Кризис
Шрифт:
Брэдли решил бросить патронташи от пулемета, потому что был уверен в их бесполезности, но его рука остановилась на полпути.
Сейчас не стоило расставаться с оружием. Даже самым ненадежным.
— Грант! — крикнул Ковач в коммуникатор АПОТ, когда сверкающее пятитонное существо начало неуклюже карабкаться по склону в сторону укрытия. Это была последняя из атаковавших машин, но она подошла слишком близко для того, чтобы какое-нибудь из плазменных орудий смогло уничтожить ее. — Нам срочно нужна помощь! Опустите «Хэйг»! Нам требуется тяжелое вооружение!
Синкевич стреляла короткими очередями из штурмовой винтовки. Пули рассыпались золотистыми искрами, отлетая от магнитного экрана существа, в сантиметре от его металлической поверхности.
Позади Синкевич на дне укрытия валялось бесполезное плазменное ружье. Его ствол все еще светился темно-красным светом. Она истратила два последних плазменных заряда мгновение назад, когда два приплюснутых робота внезапно кинулись на нее с разных сторон.
Эта парочка сейчас трещала и пузырилась, плавясь на скале от своей внутренней энергии; но оставался еще один, а у Синкевич кончились плазменные заряды. Ковач бросил коммуникатор и прицелился из винтовки. Существо было в пятидесяти метрах. Оно отдаленно напоминало земляного червя, но, похоже, скользило вперед, не касаясь земли.
Темное пятно над округлой носовой частью могло быть окном датчика. Во всяком случае, в него стреляла Синкевич и, может быть, если выстрелить одновременно из двух винтовок…
Ковач потянул спусковой крючок, откидываясь назад из-за отдачи. Сквозь легкую пороховую дымку он увидел, что его пули истрачены впустую.
Толстый черный цилиндр реактивной гранаты полетел к цели по настильной траектории. Ковач и Синкевич нырнули на дно укрытия. Глухой взрыв бронебойного заряда заставил землю содрогнуться и приподнял десантников на несколько сантиметров.
Ковач выглянул. Ветер уже разорвал в клочья черный дым взрыва. В корпусе машины появилось отверстие с большой палец. Пробоина расширилась, когда морда существа провалилась внутрь корпуса, подобно гниющему плоду при замедленной съемке.
Брэдли присел позади укрытия, устанавливая на пулемет еще одну реактивную гранату. Это был его последний боеприпас: пустые контейнеры позвякивали, свешиваясь с патронташей.
— Вы связались с Грантом? — требовательно спросил старший сержант. — К нам идет помощь?
— Я за то, чтобы отступить, — пробормотала Синкевич. Она смотрела на цилиндр гранаты, которую отцепила от пояса, чтобы кинуть в случае необходимости. Граната предназначалась для уничтожения бункеров и была действенной в замкнутых пространствах, но, возможно, бесполезной против бронированного противника на открытой местности.
— Транспортеры не заведутся, — спокойно сказал Брэдли. — У нас осталось семьдесят процентов энергии, но система управления не пропустит ток к вентиляторам.
Возникла тишина, нарушаемая только вибрацией скал, которая распространялась от скважины и возносилась в небо. Поток магмы, выплескиваясь на камни, становился темно-оранжевым.
Плазменное орудие начало наносить одиночные удары по новой цели.
Огненные шары вспыхивали на высоте 224. Каждый раз, когда дым разрыва относило в сторону, что-то новое металлическое поднималось из того же оплавленного кратера. После шестого выстрела орудие умолкло.
— Не знаю, удастся ли мне связаться, — сказал Ковач. Он взял коммуникатор и некоторое время смотрел на него. Потом повернулся и крикнул соседнему укрытию справа: — Все плазменное оружие на сектор первого взвода! Передайте дальше!
— Все плазменное оружие на сектор первого взвода! — подхватила Синкевич, обращаясь к соседям слева. — Передайте дальше!
Укрытия находились в пределах слышимости друг от друга. Было рискованно оголять другие секторы, но движение на высоте 224 доказывало, что здесь будет предпринята еще одна атака. Оставалось только два плазменных орудия, которые не были использованы в первой схватке и имели достаточно боеприпасов, чтобы отбить вторую атаку.
У Ковача пересохло в горле. Он не чувствовал отвратительный запах дыма, валившего из останков робота, лежавших прямо напротив укрытия. Но ткани его носа и рта сжимались от предчувствия грядущей кары.
Майор положил большой палец на овальное углубление под переговорной сеткой коммуникатора и хрипло произнес:
— Грант, это Ковач. Пожалуйста, ответьте. Нам срочно нужна поддержка истребителей. Нас атакуют машины.
Ковач гадал, имели ли роботы встроенные программы для искусственного интеллекта или какой-то оператор Синдиката управлял ими дистанционно. Как тогда эта идиотская ситуация выглядела с точки зрения врага?
— Нам нужны боеприпасы и огневая поддержка. — Голос майора дрогнул. Он взял себя в руки и продолжил: — Ради Бога, Грант, пришлите сейчас сюда Тоби Инглиша и «Хэйг»!
Ковач убрал палец с углубления. Похоже, он зря нажимал на него. Ни звука — ни слов Гранта, ни шума — не донеслось из переговорного отверстия, когда он отпустил «кнопку».
Может быть, никакой кнопки не существовало? Может быть, не существовало никакого устройства связи, а была просто пластиковая коробка, которую этот шпион вручил Ковачу, чтобы быть уверенным, что Охотник Шесть возьмется за задание, означающее его гибель…
— Проклятие, — пробормотал Брэдли, уставясь на изборожденный склон высоты 224.
Из второго взвода прибыл, пошатываясь от усталости, орудийный расчет с готовым к стрельбе плазменным орудием на треноге. Стрелки расположились позади командного укрытия. Один припал к прицелу, его помощник помогал третьему из расчета заправлять стозарядную ленту, которую он нес, пока его товарищи перетаскивали орудие.
Массы блестящего металла появлялись из грунта на склоне, словно из холма сочилась ртуть. Шары были крупнее, чем во время первой атаки, и соединялись, как только возникали на поверхности.