
Когда же командир заглянул в туалет и увидел меня, то при всём желании передать все его слова и выражения в мой адрес не могу – шедевры этого искусства неповторимы! Какая-то крылатая сила меня подхватила и бросила в шахту рубки вниз. На палубе центрального поста от шлепка приземления мои штаны, не удерживаемые ничем, по инерции слетели. Я, с глупой рожей в радости спасения грешной моей души, под ржание подводников, подхватив брюки, рысью убежал сюда к вам в 4 отсек. Полюбуйтесь результатом скоростного спуска! – он показал товарищам свои руки, на которых кожа в нескольких местах была ободрана и вспухла волдырями.
Отработав задачи выхода в море, подводная лодка вернулась в базу. Товарищи Антона были расписаны по другим подводным лодкам, чисто торпедным. С этого момента слово «подводник» для них приобрело некий новый, понятный смысловой характер и значение, уяснение которого поставило курсантов в один ряд, недоступного до сих пор, содружества моряков – подводников.
Глава 11.
Курсанты выпускного курса морского училища – гардемарины. Время, учёба, любовь – жизнь продолжается.