Крохотная вечность
Шрифт:
Ольга Игоревна, понемногу превращалась в Ольгу. Она встречала новый рассвет на кухне, попивая горячий безвкусный чай из большой кружки и любуясь букетом розовых роз в стеклянной вазе. Сегодня наступил долгожданный выходной. Елизавета Петровна и Данечка еще спали, не зная, что их ожидает вечером.
Казалось, жизнь налаживается. Прошло около месяца с первого шикарного свидания Ольги Игоревны и Сергея Кирилловича. Тогда он подъехал к магазинчику в конце ее рабочей смены с шикарным букетом ярких цветов. Таких букетов Ольге Игоревне еще никто не дарил. Да что там Ольге Игоревне, Ленка с завистью выглядывала в окошко,
После долгих красивых слов, Сергей Кириллович отвез Ольгу Игоревну в ресторан. В самый настоящий и единственный в их городке ресторан, где приказал ей заказывать все, что только она пожелает. Но Ольга Игоревна, многих названий из меню даже не понимала, так что выбрала, то, что хоть как-то могла выговорить, понять и съесть. А так как она была экономичной, то и то что подешевле, что, конечно же, не укрылось от Сергея Кирилловича, заказавшего себе лишь кофе.
В принципе, только жадность и экономичность, присущие этой парочке и могли их объединить.
Сергей Кириллович громко разговаривал, не стесняясь гоготал в голос, рассказывал какие-то несуразные, а порой и довольно неприличные, истории из своих приключений с друзьями. Ольга Игоревна слушала, лишь изредка что-то тихо добавляя, да извиняясь оглядывалась на соседние столики, с которых на них уже косились.
Стройная маленькая девушка, в старенькой и дешевой одежде, но чистой и выглаженной, сидела рядом с широким мужчиной, грязная водолазка которого немного задралась, являя взору белую полоску подвисшей кожи. Блондинка следила за своими размеренными движениями, в которых цвела грация и распускалась плавность. Парень, с обросшим неровной щетиной лицом, махал руками, периодически опрокидывая со стола салфетницу или специи.
У всех вокруг создавалось ощущение, что эти двое встретились случайно. Возможно, пересеклись в каком-нибудь приложении для знакомств. Вероятнее всего, это их первое и последние свидание.
Но вопреки всем мнениям, и даже мнению Ольги Игоревны, то свидание оказалось не последним. Сергей Кириллович умел ухаживать за девушками, вовлекая их в искусно расставленные силки. Он преподносил сочные букеты через каждые три дня (ровно столько, чтобы не успел завянуть предыдущий), водил в кино и на прогулки, даже несколько раз в кафе. В ресторан они обоюдно решили больше не ходить, как и в театр и в другие места, где нужно вести себя тихо-прилично и, где требуется больше денег, чем готов потратить Сергей Кириллович.
Королева весна, после недолгой борьбы, наконец-то полноправно взошла на престол, вылупляя зеленые почки на деревьях. Еще журчали ручьи, по которым дети гоняли бумажные кораблики, а небо периодически хмурилось. Но все сильнее грело солнце, раздевая людей. Все громче пели птицы, наполняя жизнью улицы и парки. Все чаще в сердца закрадывалась романтика, так присущая этому времени года.
Вот и в разбитых осколках сердца Ольги Игоревны начали проклевываться маленькие нежные цветы, еще не астры, но уже подснежники. Еще не любовь, но уже надежда. Надежда, что все будет хорошо, что все наладится.
Сергей Кириллович оказался не таким уж и плохим человеком, если на многое закрыть глаза, а другое перетерпеть. Он сладко говорил и красиво ухаживал, а что еще нужно молодой девушке, познавшей всю красоту жизни, утонувшей в проблемах, которые растворялись в моменты комплиментов.
Ольга
Сегодня предстоял ответственный день. Вечером в гости зайдет Сергей Кириллович, на радость Елизаветы Петровны, для знакомства с Данечкой. Все должно пройти идеально. Даня давно не спрашивал про папу и не злился на динозавров. Ольга Игоревна приняла такое тяжелое решение легко и непринужденно. Конечно, под брандспойтом Елизаветы Петровны, направленным в упор, из которого вылетала известная в великосветских кругах фраза: «Что ты тянешь кота за…».
Внутреннее волнение Ольги Игоревны притуплял букет розовых роз в розовой обертке, так вульгарно кричащих со стола. Ну нет чувства вкуса у Сергея Кирилловича, и что с того? Разве это важно во взрослой осмысленной жизни?
Виталий Сергеевич и одевался прилежно, и вел себя прилично и чувство юмора у него было прекрасное. Полная противоположность Сергею Кирилловичу, во всем, даже в словах. Виталий Сергеевич, конечно, говорил комплименты, но он не говорил о золотых горах, он не льстил и местами был чересчур прямолинеен. Он утверждал, что лучше делать, чем тревожить воздух. И где же он? Его нет. А Сергей Кириллович вот он, рядом. И сегодня все решится. Сегодня наступит первый день налаживающейся жизни. И если внутри Ольги Игоревны брезжила только надежда, то у Елизаветы Петровны горела уверенность.
Уж Елизавета Петровна постарается, чтобы ее жизнь наладилась.
Невстреча
Шли дни, перетекая в недели. Город теплел, солнце вставало раньше и уходило позже. Запах улиц менялся. Сменились куртка и штаны, сменились шапка и сапоги. Остальное оставалось прежним. Молчали динозавры, щенячья стайка резвилась без Дани. Кошмары приходили с настырным постоянством, кружа уже практически в воздухе, оставаясь невидимыми, но ощущаемыми. Они уже прознали, что Даня остался без защиты льва, что он легкодоступная добыча. Но Бо-а пока справлялся и с ними, правда куда-то делся его второй глаз, но бегемот не придавал этому значения, убеждая, что и без глаз он все отлично видит.
Еще изменилась мама. У нее воспряли ушки, словно поймали второе дыхание. У нее раскрасилось лицо в румянец молодости, изменились волосы. Она все чаще находилась в своем мире, который уже престал походить на тяжелое облако, а превратился в игривый ветерок. Дане нравилась новая мама, но он чувствовал, что она ускользает от него. Даня до жути на кончиках пальцев боялся ее совсем потерять, так, как папу. Даня не хотел оставаться один в этом большом грохочущем мире. Мама все чаще задерживалась на работе, возвращаясь с вонючими убитыми цветами. Мама все чаще не забирала его из садика, оставляя это на бабушку, которая не водила его к динозаврам. Мама все чаще не замечала Даню, который так усиленно хотел быть как все, что становился только хуже.
Конец ознакомительного фрагмента.