Кризис в Зефре
Шрифт:
И, что самое главное, — я прошу вас подумать об армии будущего, обсудить ее концепции, показанные здесь, и дать нам знать, что вы об этом думаете. Ваш вклад в наш общий успех критически важен.
Перечень действующих лиц
(В порядке появления)
Эбан Ишанги — гражданский стратегический аналитик Канадского министерства обороны, переводчик и специалист, регион Восточной Африки
Раймонд Торретти — стратегический аналитик
Сержант Лесли Кэмпбелл — командир отделения. Командир ЛИДАР-патруля, юго-восточный квадрант, город Зефра
Капрал Мишель Маршан — член патруля
Капрал Арнольд «Даз» Блэкмор — член патруля
Капрал Марси Тэм — член патруля
Уоррент-офицер Вандна Десаи — уоррент-офицер оперативной службы (Ops WO), штаб Канадской оперативной группы Зефра (HQ CTFZ)
Мастан Нуриа — лидер ячейки «Зефра» Фанонистской ирредентистской организации «Феллахун» (ФИФ)
Идрис Кабади — заместитель Нуриа
Майор Моне — офицер оперативной службы штаба CTFZ
Мартин Хатчинсон — офицер разведки, Национальный центр оборонных операций (NDOC)
Суа — местный подросток, город Зефра
ЧАСТЬ I
ПОД БЕЛЫМИ БАШНЯМИ
У нее снова пискнул коммуникатор[3]. Эбан Ишанги проигнорировала компьютер[4]; такси уже проезжало мимо бомбоискателей[5] у здания штаба национальной обороны (NDHQ) в Оттаве. Что бы там на этот раз ни случилось, оно подождет минуту-другую, которые ей понадобятся, чтобы пройти через многочисленные кордоны безопасности здания[6] и добраться до Оперативного центра.
Непривычная это была поездка — в тишине по пустым предрассветным улицам канадской столицы. Повсюду лежал апрельский снег, но солнце сегодня будет жарким; канал Ридо был темен и чист ото льда, но в новостях по радио все еще обсуждали рыбаков, застрявших на озере Симко. Зимой Оттава напоминала иллюстрации из книги русских сказок, которая была у нее в детстве; летом она становилась зеленой парковой зоной с одиноко пробивающимися то тут, то там сквозь листву башнями, городом, утопающим в зелени, как заброшенный Лондон из «Машины времени» Уэллса.
Апрельской ночью он балансировал между двумя мирами, не походя ни на одно из мест, какие ей довелось повидать. Черный и тихий, как прорастающее семя. Видневшиеся в пончиковых павильонах и на заправках лица глядели замкнуто, не было слышно разговоров. И все же каждые несколько минут ее коммуникатор[7] снова попискивал — крошечный вопль тревоги, сообщающий о том, что где-то что-то пошло не так.
А раз они вызвали ее — это «где-то» находилось в Африке.
Она вышла в вихре черно-красных юбок из такси без водителя[8]. Подол украсило грязное пятно от лужи, в которую она наступила, выходя из своего дома. Она решила не проверять, хорошо ли его отчистила, и бодро прошла через стеклянные двери центра, едва
По вестибюлю сновали офицеры и персонал; происходило что-то, еще не попавшее в новостные ленты[10]. По дороге сюда Эбан снова и снова поглядывала в настроенный на ее собственный вкус новостной агрегатор[11], который, как верный пес, последовал за ней из дома, временно обосновавшись на экране в задней половине такси. Она вслух велела ему[12] показать последние новости из Африки — единственные слова, произнесенные ею в такси после того, как назвала адрес. Ничего этакого не там было, только прокрутка лежалых новостей. В отсутствие информации ее воображение само принялось разворачивать всевозможные варианты.
Она как раз предъявляла службе безопасности на проверку свой коммуникатор, когда услышала знакомый голос, вызвавший у нее улыбку: «Эбан, вот вы где!» Она всегда подозревала, что могла бы вне рабочих стен сдружиться с Раймондом Торретти, но аналитик по иностранным делам жил по гринвичскому времени[13], и они с ним виделись редко — только когда работа приводила ее к нему в отдел.
— Извините, что позвонил вам посреди ночи, но вы нам понадобились, — сказал он.
Она не стала спрашивать, что бы это значило; кое-какие идеи у нее были, но пока слова не прозвучали вслух, они не более чем догадки. Она подождет.
Они вдвоем прошли через второй створ защитных дверей в рабочее помещение оперативного центра. Здание строилось в ту старомодную эпоху, когда понятие «офиса» едва сочеталось с ранними компьютерными технологиями. Когда-то его порезали на маленькие комнатки и большие открытые пространства, заставленные кабинками-кубиками, теперь интерьер здания делился на разнообразные открытые зоны округлых очертаний[14], обрамленные изогнутыми парапетами; люди стояли внутри них или сидели, беседуя небольшими группками или глядя в пустоту. В общем пространстве разбросали несколько переговорных комнат со стеклянными стенами[15] и множество глухих закутков. Большую часть времени Эбан проводила в одиночестве в этих маленьких комнатках, глядя на пустые стены через очки дополненной реальности[16], которые по временам заставляли ее верить, что она и впрямь вернулась в Африку.
— Куда мне идти? — спросила она, оглядываясь по сторонам.
— Не имеет значения, — ответил Раймонд. — Сейчас здесь все заняты одним. Это началось сегодня утром с патрулирования, — добавил он, протягивая ей пару очков с темными линзами[17]. — И с тех пор все обостряется…
— Утром по вашему времени или по моему?
— По моему времени, — сказал он.
Она включила очки, и пространство вокруг ожило, наполнившись виртуальными экранами и окнами, ползущими строчками цифр и сеткой меню. В дизайне компьютерных интерфейсов «театральная» метафора[18] наконец-то вытеснила старую метафору «рабочего стола» — по крайней мере, здесь. В библиотеках и государственных учреждениях Эбан все еще встречали старые плоские экраны. А дома она вообще ничего иного не знала.