Кризис Основания (Край Основания)
Шрифт:
Ни один житель Основания не был на Транторе на протяжении последних ста двадцати лет, но не было никаких причин думать, что библиотека не существует. То, что не было никаких столкновений, как раз и служило доказательством ее существования. Уничтожение библиотеки, конечно же, наделало бы шуму.
Библиотека была немодной и архаичной – так было даже во времена Иблинга Миса – но это было само по себе благом. Пилорат всегда потирал руки, когда думал о старой и вышедшей из моды библиотеке. Чем она старше и немоднее, тем более вероятно, что в ней есть все нужное ему. В мечтах он входил в библиотеку с замиранием сердца и спрашивал:
«Библиотека модернизирована? Вы не выкинули старые ленты или записи для компьютера?» И всегда он воображал, как высокие древние библиотекари отвечают: «Как было, профессор, так и осталось».
И теперь его мечта должна сбыться. Сама мэр уверила его в этом. Откуда она узнала о его работе – он не знал. Он мало публиковался. Очень немногое из того, что он делал, было достаточно солидным и приемлемым для публикации, а то, что появлялось – не замечалось. Но, говорят, Брэнно знает все, что происходит на Терминусе, и у нее глаза на кончике каждого пальца. Пилорат почти верил этому, но, если она знала о его работе, почему она раньше не видела ее ценности и не оказала ему хотя бы маленькой финансовой поддержки?
– Почему-то, – думал он с горечью, – Основание упорно смотрит в будущее.
Оно смотрит на Вторую Империю и поглощено своей судьбой. У него нет ни времени, ни желания оглядываться назад, на прошлое, и оно досадует на тех, кто это делает.
Конечно, все они, в основном, дураки, но он не мог мановением руки смахнуть глупость. Он сделает лучше: он держит в груди великое стремление, и когда-нибудь о нем будут вспоминать как о великом пионере.
Это означает, конечно (он был достаточно интеллектуально честен, чтобы отказаться понять это), что он тоже погружен в будущее – будущее, в котором он будет признан, в котором он будет героем, равным Хари Селдону. В сущности, он может стать даже выше, потому что работающий над ясно видимым на протяжении тысячи лет будущим не может равняться с работающим над далеким прошлым протяженностью по крайней мере в двадцать пять тысяч лет.
И этот день настал.
Мэр сказала, что этот день настанет после появления изображения Селдона.
Это была единственная причина, по которой Пилорат заинтересовался Кризисом Селдона, который несколько месяцев занимал все умы на Терминусе и почти все – в Федерации.
Ему было совершенно безразлично, останется ли столица Федерации здесь, на Терминусе, или переместится куда-нибудь. А теперь этот кризис был разрешен, и Пилорат не был уверен, то ли сторона Хари Селдона взяла верх, то ли дело это спорное и о нем вообще не упоминают.
Достаточно того, что Селдон появился, и теперь этот день настал.
Чуть позже двух часов дня у изолированного дома на окраине Терминуса остановился наземный кар. Открылась задняя дверца. Вышел охранник в форме Корпуса Безопасности, затем молодой человек, а потом еще два охранника.
На Пилората это произвело впечатление. Мэр не только знала о его работе, но и явно рассматривала ее как весьма важную. Человеку, который будет его компаньоном, дали почетный эскорт, а ему самому обещали первоклассный корабль, который будет пилотировать этот его компаньон. Очень лестно!
Очень…
Домоправительница Пилората открыла дверь. Молодой человек вошел, а двое охранников встали по обе стороны входа. Через окно Пилорат увидел, что третий охранник остался снаружи, и что подъехал еще один наземный кар.
Дополнительная охрана!
Непонятно!
Он повернулся к молодому человеку и с удивлением обнаружил, что узнал его.
Он видел его на снимках. Он сказал:
– Вы Советник. Вы Тревиз!
– Голан Тревиз. Правильно. А вы – профессор Янов Пилорат?
– Да, да. Значит, вы будете…
– Мы будем товарищами по путешествию, – деревянным голосом сказал Тревиз. – По крайней мере мне так сказали.
– Но вы не историк.
– Нет, не историк. Как вы сами сказало, я советник, политик.
– Да, да. Но о чем я думаю? Я историк, зачем нужен второй? Вы можете вести корабль?
– Да, я достаточно хорош для этого.
– Прекрасно! Именно это нам и нужно. Великолепно! Боюсь, что я не практик, так что, если – вы практически думающий, то составим хороший экипаж.
– Тогда будем надеяться, что я перешагну свою неуверенность насчет космоса.
Я, знаете, никогда не был в космосе. Я – сурок, если можно так выразиться.
Не желаете стакан чаю? Клаудиа приготовит нам что-нибудь. Как я понимаю, пройдет еще несколько часов, прежде чем мы вылетим. Однако, я готов хоть сейчас. У меня есть все необходимое для нас обоих. Мэр очень много посодействовала. Ее интерес к проекту потрясающий!
– Значит, вы знаете о нем? – спросил Тревиз. – Давно?
– Мэр обратилась ко мне, – Пилорат слегка нахмурил брови, делая какой-то подсчет, – две или три недели назад. Я был в восторге. А теперь, когда я отчетливо вбил себе в голову, что мне нужен пилот, а не второй историк, я в таком же восторге, что моим спутником будете вы, мой дорогой мальчик.
– Две или три недели назад, – слегка растерянно повторил Тревиз. Значит, она готовилась все это время. А я… – Он умолк.
– Простите?
– Ничего, профессор. У меня дурная привычка бормотать про себя. Вам придется к чему-либо привыкнуть, если наше путешествие затянется.
– Оно и затянется, – сказал Пилорат, подталкивая собеседника к столовой, где домоправительница подготовила чай. – Мэр сказала мне, что мы можем путешествовать сколько захотим, что перед нами вся Галактика, и куда бы мы не направились, мы можем рассчитывать на фонды Федерации. Конечно она сказала, чтобы мы были в этом отношении разумными. Я обещал. – Он хихикнул и потер руки, – Садитесь, мой дорогой друг, садитесь. Может быть, это наша последняя еда на Терминусе на очень долгое время.
Тревиз сел.
– У вас есть семья, профессор?
– У меня есть сын. Он в университете. Кажется, химик, или что-то в этом роде. Он стал на сторону матери. Она очень давно не живет со мной, так что, видите, у меня нет ни обязательств, ни залогов счастья. Уверен, что и у них нет… Берите, сэндвичи, мой мальчик.
– В настоящее время никаких залогов. Несколько женщин. Они приходят и уходят.
– Да, да. Восхитительно, когда это срабатывает. Еще более восхитительно, когда вы обнаруживаете, что ничего не нужно принимать всерьез. Нет детей, я хочу сказать.