Критические замечания по поводу 'Истории нашего столетия' Н Оберлендера, Нью-Йорк, изд-во 'Брукс', 2100 год

Сергей СИНЯКИН

КРИТИЧЕСКИЕ ЗАМЕЧАНИЯ

по поводу "Истории нашего столетия" Н.Оберлендера,

Нью-Йорк, изд-во "Брукс", 2100 год

Понять - значит упростить. То, что является обычным делом в математике, абсолютно неприменимо к гуманитарным наукам, составляющим основу общественного мировоззрения в конце ХХI столетия. Доктор Оберлендер не прав. Упростить мир невозможно, можно лишь примитивизировать свои представления о нем. Отсюда ошибки в целом незаурядного и весьма квалифицированного автора, которые делают книгу неприемлемой для подготовленного читателя. Ошибочность примененной Оберлендером методологии приводит к тому, что в описании автора имевшие место события обретают мифологический оттенок и более похожи на легенды, нежели на реальные события, изменившие общественные социологические построения и культурологические концепции, принятые научным сообществом последней четверти ХХI века.

Наверное, спор о роли личности

в истории вечен. И все-таки по меньшей мере некорректно объяснять утрату гегемонии Соединенными Штатами Америки во второй половине ХХI века личностью и энергией лидера Европейского Союза Шарля Мак-Костака. Несомненно, что подобное угасание США и утрата лидирующих позиций в мире, в первую очередь, объясняются экономическими причинами. Свою решающую роль сыграло укрепление европейского экю и вхождение в Европейский Союз оправившейся после затяжного экономического кризиса России. Мак-Костак, несомненно, является ярким лидером столетия, но было бы наивно сбрасывать со счетов финансовую мощь Западной Европы, опирающуюся на природные ресурсы Евроазиатского союза, который в середине столетия объединил Индию, Россию, Казахстан, Узбекистан, Армению, Киргизстан, Таджикистан и Белоруссию. Я не сомневаюсь, что уважаемый доктор Оберлендер немедленно вступил бы со мной в полемику, доказывая, что объединение упомянутых выше стран явилось следствием энергичных действий Константина Николаева и его правительства. Не отрицая талантов Николаева, замечу, однако, что действительной причиной создания Евроазиатского союза явилось объединение ряда мусульманских и арабских государств в Аллахостан, руководство которым начали осуществлять экстремистски настроенные лидеры ваххабитского движения. Свою роль сыграли и экспансионистские устремления псевдокоммунистического Китая, чье население к середине столетия превысило 3 миллиарда человек. Развязанные Китаем территориальные конфликты с сопредельными Казахстаном и Индией, оккупация им в первой половине столетия Тайваня наглядно показали всему миру беспомощность и провинциальную отсталость ООН и явились причиной радикальной перестройки этого инструмента международной политики.

Именно силовой попыткой развалить новое мусульманское государственное объединение явился конфликт с арабскими государствами 2025 года, закончившийся применением ядерного оружия малой мощности в Персидском заливе и Западной Европе. Усматривать фрейдистские мотивы в действиях руководства ЕвроНАТО по меньшей мере нелепо, как и видеть в действиях руководства Союза Африканских государств, образованного после 2050 года, что-то иное, нежели попытку противодействовать окончательному разграблению природных богатств материка и создание афроиммигрантами из культурно развитых стран самостоятельного мощного государства, способного успешно противостоять наступательной политике остального мира.

Говоря о кризисе общества потребления, доктор Оберлендер взял за иллюстративную модель Соединенные Штаты Америки. Автор не совсем прав, и это доказывается тем, что аналогичные социумы до настоящего времени успешно существуют в Дании, странах Бенилюкса и Швеции, не обнаруживая видимых негативных тенденций в своем развитии. Было бы некорректно объяснять векторные различия указанных выше общественных систем психофизическими характеристиками их жителей. Скорее, надо признать, что экономические предпосылки вызвали отток интеллектуальных сил из проявившего излишние имперские амбиции политического гегемона прошлого столетия, что и обусловило кризис не только общественной, но прежде всего экономической системы, излишне часто и резко декларировавшей индивидуализм и вытекающий из него прагматизм.

Построив книгу на неверных методологических предпосылках, доктор Оберлендер, к сожалению, допустил и ряд фактологических ошибок. Не стоит, однако, полагать, что причиной подобных "неточностей" со стороны уважаемого в научном мире историка и публициста явилось незнание общеизвестных истин. Возможно, подобные просчеты объясняются желанием доктора Оберлендера притянуть те или иные события к создаваемой им концепции нашей истории.

Так, начало применения нанотехнологий следует отнести к 2025 году, когда эксперимент на Хоккайдо, начатый доктором Сумикадзе, окончился катастрофой, названной позже технологической Нагасаки. Успешные опыты К.Риттнера в Колорадо-Спрингс были все-таки вторым шагом, тем более что Риттнер являлся учеником доктора Сумикадзе. Пусть мечты пионеров энтелогии полностью пока еще не сбылись, ныне человечество владеет способом холодного расщепления воды и получило, наконец, новый и практически безграничный источник энергии.

Печально известные события в Шотландии Н.Оберлендер относит к 2034 году, хотя полицейские архивы Глазго позволяют датировать появление Ночного Монстра 2032 годом (регистрация свидетельств о его первых нападениях). Рассказывая о жертвах генетического урода, доктор Оберлендер чаще останавливается на красочных описаниях кошмарных преступлений и, разумеется, упускает при этом главное - вывод о возможности генетических изменений для борьбы со старостью и повышения приспособляемости живых организмов к климатическим изменениям планеты. Кроме того, не следует забывать, что именно тогда биологами было сделано сенсационное открытие единого информационного поля Земли, постоянным воздействием которого обуславливалось убыстренное старение полученных клонов животных и людей до биологического возраста клонируемого объекта.

Вопросы евгеники и перестройки генома человека, позволившие человечеству навсегда избавиться от ряда опаснейших заболеваний, в "Истории нашего столетия" описаны достаточно подробно, особенно эксперименты лауреатов Нобелевской премии У.Киза и Д.Маркрафта. Тем большее недоумение вызывают ядовитые параллели с нацистскими экспериментами середины ХХ столетия. Из текста "Истории..." следует, что доктор Н.Оберлендер придерживается традиционного вероисповедания и эксперименты над человеческой природой, мягко говоря, не приветствует. Снобизм, по-прежнему присущий американским исследователям, которые продолжают числить США среди передовых держав мира, приводит к тому, что доктор Н.Оберлендер в главах своей книги, посвященной культуре, науке и технике, уделяет значительное внимание своим соотечественникам, игнорируя опыт и достижения мирового содружества. Так, он считает величайшими свершениями ХХI века международные орбитальные станции "Альфа" и "Аврора", построенные на средства американских инвесторов. Немало страниц посвящено Первой марсианской экспедиции 2037 года, в которой значительную роль играли американские специалисты. Об организованных Евроазиатским союзом в 2064 и 2089 годах экспедициях к Юпитеру и Венере, строительстве двадцатикилометрового спутника "Дом Махатм", осуществленного с помощью вывода на орбиту цельнометаллических астродирижаблей российского Ярославского производственного объединения "Спецпроект", д-р Оберлендер пишет мимоходом. Зато Службу Космической Безопасности Земли он целиком считает заслугой американского правительства, несмотря на то, что в первом экипаже разгонщиков, изменивших орбиту печально знаменитого астероида Икар, были российские, китайские и французские астронавты.

Однако пусть у читателя не складывается впечатление, что книга "История нашего столетия" состоит лишь из недостатков. Любопытна интерпретация д-ра Оберлендера событий времен Большого информационного кризиса 2028 года, когда в результате массового выхода из строя Сети мир неожиданно был поставлен на грань финансово-экономической гибели. Можно обвинять в случившемся престарелого компьютерного императора Билла Гейтса. Можно искать причины в бесконтрольности информационного пространства. Можно также обрушиться на гонконгскую корпорацию хакеров. Именно это и делает д-р Оберлендер. Надо сказать, что версии свои автор выдвигает не на пустом месте - данный раздел книги читается как хороший детектив. Гораздо труднее согласиться с утверждением автора "Истории...", что развитие компьютерной техники привело к разделению человечества на обычных граждан и все увеличивающуюся прослойку диспейсеров, живущих как в обычном, так и виртуальном мире. Слава Богу, дети все еще появляются на свет естественным путем - из утроб матерей или роддомных колб! Вживление чипов в мозг для увеличения его возможностей, практикуемое с середины века в разведке, а последние годы и в полицейских аппаратах стран мира, лишь опровергает концепцию автора, но никак не подтверждает ее.

Вместе с тем утверждения Н.Оберлендера, что виртуальных существ, создаваемых время от времени Сетью, следует считать новой формой жизни, не лишены определенного основания, но доводы в подтверждение этой теории далеко увели бы нас от предмета обсуждения. Обстоятельно прописана глава о Едином Боге, посвященная созданию Сахаровым и Фогельсоном универсальной религии. Можно верить или не верить в Единого Бога, это дело совести каждого, однако нельзя не учитывать, что в последние годы по данным Земного Информатория данной религии придерживается около полутора миллиардов человек, поэтому гонения на Сахарова и Фогельсона во второй половине ХХI века нельзя не рассматривать как преступление против интересов человечества.

В целом, несмотря на досадные просчеты автора и некоторую предвзятость в изложении исторических событий, книгу "История нашего столетия" следует воспринимать не как летопись, последовательно и системно излагающую основные события ХХI века, а как попытку заглянуть в будущее, оценив уже пройденный человечеством путь.

Удивительно, но, взяв за основу неверные предпосылки, д-р Оберлендер делает правильный вывод. ХХI век показал нам, что выдвинутые социологические модели исчерпали себя и будущее принадлежит новым социальным построениям, главной ценностью и основным мерилом которых являются знания. Особенностью прошедшего столетия стала, прежде всего, усиливающаяся кооперация региональных государственных сообществ на основе единого планирования. Завершилось время колониального разделения и грабежа. Пришло время осознания каждой государственной единицей своего места в мире, стремящемся к объединению.