Кризис на Центавре (Звездный путь)
Шрифт:
– Ага, приготовьтесь. Включаю!
Кирк на секунду почувствовал легкое головокружение, и тело обрело привычную тяжесть. Он поднял руку, несколько раз помахал ею в воздухе, наслаждаясь способностью координировать движения.
– Достигли первого уровня притяжения!
– сообщил Скотт.
– И, если заметили, стало теплеть. С калориферами тоже не зря повозились.
– Да, Скотт, чувствуется. Всем спасибо! А как там дела с двигателями?
– Куда надо, туда и полетим. Правда, если придется развивать большую скорость, придется внимательно следить за динамикой искривления пространства
– Тогда засучи рукава. Скоро нам понадобится максимальная скорость.
– Уже готов, капитан!
– бодро ответил инженер.
– Ладно. Позже еще раз с тобой свяжусь. Конец связи.
Двери турболифта с легким шипением разошлись в стороны, и в рубке появился Зулу. Ухура подозвала его к себе и вкратце объяснила ситуацию. Новость потрясла лейтенанта. Он сочувственно посмотрел на Сидеракиса, который по-прежнему сидел, безучастно уставившись на панель пульта. Зулу подошел к своему товарищу и мягко положил ему на плечо руку. Будто очнувшись, Сидеракис вздрогнул, склонился над панелью и положил голову на сложенные руки. Зулу прошептал ему что-то на ухо, и штурман кивнул в ответ. Наконец ему удалось взять себя в руки, он поднялся с кресла и направился к турболифту.
– Питер!
– окликнул Кирк астронавта.
– Мы постараемся сделать все возможное... Постараемся помочь, обещаю тебе.
Сидеракис остановился, взглянул через плечо на капитана и снова молча кивнул. Двигаясь, как сомнамбула, он вошел в лифт, и дверцы сомкнулись за его спиной.
Неожиданно резко вспыхнуло освещение в рубке.
– А! Наконец-то!
– радостно хлопнул себя по коленям Чиф Макферсон. Капитан, да будет свет! Пришлось, правда, задействовать энергоблок аудиосвязи капитанского мостика и переключить ток от ближайших рекреаций и коридоров. Но я посчитал, что здесь освещение важнее.
Когда он умолк, на командном пункте по-прежнему царила тишина. Все ждали распоряжений капитана.
– Правильно, Чиф. Спасибо.
– Нет проблем!
Макферсон снова повернулся к пульту силовых установок.
Ухура встала со своего места, подошла к Кирку и протянула листок бумаги.
– Сэр, вот список членов экипажа, который вы просили, - сказала она, шмыгая носом и стараясь унять дрожь в голосе.
– Я вижу, вам знакомы эти имена, - с грустью произнес капитан.
Девушка быстро кивнула. Первой в списке была фамилия командира корабля. Следом значился доктор Маккой, который являлся официальным представителем Центавра на корабле и имел на планете близких родственников. Всего список включал около двадцати фамилий. Но Маккой, Сидеракис и еще четыре члена экипажа находились на особом положении, так как имели родственников непосредственно в Новых Афинах.
– Это ужасно, сэр,..
– всхлипывая и прижимая к глазам платок, заговорила Ухура.
– Надеюсь, с дочерью доктора ничего не случилось.
Эти слова будто ножом полоснули Кирка по сердцу. Он постарался отогнать горькие мысли. Хотя бы на время. Чтобы хоть как-то успокоить связистку, капитан через силу улыбнулся.
– Благодарю вас, лейтенант, - сказал он, вставая с кресла.
– Теперь слушайте команду! Астронавигатору рассчитать курс на Центавр. Скорость
– Есть, сэр!
– хором ответили Зулу и Чехов.
– Мистер Зулу, - продолжал Кирк, - в мое отсутствие принимаете командование на мостике. Мистера Спока по пустякам не беспокоить. Если что-нибудь понадобится, я буду в лазарете. Вопросы есть?
Никто не издал ни звука. В гробовой тишине капитан проследовал к лифту, и когда двери за ним закрылись, Ухура закрыла лицо ладонями и, никого не стесняясь, заплакала.
Все еще не пришедший в себя после ужасного известия лейтенант Зулу доплелся до капитанского кресла и, буквально рухнув в него, отдал распоряжение увеличить скорость до пяти ворп.
***
Доктор Леонард Маккой был погружен в работу. За это утро он оказывал помощь уже двадцать седьмому пациенту с переломом. На этот раз у одного из астронавтов оказались сломаны кости голени. Доктор накладывал ему компрессионный аппарат, который обеспечивал поврежденной конечности стабильное неподвижное положение, препятствовал образованию отека и, тем самым, позволял относительно сносно передвигаться.
Послышалось шипение открывающихся дверей, и в помещение лазарета вошел капитан.
– Привет начальству, - не отрываясь от своего занятия, произнес Маккой. Слава Богу, что вернули гравитацию. Правда, теперь роботы-уборщики будут ползать целую неделю.
Он закрепил повязку, дал раненому несколько наставлений и расписался в истории болезни. Только теперь Маккой заметил, какой усталый и озабоченный вид у его друга.
– Что-нибудь случилось, Джим?
– настороженно спросил он.
– Боунз, сделай перерыв. Надо поговорить, - тихо произнес капитан.
– Сестра Чейпл, - не сводя с Кирка глаз, позвал доктор.
– Примите следующего пациента. Я отлучусь на несколько минут.
Он вытер руки бумажным полотенцем, бросил его в урну, и они направились в библиотеку медицинской литературы, примыкавшую к лазарету. Друзья вошли в пустое помещение, и двери за ними автоматически закрылись.
Через несколько минут Маккой и Кирк покинули библиотеку и разошлись в разные стороны. Доктор отправился к своим больным, а капитан, постояв немного, глянул ему вслед и нажал кнопку вызова лифта. "Маккой, как всегда, - Маккой", - подумал он. Вернувшись в лазарет, доктор молча приступил к работе и в течение дня лишь изредка отдавал короткие распоряжения.
***
Ухура по распоряжению капитана собрала всех, занесенных в список, в зале заседаний звездолета. Обычно здесь проходили собрания, лекции, различные общественные мероприятия, а однажды даже церемония бракосочетания.
Среди собравшихся Кирк увидел медсестру Констанцию Изихари. От ее привычной жизнерадостности не осталось и следа. Как и все остальные, она с тревогой и ожиданием смотрела на капитана.
Кирк сообщил собравшимся о том, что случилось на Центавре. Он старался говорить как можно спокойнее, но не скрывал всей правды. Капитан так же сказал, что в настоящее время "Энтерпрайз" движется в направлении Центавра, и все возможности корабля будут использованы для оказания помощи пострадавшим.