Критика нечистого разума

Силаев Александр

К вопросу Майкла Кентского

Призвание англичанина на российский престол могло бы сопровождаться кампанией под условным лозунгом: «Изнасиловали — женитесь». Сначала в официальной идеологии прописывается что-то вроде версии Галковского про начало 20 века: с девушкой-Россией случилось не взросление, не личностный кризис, не блажь, а изнасилование с отягчающими обстоятельствами группой держав по сговору. После чего, надо признать, был некоторый период сожительства: мэны взяли девицу на содержание (англосаксонское бабло в индустриализации 30-х годов), но девица выполняла всю грязную работу, мудохалась на морозе, дралась с соседями, потеряла в итоге конечность (война, где воевала Россия, а выиграли США). Дальше там еще были странные отношения. Но сто лет по

такому делу — это же не истечение срока давности?

Звучит, конечно, унизительно, но… Все равно наша девица — уже не самодостаточна. Можно, конечно, предложить кому-то человеческие ресурсы, военный, политический союз, но все это — ситуативно, все это сожительство в розницу, так сможет, наконец, вступить в законный брак? Обидно, что именно с Лондоном? Лучше — ракетой по Альбиону за поруганную честь? А дальше?

К тому же брак все-таки по расчету, и девица можно чувствовать себя в нем довольно свободно. Не понятно скорее, зачем оно кавалеру. Иметь сношения с Москвой Лондон может и так, а взаимные обязательства — ему-то зачем?

Не джентльменский набор

Что такое «восстание масс», если брать вопрос именно политически? Человек, прошедший в РФ хоть одну избирательную кампанию в штабе или поблизости от него, невольно заражается скепсисом и к массам, и их восстаниям. Такое ощущение, что массы не могут вообще ничего, хотя бы в силу того, что не знают, чего им надо. И это не особенность места и времени — всегда было так же. И даже в 1917 году.

Так что такое — восстание? А это сидели джентльмены, играли в шахматы на большие деньги. И одному джентльмены пришла мысль позвать на подмогу синих муравьев с планеты Марс. Они, муравьи, вообще в шахматы не играют, у них какой-то глубинно свой внутренний мир, да и неважно, про что они. Просто один игравший решил, что они неплохо подъедят пешки ферзевого фланги соперника, опрокинут ладью по линии Бэ, и стал играть в шахматы — муравьями. Прием не очень шахматный, но это были универсальные шахматы, в них все можно, даже тырить фигуры у соперника в дебюте имени Бендера.

И пошло-поехало. Несколько муравьев состоялись в истории, их портреты украшают стены шахматных клубов.

Вопрос, насколько муравьи хорошие шахматисты, остается риторическим, но вопрос судьбы шахмат — открытый.

Вслед за ладьей можно подъесть и гроссмейстера, неважно — своего, чужого. Или гроссмейстеру ближе к эндшпилю времен придется обратиться Царем Синих Муравьев.

Кто тут экстремист, а?

Аты-баты, шли ребята, Пацифисты-пацаны, Отхуярят и отпиздят, Лишь бы не было войны!

Никаких экстремистских движений лучше не запрещать. Если по идее нация суверен, и власть ей по Конституции имманентна, то суверен на каждый очередных выборах заново определяется, что ему экстремизм, а что ему мейнстрим, и странно предварять решение суверена, прописанного в Основном Законе.

Но если таки запрещать, то начать с движений чистого отрицания. Ту часть сатанистов, что толкуют себя как чистую негативность христианства. И, пожалуй, радикальных антифашистов. Это же страх сказать, сколько зла в современном мире творится под лейблом антифашизма.

Заказчики и творцы

В конечном счете, любая работа делается на Заказ, особенно же дорогая, ценная, творческая работа — на Заказ, как правило, не явный. Будь то написание книг, создание музыки, философской системы, религии. Подчас Заказчик предшествует исполнению, и даже формирует, и даже подчас буквально — «ну ты мне, брат, распиши так вязью, по-особому, и с левым уклоном № 2, и с загибоном № 7». А мы тебя назначим бердяевым. Безотносительно к человеку, носившему эту фамилию, бердяев, конечно, это такая должность.

Но это редко. Обычно Заказчик где-то мерцает, и он даже имеет некий Заказ, только сам про него не знает. «Принеси мне то, сам не знаю чего». А сначала догадайся, что я вообще существую.

Под явный и конкретный заказ работают ремесленники. А лучшие творцы — пашут под неявные пожелания. Именно так, вроде бы, возникают религии и мировоззрения. Хотя бывает, что делаются чисто конкретно: с техзаданием, сметой, сроками.

«У меня над душой заказчика не стоит» — говорят люди творческие, и правы же: никто конкретный над ними и не должен маячить с указивкой, иначе они, простите за выражение, копирайтеры, и не более. Но чудовищной силы заказ был, конечно, и на Пушкина, и на Канта, и на Христа. Заказ истории, что ли, общества в его целом. Вне заказа болтается только графоман. А аудитория в 10 человек — уже нахождение в пространстве заказа.

Предельное страхование

Религиозное сознание, образ жизни вообще — в некоем смысле напоминают страховку. При удачном стечении обстоятельств отчисляешь «взносы», как бы притормаживаешь, не давая себе уйти в отрыв по полной. Почти любое несчастье, однако, переносится легче. И это не довод против, скорее наоборот: у людей принято страховать самое ценное, это нормально.

Соль и сахар земли

Почему успешны — успешные? Начнем от простого к странному. Первый тип: нервная система, с которой повезло, родился таким, потом не испортился, ранговый альфа-самец. Выносливость, с одной стороны, подвижность, способность не реагировать (для Ницше именно оно было индикатором силы). Условно скажем, Пахан. Второе: повезло со временем, тип личности совпал с типом социума, конъюнктура такая. То, во что преимущественно играют за окном, именно твоя игра, нет нужды особо бегать, притворяться, уставать. Играешь в это как в свое. Условно скажем, Игрок. Третий вариант, назовем его: «продать душу Богу». Дьяволу-то опасно, он меньше даст, и еще обычно наебет, как уверял меня один будущий православный батюшка

. Но можно и черту, конечно. Неважно, что именно за идея, важно, что «Карфаген должен быть разрушен». Это такая инвестиция жизни в деятельность, а деятельность — она в некой онтологии и аксиологии. Верую, и все тут. И они правы: кабы не Дело, их бы и вовсе не было. А Дело только в Идее, то есть идея сама-то не воплотится, так не бывает, но то, что воплотится, будет благодаря. Условно скажем, Фанатики. Собственно, именно они что-то и делают с необходимостью: Пахан и Игрок могут многое натворить, но по случаю, по стечению обстоятельств, они-то прут к статусу прямо. В общем, это такой тост. За всех, но особенно за Фанатиков. Они-то и есть тот извилистый, компенсаторный, или, как сказали бы мои сограждане, хитрожопый путь воли к власти. Без которого в мире не было бы 90 % его этики и эстетики.

Оставь понты, на дело идущий

«Не собирайте себе сокровищ на земле, собирайте на небе». Потому что там их, как известно, не грызут и не теряют. Можно понимать по-разному, давайте сейчас, как вариант, поймем как спасение — от безумия особого рода. Маниакальное желание быть счастливым + слабая нервная система = вернейший путь к построению себе одиночной камеры земного ада. Из фанатиков счастьярекрутируются: самоубивцы, наркоманы, истероиды, маньяки, сектанты и прочие чреватыелюди. Уж очень таковым хочется «простого человеческого счастья», и за ценой не постоят, а когда таких много, возникает банда социопатов, а когда совсем много — цивилизация наизнанку.

Так вот, им надо перестать гоняться за состояниями. Все равно в мешок не положишь. Решишь одну фиговинку — завтра десять навалится. И без гарантий, вообще. Страдание как термин и означает, что делаем не мы, делают с нами. Один телефонный звонок убить человека может. И вроде бы все разгреб, залез на горку личного успеха, радуешься. А тебя взяли — обидели. Или взялось — заболелось. Или без причины, вообще: проснулся, и жить не хочется. Почему, бог весть. Может быть, оттого, что вчера сильно хотелось, а маниакально-депрессивный синдром — штука такая.